Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, знаешь ли!
– Сукин сын! – с неподражаемой злобой ругнул Намтара Нартов. – Юлит, елозит! Сам же он все это заварил! Сам этого Владислава подставил! Сам процесс отрежиссировал!
– Нет, – прозвучал негромкий голос, и мы разом повернулись. В дверях стоял Рагуил.
– Нет, он не режиссировал и ничего не подстраивал, – сказал архангел. – Это не его задача. ТАМ для всякого дела – свои специалисты. И он юлит и изворачивается вовсе не потому, что под его руководством люди совершили преступление. Если так – он бы и не подумал звать кого-то из НАШИХ на Грань. С ним что-то происходит…
Архангел прошел вперед, влача за собой алый плащ, и концы полупрозрачных крыльев с легким скрипом чиркали по полу, оставляя белые полоски.
– Да что с ним может происходить? Заврался! – поставил диагноз Нартов.
– Ты сильно невзлюбил его, – заметил Рагуил. – А вы, вторая отдельная?
Это относилось к Марчуку, Валевскому и Гошке.
– Я бы послал его подальше, – честно заявил Марчук. – Или – или! В конце концов, на нем свет клином не сошелся, и пусть видит, что никто с ним нянькаться не собирается.
– А я бы его расколол, – мечтательно произнес Валевский. – У каждого человека есть момент, когда ему нужно выговориться, чтобы на душе полегчало. Наверно, у НИХ тоже что-то такое… Вот я бы его потихоньку, полегоньку…
– Ты? – архангел повернулся к Гошке.
Но парень еще не разу никого не раскалывал и своей точки зрения не имел.
– Я – как Виктор Сергеевич.
– Не получается… – произнес так и не вставший от компьютера Даниил.
– Не получается, – согласился архангел. – Нашли мы щелку в Законе, приоткрыли дверцу – а послать в эту дверцу некого…
– Может, другие бригады? – с безнадежной надеждой спросил Даниил.
– Может быть… – архангел вздохнул. – И ты, око Божье, ничем тут не можешь помочь…
– Могу, – на меня напало упрямство, – могу! Только пусть меня научат – как!
Очевидно, Рагуил увидел то, что предстало перед моим внутренним взором: наша церковь, и три крылатые фигуры у царских врат. И услышал слова, которыми архангел Михаил определил эту щелку в Законе: «Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире этом как Он».
Вся надежда была на то, что дерзновение первой, второй, третьей и прочих бригад обопрется на совершенную любовь, и все действия вокруг Грани таким образом окажутся оправданы. Но что-то не получалось…
Было в наших действиях и в наших чувствах решительно все – кроме любви.
Мы даже не понимали, кого нам в этих обстоятельствах следует любить!
– Как я научу вас тому, чего сам еще не умею? – был горестный и суровый ответ.
* * *– Устал я, Господи…
– Отдохни.
Дорога легла мне под ноги, и я пошел, пошел себе потихонечку прочь, прочь от людей, которые своими хитростями и горестями вконец измучили меня.
– Отдохни… – дуновением ветра сопровождало меня это слово.
– Отдохни… – солнце, которое в середине дня всегда делалось нестерпимым, смягчало для меня жар своих прямых, отвесно летящих лучей.
– Отдохни… – дорога была мягкой, мелкие камни, ощущаемые сквозь подошвы сандалий, расползались в стороны, и ступни блаженствовали на ходу.
Господь предоставил мне выбор направления, но, очевидно, куда бы ни пошел я – всюду он уложил мне под ноги мягкую, ровную дорогу, и запретил солнцу палить, и убрал с пути моего тех, кому я был обязан скопившейся усталостью, – мужчин, женщин и детей.
Я шел и думал о том, что служение мое затянулось, а ведь было так просто – пожаловаться на усталость! И Он отпустил меня по единому моему слову. Я же в простоте души довел себя до того, что усталость моя сделалась чрезмерной.
Был долгий-долгий день. Я шел в полнейшей тишине, которую ничьи голоса не нарушали. Слух мой отдыхал, и взор мой отдыхал – ровная пустыня расстилалась справа, слева и впереди, а что осталось у меня за спиной, я не знал, ибо не имел ни малейшего желания оборачиваться.
Потом я захотел сесть и увидел большой камень нужной мне высоты. Когда садишься на землю, вскоре затекают ноги, а ноги мои уже стары и затекать стали быстро, так что камень явился вовремя.
Я сел спиной к солнцу и расслабил плечи. Мысли мои также были расслабленны – вчерашний день с его заботами я благополучно изгнал, завтрашнего не впускал, освободивший меня единым словом Господь этим же словом обещал и заботу о моем завтрашнем дне, а вставать на пути его намерений я совершенно не желал. Меня даже радовало, что наконец обо мне, устроившем столько благополучных чужих завтрашних дней, позаботятся, и незнание будущего тоже таило в себе наслаждение. Ибо я устал и от знания.
Рябая ящерка прибежала, остановилась, сделавшись похожей на вырезанную из камня игрушку, убедилась в моей безопасности, скользнула и опять замерла, положив маленькую головку мне на ступню. Господь пожелал, чтобы я улыбнулся – и я улыбнулся, глядя на продолговатое изящное тельце сверху вниз. Глупы те, кто не любит прикосновения этих странных тварей, подумал я, их кожа, если покрыта мелкой чешуей, нежна и бархатиста, ее тепло соответствует теплу воздуха, а их доверие бесценно.
Закат все не наступал.
Беззвучно прилетел черный ворон и, выставив когтистые лапы, опустился передо мной. В клюве он держал небольшую, совершенно целую лепешку из темного теста и уронил ее у моих ног. Ящарка отбежала и исчезла в двух шагах от меня, слившись с сухой землей. Я нагнулся и взял лепешку. Убедившись, что я ее ем, ворон снялся с места и улетел.
Мне нравился мир, куда привела меня дорога. Здесь я мог бездумно сидеть, прислушиваясь к тому, что происходит в моем изношенном теле. Я не нуждался в лекарствах – я нуждался в покое. И Господь дал мне его – казалось, он даже дал мне покой навсегда.
Больше в моей жизни не будет места усталости – так решил я и, опершись рукой, перебрался с камня наземь. Стоя на коленях, я расстелил свой плащ из верблюжьей шерсти, лег на один край, а другим прикрылся. Земля, как я и полагал, оказалась мягкой. Голова моя лежала в тени камня, и тень не перемещалась, вынуждая меня перекатываться по сухой земле.
Вся забота Всевышнего, которой я только мог бы пожелать, окружала меня.
– Что же, я неплохо потрудился, – сказал я себе, – я столько лет исполнял Его волю, что было бы странно, если бы Он не вознаградил меня. И мог ли я испытать такой безупречный покой в ином месте? Сдается мне, что не мог бы, и Он учел это…
Кроме того, он дал мне бесконечное время. Означало ли это, что бескрайность времени равна бескрайности моей усталости?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Журнал «Если» 2008 № 09 - Далия ТРУСКИНОВСКАЯ - Научная Фантастика
- Антитезис - Андрей Имранов - Научная Фантастика
- Стихи - Далия Трускиновская - Научная Фантастика
- Деревянная грамота - Далия Трускиновская - Научная Фантастика
- Ксения - Далия Трускиновская - Научная Фантастика
- По-нашему, по-купечески ! - Далия Трускиновская - Научная Фантастика
- Сусси - Далия Трускиновская - Научная Фантастика
- СЕРДЦЕ ЗОНЫ - Сергей Стрелецкий - Научная Фантастика
- «Если», 2009 № 04 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Дела магические - Даниил Клугер - Научная Фантастика