Лишь время покажет - Джеффри Арчер

– Есть ли новости с другого корабля?

– Да, они справились чуть лучше нас. Одиннадцать покойников, но трое выживших: китаец и двое англичан.

Гарри задумался, не может ли оказаться так, что один из последних – капитан Хэйвенс.

Доктор склонился над ним и расстегнул на Гарри пижамную куртку. Он начал прижимать холодный стетоскоп к разным точкам, каждый раз внимательно прислушиваясь. Затем сестра вставила Гарри в рот градусник.

– Температура уже спала, доктор, – сообщила она, глянув на ртутный столбик.

– Превосходно. Можете дать ему немного бульона.

– Да, конечно. Вам понадобится моя помощь еще с кем-то из пассажиров?

– Нет, спасибо, сестра, пока ваша главная задача – позаботиться о том, чтобы этот человек выжил. Я проведаю вас через пару часов.

Как только дверь закрылась, сестра вернулась к постели Гарри, присела рядом и улыбнулась.

– Вы меня видите? – спросила она.

Гарри кивнул.

– Можете назвать свое имя?

– Том Брэдшо, – ответил он.

55

– Том, – обратился к Гарри доктор Уоллес, закончив его осматривать, – не назовете ли имя вашего товарища-офицера, который умер прошлой ночью? Я хочу написать его матери – или вдове, если он был женат.

– Его звали Гарри Клифтон, – ответил Гарри едва слышно. – Он не был женат, но я неплохо знаком с его матерью. Я сам собирался ей написать.

– Весьма похвально, – одобрил Уоллес, – но я все равно хочу послать ей письмо. У вас есть ее адрес?

– Да, – подтвердил Гарри. – Но будет лучше, если она узнает эту новость от меня, а не от совершенно незнакомого человека.

– Если вы так считаете… – уступил Уоллес, продолжая сомневаться.

– Да, – повторил Гарри, на этот раз тверже. – Вы сможете отправить письмо, когда «Звезда Канзаса» вернется в Бристоль. Конечно, если капитан по-прежнему собирается плыть обратно в Англию теперь, когда мы воюем с Германией.

– Мы с Германией не воюем, – заметил Уоллес.

– Нет, конечно же, – поспешно исправился Гарри. – И будем надеяться, что до этого дело не дойдет.

– Согласен, – отозвался Уоллес, – но это не помешает «Звезде Канзаса» вернуться. В Англии застряли еще сотни американцев.

– Но не рискованно ли это? – спросил Гарри. – В особенности если учесть недавний опыт.

– Нет, я так не думаю, – заявил Уоллес. – Последнее, чего захочется немцам, – это потопить американское пассажирское судно, что уж наверняка втянет нас в войну. Советую вам немного поспать, Том, а завтра сестра выведет вас прогуляться по палубе. Но только недолго, – подчеркнул он.

Гарри закрыл глаза, но даже не попытался заснуть, задумавшись о принятом решении и о том, на чьи жизни оно повлияет. Позаимствовав имя Тома Брэдшо, он выгадал себе небольшую передышку, чтобы подумать о собственном будущем. Узнав, что Гарри Клифтон погиб в море, сэр Уолтер и остальные Баррингтоны освободятся от любых обязательств, а Эмма сможет начать новую жизнь. Ему казалось, что Смоленый Джек одобрил бы это решение, хотя всех его последствий он еще не осознал.

Однако воскрешение Тома Брэдшо, вне всякого сомнения, создаст другие проблемы, и ему придется постоянно быть настороже. Не слишком помогало и то, что он почти ничего не знал о Брэдшо, а потому всякий раз, когда сестра Крейвен спрашивала его о прошлом, ему приходилось либо что-то выдумывать, либо менять тему.

Брэдшо показал себя мастером уклоняться от вопросов, на которые не хотел отвечать, и явно был одинок. Он не ступал на землю родной страны по крайней мере три года, а то и больше, так что семья никак не узнала бы о его возвращении. Как только «Звезда Канзаса» прибудет в Нью-Йорк, Гарри намеревался отплыть обратно в Англию на первом же подвернувшемся корабле.

Больше всего его заботило то, как уберечь мать от излишних страданий при известии о потере единственного сына. Доктор Уоллес отчасти помог разрешить это затруднение, пообещав отправить письмо Мэйзи, как только вернется в Англию. Но Гарри еще нужно было это письмо написать.

Он провел несколько часов, составляя в уме текст, и к тому времени, как оправился достаточно, чтобы доверить свои мысли бумаге, почти выучил его наизусть.

Нью-Йорк

8 сентября 1939 года

Дорогая матушка!

Я сделал все, что в моих силах, чтобы ты получила это письмо прежде, чем тебе сообщат, будто я погиб в море.

Как показывает проставленная выше дата, я не умер четвертого сентября, когда потопили «Девонец». На самом деле меня спасло американское судно. Однако мне представилась возможность назваться именем другого человека, и я воспользовался ею в надежде избавить и тебя, и семейство Баррингтон от множества трудностей, которые я, похоже, невольно навлек на вас за прошедшие годы.

Мне важно, чтобы ты поняла: моя любовь к Эмме ни в коем случае не ослабла – ничуть. Но я не считаю себя вправе ожидать, чтобы она всю жизнь цеплялась за тщетную надежду: вдруг мне удастся доказать, что моим отцом был Артур Клифтон, а не Хьюго Баррингтон. Так она сможет хотя бы задуматься о союзе с кем-то другим. Завидую этому человеку.

Я намерен вернуться в Англию в ближайшее время. Если ты получишь известия от Тома Брэдшо, то это буду я.

Я свяжусь с тобой, как только ступлю на английскую землю, но пока вынужден просить сохранять мою тайну так же строго, как ты берегла собственную.

Твой любящий сын,

Гарри

Он несколько раз перечитал письмо, прежде чем убрать его в конверт, помеченный «Лично и конфиденциально». Затем адресовал его миссис Артур Клифтон, дом номер двадцать семь по Стилл-Хаус-лейн, Бристоль. На следующее утро он передал письмо доктору Уоллесу.

– Ну как, готовы к небольшой прогулке по палубе? – спросила Кристин.

– Ясное дело, – ответил Гарри, попробовав ввернуть одно из выражений, которые подслушал у ее молодого человека, хотя обращение «крошка» по-прежнему казалось ему неестественным.

Все долгие часы, проведенные в постели, Гарри внимательно прислушивался к доктору Уоллесу и всякий раз, когда оставался один, подражал его выговору, помня о том, как Кристин, обращаясь к Ричарду, назвала его характерным для восточного побережья. Гарри был благодарен доктору Пейджету за многочасовые уроки по владению голосом, которые, как ему казалось, могли пригодиться только на сцене. Но он и очутился на сцене. Однако Гарри так и не решил, как погасить невинное любопытство Кристин насчет его прошлого и семьи.

В решении этой задачи ему помогли романы Горацио Элджера и Торнтона Уайлдера – единственные книги, кем-то забытые в лазарете. Основываясь на них, он создал воображаемую семью, происходившую из Бриджпорта, штат Коннектикут. Состояла она из отца – управляющего банком «Коннектикут траст энд сэвинз» в небольшом городке, матери – заботливой домохозяйки, однажды занявшей второе место на ежегодном городском конкурсе красоты, и старшей сестры Салли, которая благополучно вышла замуж за Джейка, владельца местной скобяной лавки. Он улыбнулся себе, вспомнив замечание доктора Пейджета о том, что с этаким воображением он скорее станет писателем, чем актером.

Гарри неуверенно спустил ноги на пол и с помощью Кристин медленно встал. Накинув халат, взял ее под руку и нетвердой походкой проследовал к двери, а после вверх по лестнице и наружу.

– Давно не были дома? – спросила Кристин, когда они неспешно двинулись в обход палубы.

В целом Гарри старался держаться тех скудных сведений о Брэдшо, которыми действительно располагал, лишь изредка дополняя их эпизодами из жизни придуманной семьи.

– Чуть больше трех лет, – отозвался он. – Моя семья не жалуется, я с детства мечтал уйти в море.

– А почему вы плавали на британском судне?

«Хороший вопрос», – подумал Гарри.

Хотел бы он сам это знать. Он споткнулся, выгадывая время для сочинения убедительного ответа. Кристин наклонилась поддержать его.

– Я в порядке, – заверил ее он, вновь беря под руку.

А затем отчаянно расчихался.

– Пожалуй, лучше вернуть вас в палату, – заволновалась Кристин. – Еще простудитесь. Завтра мы повторим попытку.

– Как скажете, – ответил с облегчением Гарри, благо она не стала задавать новых вопросов.

Когда она подоткнула его одеяло, как мать, укладывающая в постель малыша, он быстро провалился в глубокий сон.

За день до того, как «Звезда Канзаса» вошла в гавань Нью-Йорка, Гарри уже мог пройти одиннадцать кругов по палубе. Знал бы кто, с каким волнением ждал он, когда же наконец увидит Америку.

– Ты сразу поедешь в Бриджпорт, когда причалим? – спросила Кристин во время последнего круга. – Или задержишься в Нью-Йорке?

– Не особенно об этом задумывался, – отмахнулся Гарри, хотя на самом деле много об этом размышлял. – Это зависит от того, когда именно мы причалим, – добавил он, пытаясь предвосхитить следующий вопрос.

– Я просто к тому, что будет здорово, если ты переночуешь у Ричарда в Ист-Сайде.