Железная леди - Кэрол Дуглас

Сыщик вдруг поднял голову, прислушиваясь, как зверь:

– Ага, я слышу на лестнице шаги моего друга. Как удобно, что ваш рассказ достиг того момента, который наверняка его заинтересует.

Он встал и открыл дверь для человека, которому я не удивилась: перед нами стоял тот самый доктор Уотсон, чьи записи я бесстыдно читала и под чьим столом ненамеренно пихнула ногой мертвую змею.

Во время приветствий я слегка нервничала, поскольку мисс Баксли выразила огромное удивление, что мистер Холмс знает доктора Уотсона, но сам доктор лишь вежливо кивнул нам с Квентином. Все внимание доктора было приковано к его другу.

– Я рад видеть, мисс Баксли, – резко произнес Уотсон, – что вам удалось вернуть вашего пропавшего жениха… э… мистера Блоджетта, верно? – Он повернулся к своему товарищу: – Холмс, какое отношение это имеет к происшествию в Паддингтоне? В записке вы обещали разгадку.

– И мы ее услышим, Уотсон, – произнес мистер Холмс, явно довольный собой, указывая другу на обитое бархатом кресло, в котором, наверное, было слишком жарко в такой день. – Пожалуйста, продолжайте, мистер Блоджетт.

– Осталось добавить совсем немного. Я незаметно избавился от змеи…

– Вот здесь в рассказе самое важное, – вполголоса прокомментировал мистер Холмс.

– …но боюсь, что причиной этого вероломства стала старая тайна, которую я помню со времен войны.

– Война? – спросил доктор Уотсон. – Вероломство?

– Мистер Блоджетт сейчас нам объяснит. – Мистер Холмс сосредоточил все свое внимание на Квентине.

Теперь настало время, когда мой спутник мог изложить свою истинную историю среди фальшивой конструкции из наших выдумок, и он рассказал детективу и его другу то, что уже открыл Годфри, Ирен и мне.

Квентин с увлечением говорил о своей шпионской деятельности в Афганистане и о подозрениях в отношении другого британского агента-шпиона по имени Тигр, который оклеветал его друга лейтенанта Маклейна. Он ярко описал, как получил удар по голове после разговора с Маклейном и как очнулся на следующий день среди хаоса британского отступления.

Доктор Уотсон сначала слушал внимательно, потом начал немного беспокоиться, постукивая пальцами по бархатной обивке своего кресла и поворачиваясь, чтобы найти более удобную позу для ноющей ноги.

– Погодите, – вмешался доктор Уотсон, когда Квентин остановился, чтобы перевести дух. – Мисс Баксли думала, что я оказывал вам помощь. Я помню в своей практике лишь один случай ранения головы в Майванде. Вскоре после этого меня самого ранила в плечо афганская пуля. Вы могли быть тем человеком, которого я лечил, но я не готов в этом поклясться, Блоджетт. Простите.

Квентин подался вперед с дивана:

– А я готов, доктор Уотсон, потому что не сомневаюсь! Я действительно был тем, кому вы оказывали помощь за несколько мгновений до того, как сами были ранены в плечо. Боже, как замечательно, что мы снова встретились почти через десятилетие после Майванда. Помните пыль?

Доктор Уотсон коротко рассмеялся:

– Пыль и повсюду фанатики-гази – кто такое забудет? Но должен признаться, Блоджетт, что даже не помнил точно момент своего ранения, пока мисс Баксли не восстановила события, расспрашивая о вас несколько дней назад.

– Как вы нашли доктора Уотсона? – неожиданно спросил Шерлок Холмс.

Квентин был готов к вопросу:

– По фамилии. Он упомянул ее в Майванде, и это было едва ли не первое, что я вспомнил, когда вернулись мысли о прошлом. – Квентин с искренним воодушевлением повернулся к Уотсону. – Вы не представляете, какое облегчение для меня, что я вижу вас снова, доктор! В какой-то мере это вознаграждение за потраченные мной впустую годы беспамятства.

– Я сам восстановил некоторые потерянные воспоминания, – признал доктор.

– Эти тайны со страшной скоростью раскрываются без моей помощи, – сухо заявил мистер Холмс. – Кажется, вас, джентльмены, объединяет нечто большее, нежели встреча на поле боя и печальные воспоминания. Недавно вы оба получили по азиатской кобре.

– И Блоджетт? – переспросил доктор Уотсон. – Что происходит, Холмс? В Лондоне новая зараза – импортные змеи?

– За ответом нам придется обратиться к мистеру Джасперу Блоджетту. И пусть начнет с объяснения, как ему удалось найти вас как раз вовремя, чтобы натравить на кобру своего дрессированного мангуста в вашей приемной.

– Быть не может! – Похоже, доктор Уотсон испытал искренний шок. – Мангуст! Мне это даже в голову не пришло, Холмс.

– Значит, хорошо, что мне пришло, хотя я еще не успел выследить владельца мангуста. Помните следы на вашем подоконнике? Очевидно, это когти животного. Итак, мистер Блоджетт?

– Все очень просто, мистер Холмс. Когда я, наконец, вспомнил фамилию своего спасителя, я решил найти в Англии врача по имени Уотсон, потому что в последний месяц понял, что Тигр идет по моему следу. Действительно, когда я попытался обнаружить имя доктора Уотсона в записях в Пешаваре, выяснилось, что предыдущий посетитель недавно их нашел и изъял. Тогда я понял, что ваша жизнь в опасности, доктор, и поэтому приехал в Лондон. Я определил ваше место жительства и стал наблюдать за домом, планируя представиться вам, если решу, что вы подходящий кандидат, но вскоре стало ясно, что вы – тот самый доктор Уотсон. Именно в ту ночь я увидел преступника, залезшего в дом и принесшего коробку в ваш кабинет. Возможно, я не детектив… – здесь Квентин со скромной гордостью кивнул мистеру Холмсу, – но я знаю, что обычный грабитель не приносит вещи, кроме нескольких орудий взлома, в дом, куда собирается проникнуть. Я заглянул внутрь через окно, после того как он ушел – и все подчистил за собой, – и вскоре услышал шуршание твари, от которой стынет кровь любого, кто провел некоторое время в Индии, – кобры.

– Без сомнения, мангуст был при вас, – предположил Холмс с некоторым пренебрежением.

– Я обнаружил кобру в своем номере в отеле и после этого никуда не хожу без мангуста, – сказал Квентин с таким чувством, что я лишь через мгновение сообразила, что это абсолютная неправда.

Наступило молчание, в течение которого Квентин и мистер Холмс сверлили друг друга взглядом, сузив глаза. Квентин излучал уверенность. Я даже преисполнилась извращенной гордости за него, хотя он откровенно лгал. Мистер Холмс демонстрировал другое отношение, которое я не могла точно определить. Возможно, это был скептицизм.

– Продолжайте, – поторопил детектив моего предполагаемого жениха.

Квентин только добавил:

– Я нагнулся к подоконнику, поставил клетку, и Мессалина выскочила и сделала свою работу…

– Ах, Джаспер, – я обнаружила, что жеманничаю, как настоящая невеста (и на короткое мгновение я странным образом почувствовала, что ею и являюсь), – неужели ты не боялся, что ужасная змея победит твоего очаровательного зверька, особенно в темноте?

– Что ты, что ты, Мэй! – воскликнул он с таким чувством, что я не сразу узнала свое новое имя. – Мне не о чем было беспокоиться. Мангуст не размышляет, когда сталкивается с коброй, и Мессалина еще ни разу не проиграла. Кобра может быть вялой и медлительной, хотя всегда остается смертельно опасной.

– В самом деле, мисс Баксли, – сказал хозяин дома, выражая не слишком искреннюю поддержку, – мы, люди, можем извлечь урок из столкновения мангуста и кобры. Результаты можно применить к ежедневным событиям в Лондоне.

Меня не покидало странное ощущение, что детектив играет со всеми нами, включая своего друга, – так мангуст обыгрывает более медлительную змею. Сейчас он напоминал мне Ирен, когда она уподоблялась сфинксу. Меня даже слегка передернуло от осознания этого факта. Мистер Холмс казался таким же хладнокровным, каким его описал друг на страницах, которые я прочла в Паддингтоне: «…холодный, точный, но поразительно уравновешенный ум». Теперь я неожиданно сообразила, что Ирен в какой-то степени обладает той же патологической отстраненностью.

– Закончив работу, Месси прыгнула обратно в свою клетку, – сказал Квентин, наверняка описывая реальные события. – Я ее закрыл и выскользнул прочь, зная, что, даже если служанка доктора Уотсона слегка испугается, когда будет убираться завтра, жизнь доктора в безопасности.

– Так и было. – На этот раз содрогнулся доктор Уотсон. – Змею нашли у меня под столом, совсем мертвую. Получается, ее поместили туда, чтобы она ужалила меня в ногу.

– Мангуст мистера Блоджетта предотвратил трагедию и повторную травму ноги, Уотсон, – протяжно произнес детектив в своей раздражающей манере всезнайки.

– Да не было никакой первой травмы ноги, Холмс! – отозвался доктор Уотсон с некоторым раздражением. – У меня всего лишь затекают суставы, и это остаточные симптомы брюшного тифа. Лондонская погода слишком сырая для того, кто жарился в печи Афганистана и Индии.