Хроника рядового разведчика. - Евгений Фокин

Он вручил награды, но самое важное, самое главное заключалось в обращении его к войскам: «Я знаю, что жарко, что идти вам тяжело. Многие с повязками, им бы в госпиталях лежать, а они в строю идут. Но мы располагаем сведениями о том, что союзники намерены выбросить десант в Болгарии и Румынии. Вы идете на Балканы. Поэтому я не приказываю, а прошу довести до сведения всех солдат и офицеров — повысить темп движения. Во что бы то ни стало, но мы должны прийти на Балканы. Недавно Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков был у генерального секретаря Болгарской коммунистической партии Георгия Димитрова, и тот сказал, что болгары ждут нас и тепло встретят».

Просьба командующего прибавила нам сил. И несмотря на жару, на усталость, поток войск продолжал двигаться, и казалось, его не остановить. Да, мы торопились, спешили. Шли днем и ночью. Не успевали мы сомкнуть глаз, как нас поднимали, и снова мы становились в строй, и ускоренный марш продолжался. Так текли часы, дни. На четвертый день пути, после обеда, подошли к границе.

На том участке, куда вышла наша дивизия, естественным рубежом ее служила широкая, с пологими склонами балка, поросшая кустарником и молодым дубняком.

Час от часу войск на нашем участке становилось все больше. Они подтягивались, скапливаясь, сжимались и ждали приказа свыше о дальнейших действиях.

Уютно разместившись под кустами и блаженно потягиваясь после сытного обеда, разведчики отдыхали.

— Кто же вас пожалеет, дорогие мои ноги? — произнес Канаев, любовно оглядывая ступни, словно видел их впервые. — Сколько же тысяч вы отмахали? А сколько еще вам предстоит пройти? Кыш, проклятые! — замахнулся он портянкой на мух, которые одолевали нас немилосердно. Их здесь были несметные полчища.

Лежа на спине и подняв ноги выше головы, Канаев смотрел вверх, через листья, и его взгляд тонул в синеве неба, в котором затерялось одно облачко. Оно висело неподвижно и, казалось, разморенное зноем, остановилось в раздумье, куда направить свой путь, куда плыть.

Рядом, переговариваясь, боясь нарушить оглушительную тишину пограничной полосы, лежали разведчики.

Как ни говори, а успокаивающе действует на человека зеленый цвет и легкое, еле уловимое трепетание листьев. Даже физически начинаешь ощущать, как ободряюще действует прохлада, как реже и глубже становится дыхание, вентилируются свежим воздухом легкие.

Под вечер в роту пришел майор Матвеев. Он среднего роста, рыжеватые волосы слиплись вокруг большого, с залысинами лба. Майор что-то сказал командиру роты Садкову, и они оба направились к нам.

Майора мы любили. Любили за доброту, за простоту отношений, за то, что он о нас все знал, всегда, если надо, старался помочь.

— И долго мы тут будем жир копить, товарищ майор? — вступил в разговор Канаев.

— Вопрос хорош и ко времени. Мы находимся на румыно-болгарской границе. За кустами — Болгария. Суверенитет государства надо уважать, поэтому прошу вас, за границу — ни шагу.

— А Болгария за кого? За нас или за немцев?

— За время войны официально Болгария придерживалась нейтралитета. Но на ее территории находятся немецкие войска, в ее портах базируются корабли немецкого военно-морского флота. В соответствии с нотой нашего правительства, мы находимся сейчас в состоянии войны с Болгарией. Нам приказано завтра в 5.00 снять погранзаставу в полосе перехода границы нашей дивизии.

— А болгары против нас не воевали?

— Нет, не воевали. Буржуазное правительство не решилось послать свои войска против нас, хотя во многом помогало немцам. И сейчас на ее территории они имеются и туда же отходят потрепанные.

— Если отходят — надо преследовать.

— Все верно. Но надо соблюдать порядок. Вам командование поручает выполнить задание, о котором я уже сказал. Отсюда застава находится, — развернув карту, Матвеев отыскал нужный объект и, прикинув расстояние, закончил: — километрах в полутора-

двух.

— Так мы всей ротой идем на задание?

— Это ни к чему. Мало ли что может произойти? Откуда я разведчиков возьму? Я считаю, и ваш командир роты тоже согласен, для выполнения этой задачи достаточно разведывательной группы в составе двенадцати — пятнадцати человек.

— Вот это да!.. — протянул Канаев, и по его лицу разлилось выражение глубокого изумления.

За время войны разведрота выполняла разные приказы, но снимать заставу еще не приходилось.

— Справимся ли мы? — задавал себе вопрос Канаев. — Справимся, — уверенно отвечал сам себе, озорно поглядывая на окружающих. Теперь за нашими плечами стоял опыт, огромный и выстраданный, накопленный ценой потерь и лишений.

Никакой другой, более подробной и интересующей нас информации, связанной со снятием погранзаставы, майор Матвеев нам не дал. По-видимому, он ею и не располагал.

Вскоре после ухода майора подготовка к операции развернулась полным ходом. Всех волновал только один вопрос: как поведут себя при встрече с нами болгарские пограничники? То ли они примут бой и будут отстреливаться до последнего патрона, как, например, дрались наши заставы на западных рубежах, то ли обнаружат наше выдвижение и отойдут в глубь своей территории, то ли предпримут что-либо другое.

Во время предыдущих боев мы хорошо изучили поведение немцев, мадьяр, румын, власовцев. А ведь болгары — славяне. Поэтому мы предполагали: не исключено, что встретим организованное стойкое сопротивление. В то же время известные нам исторические факты говорили и о другом. Русские воины совместно с болгарскими ополченцами разгромили турок и избавили болгар от многовекового ига. Но то было другое время, в мире с тех пор многое изменилось. Поэтому мы решили, что как бы там ни было, а к предстоящей операции надо тщательно подготовиться. Не раз напоминал нам Дышинский, что к противнику надо относиться с уважением.

На задание шли наиболее опытные разведчики, отобранные из обоих взводов, что делалось крайне редко. Обычно разведгруппы формировались из состава одного взвода. Формирование разведгруппы — дело непростое. Особое внимание не только на профессиональные навыки, но и наши характеры, привычки. Эти тринадцать должны быть единым спаянным коллективом, в котором понимают друг друга с полуслова, улавливают малейший жест, решительностью, уверенностью помогают и дополняют друг друга.

И вот мы в строю — все разные, и в то же время у всех нас много общего. Немногословный, даже слегка мешковатый в обычной обстановке уралец Неверов — командир разведгруппы. В поиске он преображается. Он может проявить завидную выдержку, а в момент схватки — неудержимую смелость. Озорной, подвижный и задиристый Канаев — в поиске молчалив, смел и находчив. Высокий, всегда опрятно одетый Юра Константинов, очень живой и горячий, полон скрытой силы, словно сжатая пружина. Он всегда импонировал мне своим поведением, своей манерой откровенного разговора. Николай Фролов — этот слишком самоуверен, словоохотлив, даже болтлив, прозван «трехаршинным» за виртуозность в выражениях. Когда он произносил свои присказки, многие качали головой, иногда даже краснели. Вася Антропов — русоволосый интеллигент, начитан, мастер рассказа. Всегда решительный, в пилотке, чуть сдвинутой на правую бровь, Вася Бутин. Лицо его, тронутое витилиго, лучилось улыбкой. Рядом — Моисеенко. Глаза серые, взгляд упрямый. Невысок, по-девичьи тонок в кости, ни жиринки лишней — одни кости и мышцы. Андрей Пчелинцев, Николай Ушаков...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});