Предначертано судьбой - Элизабет Деланси

Джиб посмотрел на поношенный пиджак Эймса, на его усталые глаза. Он вспомнил слова Отиса о том, что совсем недавно пожар лишил эту семью жилища. Гарлан не оказал ему никакой помощи и оставил его многочисленную семью на произвол судьбы.

Джиб заставил себя отбросить все эти дурные мысли. Черт возьми, какое ему дело до всего этого. Если внимательно присмотреться к жизни и хорошо обдумать все, то получается, что не все так уж и плохо. Может быть, на «Континентале» все закончится крахом. А если нет, то ему нет никакого дела до этого. Почему его должно волновать то, что произойдет со Стайлзом? Ведь и самому этому городу глубоко наплевать на то, что может произойти с ним.

В тот вечер Джулия сидела за пианино и не спеша играла церковные гимны. Она чувствовала себя не очень хорошо, беспокоясь о том, что может прийти Джиб. А еще больше ее волновало то, что он может не прийти.

Она испытывала подобные чувства в течение всего сегодняшнего дня, с тех самых пор, как Дотти сказала ей о том, что было написано на ней и Джибе. За обеденным столом Луизы Джулия изо всех сил старалась казаться веселой и беззаботной. Она позволяла Гарлану отвечать на вопросы, которые на самом деле были адресованы ей. Не спорила с Луизой, которая строила захватывающие планы относительно возможной поездки в Денвер за покупками. Она старалась уделять внимание доктору Бичему, а в течение всей игры в крикет она успешно притворялась, что ей очень весело.

Но при этом ее мысли были заняты Джибом и тем, что могло ожидать их в будущем. Она долго не могла избавиться от чувства, что из их отношений ровным счетом ничего не получится. Она часто думала о том, что больше никогда не будет с ним, что ей не следует этого делать.

Она продолжала играть на пианино, переходя от гимна «Твои луга обширны и плодородны» до «Твоя жизнь — есть моя собственная, Любовь». Пока звучали аккорды гимна, она представила себе на минутку, что состоит с ним в законном браке, воспитывая детей.

Затем она быстро убрала пальцы с клавиш пианино. Господи, Боже мой, подумала она. Я веду себя как безнадежная дура. Джиб с трудом вынес обряд крещения в церкви. И вряд ли он возьмет на себя ответственность, вытекающую из заключения брака и воспитания детей. Он не создан для семьи и отцовства.

Ситуация казалась ей очень простой. Если она будет продолжать свои отношения с Джибом, то рано или поздно она будет разоблачена. Скорее всего это произойдет рано, чем поздно. Эти отношения не могут остаться незамеченными для острых глаз Гарлана, Гэрриэт или Дотти. А как только все узнают о ее амурных делах с Джибом, вся ее репутация будет безнадежно разрушена. Ее друзья отвернутся от нее. У нее не останется никакой возможности жить в Стайлзе, не говоря уже о том, чтобы продолжить свою медицинскую практику.

Да, умом она все прекрасно понимала, но ее сердце подсказывало ей другое. Ее сердце говорило, что нужно забыть о всех возможных последствиях. И если Джиб придет к ней сегодня вечером, она тут же бросится в его объятия.

Она снова вернулась к клавишам пианино. Когда перестали звучать последние аккорды гимна «Тогда ты будешь помнить меня», она услышала легкий стук в дверь. Через секунду стук повторился, а вслед за ним послышался голос Джиба, зовущий ее по имени. С сильно бьющимся сердцем Джулия вскочила на ноги, бросилась в холл и пробежала мимо большого зеркала, в котором на мгновение появилось ее отражение в мягком домашнем халате из яркого индийского хлопка. Халат был застегнут до самого подбородка, а полы его волочились по полу. Халат выглядел очень скромно, но под ним абсолютно ничего не было.

Она открыла дверь. На пороге стоял Джиб в том самом костюме, в котором он появился сегодня в церкви. В руках он держал свою шляпу.

— Джиб? — сказала она.

— Добрый вечер, Джулия.

Он сделал несколько шагов по коридору, внося с собой едва заметный запах свежего воздуха.

— Я слышал как ты играла, — сказал он. — Это была действительно прекрасная музыка.

— Спасибо, Джиб, — сказала Джулия и весело хлопнув в ладошки, крепко сжала их.

Незаметная тень пробежала по щекам Джиба и глубже подчеркнула крутой изгиб его подбородка.

— Как поживает новый доктор? — спросил Джиб, стараясь преодолеть минутную неловкость, возникшую в тот самый момент, когда она открыла ему дверь. Он все еще стоял в проходе, теребя поля своей шляпы.

— Он еще совсем молодой, — сказала Джулия. — И немного напуган. Во время обеда мы все старались показать, что давно ожидали его. — Она говорила быстро, не задумываясь над словами. — Ты хочешь присесть?

Джиб обвел глазами большой холл, а затем снова посмотрел на нее. — Спасибо за приглашение, но мне, вероятно, не следует здесь задерживаться. Утром мне нужно отправиться в горы.

Он все-таки уходит, подумала Джулия с замиранием сердца. Она почувствовала легкую, ноющую боль в животе. Слова застряли у нее в горле.

Джиб по-прежнему теребил свою шляпу. — Крещение, кажется, прошло нормально.

— Да, конечно.

— Только вот Джилберт все время плакал, — Джиб мягко улыбнулся, вспомнив своего крестника.

— Дети часто плачут безо всякой причины. Наступило тягостное молчание. Он смотрел на нее так, что казалось, хочет добраться до ее тайной сути. Она ощутила этот взгляд всеми клеточками своего тела, обнаженного под домашним халатом.

Джиб переминался с ноги на ногу. — Сегодня вечером я хотел быть похожим на джентльмена. Поэтому я решил зайти к тебе, узнать, как твои дела и попрощаться перед уходом на шахту. Я хотел сразу же уйти, но это не так легко сделать.

— Да, — сказала она, затаив дыхание. — Ты прав. Это не легко сделать.

— Я пытался сделать все возможное, чтобы не приходить в твой дом.

— Я рада, что ты пришел.

Он пристально посмотрел ей в глаза. — Ты уверена в этом, Джулия?

Она молча кивнула головой, считая, что слова здесь не нужны. Ей очень хотелось, чтобы были и другие ночи, когда он не будет чувствовать себя джентльменом, а она снова откроет ему дверь своего дома.

Наконец он бросил на стул свою шляпу и заключил ее в свои крепкие объятия. Он мог совершенно отчетливо слышать как гулко бьется ее сердце.

— Дотти что-то подозревает, — сказала Джулия. — Сегодня она сообщила мне, что все написано на наших лицах.

— Ну, в таком случае, сегодня будет последний день наших встреч. Договорились?

— Договорились, — сказала она и подумала, что этот договор будет действовать до его очередного прихода.

Она обняла его за шею, и он одарил ее долгим и медленным поцелуем, который заставил ее содрогнуться всем своим естеством. Она глубоко вздохнула и покорно подчинилась его мужскому желанию. Затем он неожиданно наклонился, подхватил ее руками ниже бедер и осторожно поднял ее на свое плечо.