Время волков - Алексей Ворон

Я подивился сообразительности старика. И как это я сам не догадался? Такой ошейник только на мысль об оборотнях и наводит.

— Вот что, старик, давай сойдем с дороги, я заплачу тебе за подсказку. Сразу разобью его и дам тебе кусочек. Признаюсь, я хоть и могу держать в руках его, да эта дрянь мне покоя не дает. Пойдем.

Я взял старика под локоть и повел к обочине. Отойдя шагов на десять от дороги, я остановился и усадил старика на корягу.

— Здесь мне и дорогу сквозь деревья хорошо видно, и мы в глаза путникам бросаться не будем, — сказал я старику.

Я достал из мешка бурдюк с водой и мясо. Отрезал кусок для старика.

— Мясо? — удивился он. — Давно я его не едал. Нищему старику только кости бросают да корки хлеба. А ты почто возишь с собой печеное мясо, не для путников же случайных?

— Для себя и вожу. Всем надо что-то есть. Я так мясо предпочитаю.

— Сырое мясо тоже иллюзии людей? — спросил старик, вгрызаясь в телятину.

— Ну не совсем, только отчасти.

— Если ты еще скажешь, что в бурдюке у тебя плескается эль, я окончательно разуверюсь во всех людских иллюзиях, — усмехнулся старик.

— Увы, только вода, но зато какая! Из Источника в Бескрайнем лесу, оберегаемом дриадами от праздных людей.

Я потряс бурдюк, слушая, как плещется на дне вода. — Правда, и ее осталось не много. А что касается эля, отец, так скажу тебе сразу, вера людей в то, что оборотни не выносят вина там или пива, неверная на корню. Просто в диких волчьих племенах нет ни того, ни другого. Вот оттого и пошла такая байка. А что до меня, так я совсем не прочь заглянуть в какой-нибудь трактир по дороге и прикупить там кувшин крепкого пива. Да только куда я с этим крокодилом, — я кивнул в сторону угаса. — И платить-то мне было нечем. Но теперь за этим дело не станет, — я покрутил в руках ошейник. — Только как вот его на куски-то разделать? Мечом, что ли, рубить?

— Ты бы лучше в кузню какую заглянул, а то сам только попортишь неумеючи, — сказал старик.

— А вот насчет кузни, так это уже не просто иллюзии. Не хочу я в кузню. Могу, конечно, пересилить себя, но поверь, старик, так мне там муторно делается. Уж лучше я его сам как-нибудь раскурочу. Мне и надо-то лишь шипы пообламывать, а сам ошейник я просто пополам сломаю.

Я осмотрел спайку. Шипы были приклепаны не слишком старательно. Пара из них поддалась сразу сильному нажиму рук.

— На вот, — я положил в ладонь старика два отломанных шипа. — Это плата тебе за помощь.

— Вот в этом я волка узнаю, — усмехнулся старик. — Поскорее избавиться от всего, что ценно.

В лесу затрещали ветки. Я и старик услышали их одновременно.

— Мальчишка мой, что ли, осмелел? — предположил старик.

Я только подивился способностям слепого. Мальчишку я унюхал по запаху, но даже у слепого человека не может быть звериного нюха.

— Может, другой кто? — спросил я исподтишка.

— Может, и другой, — кивнул старик. — По треску веток слышно, что идет легонький человечек, под взрослым ветки трещат иначе. Понашок! — позвал старик. — Иди, не бойся, постреленок.

Вскоре мальчишка вышел, испуганно шарахнулся от угаса, вздумавшего его обнюхать. Старик протянул ему недоеденный кусок мяса.

— На вот, ешь.

Мальчишка выхватил мясо и отбежал немного назад, подальше от Мохха.

— Ненадежный у тебя проводник, — сказал я.

Слепой горестно вздохнул. Я поднялся с места, собираясь уже покинуть старика и мальчишку. Старик тоже поднялся и сказал:

— Забирай-ка, волк, свою плату. У меня, старого да немощного, отберет ее первый же торговец, у которого я попытаюсь выменять ее на еду. Еще и прибьет, чего доброго. А ты, глупец, не раздавай свое серебро кому попало, да по трактирам не ходи, не то останешься без добра совсем. Страшен ты, может, да обмануть тебя легко. Вы, волки, ничего не смыслите в плате. Лучше уж на своем Острове напьешься на радостях в каком-нибудь трактире, чем здесь все потеряешь. Нелегко тебе дался этот ошейник. Не ищи другого на свою шею.

Старик нащупал мою руку и вложил в нее серебряные шипы.

— Да найди лучше рыбака какого, победнее, лишь бы суденышко у него было не дырявое, не то другой может не захотеть тебя везти. И уплывай поскорее.

Я вручил мальчишке бурдюк с остатками целебной воды и последний кусок мяса.

— Да уплыву я, отец, чего ты так беспокоишься. Мне в ваших землях даже воздух уже претит.

— Эта наша земля тебя прочь гонит, — еле слышно произнес старик.

Но я услышал.

Глава 15

Зверь Фоморов

Я по возможности обходил стороной постоялые дворы, мне не было нужды в еде или ночлеге. Пищу себе и угасу я добывал охотой, ночевать же под открытым небом было мне не вновь. А уж подле угаса ночевать почти то же, что у теплого очага, и куда безопаснее, чем в заезжем доме. Нюх у угасов так себе, зато мой не позволит чужому подойти к нам близко. А уж внезапно разбуженный угас свиреп так, что целой армии не поздоровится.

Но никто нам больше не преградил пути, и Орну приходилось скучать без дела. Он совсем не жадный, он как волк, готов ждать сколь угодно долго, но потом меч уж насытится вражеской кровью. Иногда, когда ждать нового врага приходилось слишком долго, я делал им неглубокий надрез на внутренней стороне своей руки. Сам Орну никогда не просил меня об этом, но теперь я знал, что так нередко поступал Бренн, и в своем непреодолимом желании быть похожим на моего вождя повторял за ним и это. Орну же удовлетворялся лишь несколькими каплями моей крови.

Еще несколько недель пути остались позади, мы ехали по лесу, стараясь не отдаляться от тракта, а впереди меня ждало последнее поселение людей на западном берегу Кельтики. Когда угас взобрался на очередной холм, передо мной открылась голубая бездна. Я едва не потерял равновесие, голова закружилась. Казалось, за краем земли нет ничего, кроме голубого сверкающего пространства, внизу и вверху только небо. Потом я понял, что небо сливается с морем, полоса горизонта неразличима, и все это, сверкая на солнце, создает обманчивое впечатление голубой бездны.

Дорога пошла под горку, и море скрылось за следующим холмом. Внезапно я ощутил панику, мне показалось, что это было лишь очередным видением. Я погнал угаса, и когда мы вновь поднялись на холм, я увидел бескрайнюю гладь воды и пережил странное чувство волнения, какого не испытывал никогда прежде. Море звало меня и манило. Я слышал его дыхание и дышал вместе с ним. Море, словно гигантский выпуклый диск, сверкало и переливалось в лучах солнца. На его берегу рассыпались домишки, большие и маленькие. Ни частокола, ни насыпи не было вокруг этого селения.

Как и советовал мне слепой старец, я вышел к берегу. Угаса я решил оставить в небольшой рощице неподалеку, чтобы не перепугать местных жителей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});