Анафема в десятый круг - Алёна Лепская

― Чего? ― не врубилась Сола. Я отставила палец вверх,

― Слышишь? The Crow And The Butterfly ― это композиция группы Shinedown.

― Есть хоть одна рок-баллада, которую ты не знаешь?

― Только та, которая ещё не издана. ― заявила я улыбаясь как чеширский кот. Я меломанка, что поделать. Сола покачала головой, становясь реально грустной, и её глаза распространялась беспокойство, которое ранило меня.

― Нет правда Тори, откуда такая заниженная самооценка? Ты же красивая, умная, талантливая, почему ты…

Я перебила поток её слов, громко запев припев, в унисон с Брентом Смитом, ну солистом Shinedown в смысле:

― Подобно тому, как ворон за бабочкой гонится,Одуванчик в летнем небе растворяется.Когда в космосе парили ты и я,Что ты исчезнешь, я не думал никогда!Думаю, я просто немного опоздал…

Вышло не плохо. Официанты, парень баристо, и немногочисленные посетители, что успели обосноваться в кофейне даже зааплодировали мне. Я забылась кажется, что мы нихрена не одни. Я даже смутилась от этого, глупо улыбнувшись Соле.

― Ты не возможная, просто. ― улыбалась она в ответ светлой улыбкой, в её глазах можно было видеть солнечные лучи в такие моменты, ― Знаешь, ты как ребёнок иногда, честное слово. Маленькая такая, вредная девчонка лет пяти.

― Я и есть ребёнок, кори. ― согласилась я, и положила руку к себе на сердце, ― Вот здесь, понимаешь?

― Тори… скажи, а если бы тогда Гордеев не заставил тебя петь, ты бы так и не смогла, да? ― спросила она осторожно. Я не знала, что ответить ей на это.

― Я не знаю. ― призналась я растерянно. Но в душе я знала, ответ. И он был отрицательным.

― Ты же знаешь, что я тя обожаю, скво, правда? ― сказала подруга сверкая огромными глазищами. Я кивнула покачиваясь в такт музыке,

― И я тебя кори, очень-очень.

― Мне правда хочется выбрать платье на новый год заранее.

Я замерла, смиряя её задумчивым взглядом.

― Ты знала, что ты лиса?

― Лиса? ― она хитро улыбнулась, ― Я же бабочка?

― Да, это по индейскому тотемному гороскопу, ты бабочка, а по зоиорайскому ты лиса, кори. ― сказала я важно.

― Прикольно, и что это означает?

― Пошли купим наконец тебе это чёртово платье, а я по ходу расскажу, по рукам?

* * *

Я сидела на диванчике в примерочной магазина, и взглядом искала куда там к этой безумной девчонке цепляется батарейка. Три часа погода по магазинам торгового центра, хуже, чем трёхчасовая репетиция под предводительством рок-адмирала-Гордеева. Я уже в ауте, а ей хоть бы хны.

Сола крутилась у зеркала в вечернем атласном платье в пол, цвета лаванды. Она то убирала волосы наверх открывая шею и плечи, то распускала их, осматривая свой облик. Сола нашла бирку у себя на спине, и повернувшись к зеркалу посмотрела её через отражение.

Я уже даже не жаловалась. Воткнув один наушник в ухо я слушала музыку.

― Скво… ― протянула Сола, ― Пошли ещё посмотрим!

― Почему? ― спросила я устало, ― Оно очень тебе идёт. И вообще, нам на работу через два часа. У нас пять сэтов сегодня. ― напомнила я многозначительно и выставила ей ладонь растопырив пальцы, ― Пять, кори!

Сола умоляюще посмотрела на меня,

― Ну пожалуйста. Помнишь то, голубое?

Вздохнув я вплела пальцы в свои волосы, пропуская кудри, между пальцев я убрала волосы назад,

― Какое из дочерта? Бери это, лавандовое лучше.

Сола уронила руки и посмотрела на себя в зеркало через плечо,

― Я не могу его купить.

― Почему это?

― У меня денег не хватит. Даже если я сейчас вложу в него всю свою стипуху, всё рано не хватит.

И всё? В этом что ли проблема? Была бы христианкой, я бы завопила «Аллилуйя!!!»

― Ясно. ― я сорвалась с места быстрее пули пока она не сообразила, ― Оно тебе нравится? Отлично. Считай, что ты его купила.

― Что? Тори! ― крикнула Сола, мне вслед, ― Не смей! Ещё не хватало, чтобы…

― Отвянь, кори! Я ещё и сэта не отыграла, а уже устала! Платье потрясное, ты тоже… ― я обратилась к девушке за кассой, ― Здрасти. Мы берём это. ― отставила я палец на высунувшуюся из примерочной Солу, и выудив кредитку подала кассирше.

― Тори… ― вздохнула Сола. Не оборачиваясь я вскинула руку,

― Отвянь.

Через мгновение, меня осторожно дёрнули за рукав кожанки,

― Смотри.

Когда я обернулась, то увидела завороженно мерцающий взгляд подруги. Проследив его, посмотрела на угольно чёрное платье на манекене, у дальней стены торгового зала.

― И? Так давай быстрее думай, это или то? ― поторопила я Солу, ― Иначе берём оба, и пошли уже отсюда, я задолбалась.

Она снова подергала меня за рукав, не отрывая взгляда от черного наряда.

― Да нет, же! ― она резко уставилась на меня. ― Померь его. Ты что не понимаешь? Оно винтажное! Оно идеальное, понимаешь? Чёрное! Именно для тебя, понимаешь?

Я выставила на неё указательный палец,

― Если ты ещё хоть раз скажешь «понимаешь», клянусь, я закричу.

― Померь его, просто померь! ― не унималась Сола, ― Ты сама увидишь!

― Давай я его просто куплю без примерки, а?

― Нет, ты померишь его, я хочу это увидеть!

― Эм, это нормально что ты сейчас выглядишь… одержимо? ― высказала я мысли вслух. Но она уже не слышала меня, она переключилась на девушку-продавца-консультанта.

Так и знала, что этим кончится. Делать нечего, придётся померить. Поскольку мне проще будет помереть, чем отвязаться от этой затеи.

В итоге уже через пару минут я сменила рваные синие джинсы, и любимую черную футболку «Ed Hardy» с принтом в лучших традициях рок-стиля, на чёрное платье.

Возникла весомая проблема.

Смотря на себя в зеркало, я обречённо и очень так, по-русски, выругалась. Да, это платье красивое, и винтажное тоже. Но это не то платье которое я хотела бы одеть. Это вообще не то платье, которое стоит одевать. Это проклятое платье… да простит меня Дух Всевышний, ТАКОЕ, что я рискую некоторых остро реагирующих фронтмэнов наградить инфарктом. И дело не в том, что оно облегающее до невозможности, и даже не в том, что плечи и руки прикрыты только винтажным кружевом. Ткань платья в целом непроницаемо чёрная, прям до линии бюста. Рукава хоть и кружевные, но вообще-то длинные, до самых запястий. Да и длинна платья в пол, и на первый взгляд платье очень даже целомудренное.

Однако стоит мне повернуться на 180 градусов и всё целомудрие стремительно истекает. Платье открывает спину. Совсем. До самого копчика!