Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины - Александр Каревин

Тут надо оговориться: нельзя свидомитских особей путать с обычными гражданами, разговаривающими по-украински. Большинство наших украиноязычных (точнее — суржикоговорящих) соотечественников — нормальные люди. Они пользуются более удобными для себя формами речи, но не навязывают их другим. И русский язык они воспринимают нормально.

Свидомиты — иное дело. Эти считают себя вправе распоряжаться всеми и всем. Они решают, на каком языке нам лучше читать книги, смотреть телепередачи и фильмы, слушать радио, воспитывать детей, общаться на работе, обращаться в различные учреждения, в какую церковь ходить (точнее — в какую не ходить). Они даже решили за нас, какой язык нельзя изучать в школах. И мы постепенно, хоть и слегка упираясь, уступаем их требованиям.

По этому случаю, наверное, уместно будет привести цитату из исторического романа «Буря», написанного когда-то на русском (опять же!) языке видным украинским (малорусским) писателем Михаилом Старицким. Нижеприведенные слова автор вложил в уста Богдана Хмельницкого:

«Всякий зверь боронит свое логовище от врага… Что зверь? Птица Божия, безоружная невинная ласточка, и та бьется с иволгой за детей, нападает с сестрами дружно на коршуна и отгоняет его от своего гнезда. Что вольная птица? Муравей, на что уже крохотная тварь, и тот со своим товариством отстаивает до последнего дыхания свои кубла и отваживает в десять раз сильнейшего врага. Неужто мы хуже этой последней комашки? Неужто мы, как придохлые псы, не станем обороняться от ката?»

Вдумайтесь в прочитанное. Комашка, букашка ничтожная сопротивляется в десять раз сильнейшему врагу. А мы? Сильнее ли нас свидомиты? Однозначно нет! Их — кучка. Кучка жалкая, хоть и необычайно крикливая. А нас — миллионы. Так что же мы не поставим их на место? Мы долго молча отступали. Может быть, хватит? Или мы хуже букашки?

«Кличут нас поныне москалями…»

Истерика… Пожалуй, именно это слово лучше всего характеризует реакцию «национально сознательной» общественности Украины на интервью Владимира Путина российскому Первому каналу и агентству Ассошиэйтед Пресс.

«Мы — один народ, — заявил российский президент о русских и украинцах. — И как бы на то, что я сейчас сказал, ни сердились националисты с обеих сторон, а националисты есть и у нас, и на Украине, на самом деле оно так и есть».

И будто в воду глядел. Не знаю, как в России, а на Украине национально озабоченная публика рассердилась не на шутку. Мат-перемат стоял в Интернете. Тысячи «сознательных украинцев» в едином порыве, как по команде, забились в нервном припадке. Но самое примечательное, состояние повышенной возбудимости охватило известных украинских политиков из национал-демократического лагеря.

«Президент другой страны запрещает нам называться народом и иметь государство», — прямо с трибуны Верховной рады жаловался бывший вице-спикер украинского парламента Николай Томенко. «Он там заявил, что мы один народ, — горячился в парламентских кулуарах лидер «Объединенной оппозиции» Арсений Яценюк (в то время он еще только мечтал стать премьер-министром). — У него народ — российский. А у нас народ украинский. Поэтому мы — не один народ. Поэтому мы разные страны».

А некий Владимир Огрызко, занимавший в президентство Виктора Ющенко пост министра иностранных дел, разволновался до такой степени, что вынужден был обратиться за консультацией к психиатру. О чем потом откровенно поведал в своем блоге на одном из интернет-сайтов.

Хочется верить, что доктор поможет г-ну Огрызко и все у него будет хорошо. Остальных деятелей можно, наверное, успокоить и без врачей. Ничего им российский президент не запрещал, на государственный суверенитет Украины не покушался. Они просто неправильно поняли сказанное.

Как видно из интервью, Владимир Путин не ставит под сомнение существование Украинского государства, отзывается об украинцах с уважением и желает им всяческого добра. Заявляя о едином народе, он указывал на общее происхождение русских и украинцев, общую, во многом, историю, общую веру, наконец, общую судьбу. О чем же тут спорить?

Конечно, если термин «народ» употреблять в смысле обозначения населения государства, то само собой разумеется, что у каждой независимой страны свой собственный народ. Например, народ российский (то есть народонаселение России), народ украинский (жители Украины), американский (граждане США), бельгийский, бразильский и т. д. Скажем, греки острова Крит и греки острова Кипр в указанном отношении — разные народы. Ибо первый из названных островов принадлежит государству Греция, а второй — сам является независимым государством. Но вряд ли можно отрицать национальное единство греков-киприотов с критянами или коренными жителями континентальной Греции.

Точно так же с точки зрения государственной принадлежности немцы Германии и немцы Австрии — два разных народа. Но от этого немецкая нация не перестает быть единой. С русскими и украинцами все аналогично. Не так давно они назывались великорусами и малорусами. А еще раньше — русичами, русинами, русами. Со времен Древнерусского государства — Киевской Руси составляли они этнически единую общность. Само наименование «Русь», первоначально обозначавшее сравнительно небольшую область Среднего Приднепровья, в XII веке распространилось на все восточнославянские территории. Киев и Новгород, Галич и Суздаль, Чернигов и Полоцк, Переяслав и Смоленск, Владимир-Волынский и Владимир-на-Клязьме — все это была Русская земля, населенная единым русским народом.

Народное единство отчетливо сознавалось в разных концах Руси. Сознавалось даже тогда, когда древнерусское государство раздробилось на отдельные княжества и когда юго-западная часть бывшей Киевской державы подверглась польско-литовскому завоеванию, а на северо-востоке началось новое объединение русских земель вокруг Москвы. В документах и литературных памятниках того времени упоминаются земля Русская государства Литовского и земля Русская государства Московского. Но и та и другая — Русская земля с русским в ней народом. Для наших летописцев в Великом княжестве Литовском — Москва, Тверь, Новгород, а для летописцев в Великом княжестве Московском — Киев, Чернигов, Полоцк оставались Русью наряду с городами и областями своих стран.

О том же свидетельствовали западные хронисты. К примеру, Хроника литовская и жмойтская называет русскими жителей как Московской, так и Литовской Руси. Они были разделены государственной границей, жили в разных государствах, являлись подданными различных монархов. Но и те и другие сохраняли русское имя и помнили о единстве друг с другом.

В 1561 году из Юго-Западной (Литовской) в Северо-Восточную (Московскую) Русь отправился монах Исайя Камянчанин (уроженец Каменца-Подольского). Он ехал просить в царской библиотеке рукописный экземпляр Библии, чтобы (как писал потом сам Исайя) издать ее «тиснением печатным» на пользу «нашему народу христианскому рускому литовскому да и рускому московскому да и повсюду всем православным христианом».

В 1591 году Львовское православное братство издало «Грамматику» в наставление «многоименитому российскому роду», под которым во Львове подразумевали народ и Юго-Западной, и Северо-Восточной Руси.

В «Протестации», антиуниатском произведении, составленном в 1621 году киевским митрополитом Иовом Борецким при участии других православных иерархов, отмечалось: «Естественнее было и патриарху, и нам, и казакам действовать на стороне Москвы, с которой у нас одна вера и служба Божия, один род, один язык и общие обычаи».

Любопытен и взгляд на русское единство автора Густынской летописи, составленной в первой половине XVII века в Густынском монастыре, близ Прилук. Он сообщает, что «народ славенский или руский, от своего начала даже доселе неединого нарицаешеся». Далее перечисляются разные названия народа — древние (поляне, древляне, северяне, кривичи и другие) и современные летописцу (Москва, Белая Русь, Волынь, Подолье, Украйна, Подгорье и другие). «Но, — замечает автор летописи, — обаче еще и различие есть во именовании волостям, но вестно всем, яки сим все единокровны и единорастлны, се бо суть и ныне все общеединым именем Русь нарицаются».

В свою очередь, в знаменитом «Синопсисе», первом учебнике по истории Руси, изданном в Киеве в 1674 году (его автором предположительно являлся архимандрит Киево-Печерской лавры Иннокентий Гизель), подчеркивалось, что русские расселились по многим краям. «Иные над морем Черным Понтским Евксином; иные над Танаис или Доном и Волгою реками; иные над Дунайскими, Днестровыми, Днепровыми, Десновыми берегами». Но все это, указывает «Синопсис», «един и тойжде народ».

Того же мнения придерживались западноевропейские ученые, писатели, путешественники, дипломаты. Александр Гваньини, Сигизмунд Герберштейн, Ян Длугош, Матвей Меховита, Антонио Поссевино, Эвлия Челеби и многие-многие другие отмечали этническое единство Руси.