Записки разведчика - Иван Бережной

– А, каково, — сказал Ковпак, — собираться в одно место, сидеть и ждать приказа, а они придут и возьмут голыми руками. Нет, дудки! У нас тоже головы, а не кочаны капусты.

– А насчет движения на Варшаву? — спросил Коротченко, внимательно присматриваясь к Ковпаку.

– Осипчук, как ты думаешь? — обратился Сидор Артемович к разведчику, давая понять, что этот вопрос ясен каждому партизану.

– Фашисты хотят лишить партизан поддержки советского народа, — ответил Осипчук. — Для них выгодно, чтобы все отряды собрались в одном месте. Так им легче вести борьбу с партизанами…

– Правильно понимаете смысл этой фальшивку - сказал Демьян Сергеевич. — Метод рейдирования, который вы избрали, наиболее действенный в борьбе с врагом.

Встречи с Демьяном Сергеевичем не проходили даром. Разведчики становились более дальновидными, глубже понимали свои задачи…

Припоминается, как однажды Демьян Сергеевич рассказывал об успехах наших войск и неудачах немцев. Тогда он сказал:

– Вы заметили, что всякий раз, как только гитлеровские войска терпят неудачи на фронтах или в борьбе с партизанами, их руководители выступают с плаксивыми заявлениями, что Советский Союз, советский народ воюет не по правилам. Партизаны бьют в спину. Уговору, мол, такого не было. Мы им отвечаем: уговору не было по-бандитски, из-за угла нападать на нас. А если вы нам навязали войну, то будьте любезны, получайте по заслугам.

Вы вспомните высказывания Льва Николаевича Толстого в «Войне и мире» о дубине народной войны. Он писал о двух людях, вышедших со шпагами на поединок. Вдруг один из противников, почувствовав себя раненым, поняв, что дело это – не шутка, бросил шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, — французы. Его противник, бросивший шпагу, — русские. Дубина народной войны поднялась и со всею своей грозною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.

Надо добавить к сказанному Толстым, что советский народ в борьбе против фашистов, будучи раненым, не бросил шпагу, а в помощь ей поднял еще и дубину. Вот теперь армия – шпага, а партизаны – народная дубина. Так гвоздите их до тех пор, пока ни одного фашиста не останется на нашей земле!

Фашисты не любят Толстого. Сам фюрер заявил, что народ, который считает Толстого великим писателем, неполноценный народ и обречен на истребление.

– Вон куда хватил! — воскликнул Ковалев.

– Как бы ни изворачивались фашистские заправилы, их дни сочтены. Близится час расплаты за все горе, которое они причинили народам, — сказал товарищ Демьян…

С пребыванием гостей в соединении было связано еще два события. Ковпаку и Рудневу, одновременно с Федоровым, Сабуровым и Наумовым, были присвоены воинские звания генерал-майора. С Большой земли доставили им генеральские мундиры. Этот факт партизаны справедливо расценивали, как высокую оценку правительством боевых дел всего соединения.

Вторым событием, которое тронуло партизан, явилось то, что из Москвы к нам прислали зубных врачей. Дело в том, что у Сидора Артемовича выпали почти все зубы. Он мучился, вынужден был питаться лишь молоком и говяжьими мозгами. Об этом узнал начальник штаба партизанского движения Украины генерал Строкач и прислал помощь. Теперь Сидору Артемовичу вставили челюсти. Старик повеселел.

– Тетя Феня, теперь мозги в сторону! Осточертели они мне, смотреть не могу. Давай кусок мяса, - покрикивал шутя командир на штабную кормилицу.

Та только радостно улыбалась.

СИЛЬНЫЕ ДУХОМ

К весне 1943 года партизанское движение приняло широкий размах. Удары, которые наносили народные мстители по тылам врага, стали настолько ощутительными, что гитлеровское командование вынуждено было держать крупные воинские части на охране тылов и коммуникаций. Не только в областных, но и во многих районных центрах имелись постоянные довольно многочисленные гарнизоны. Для борьбы с партизанами наряду с немецкими частями привлекались мадьярские и словацкие.

За последнее время к нам начали поступать сведения, что среди солдат и офицеров словацкого полка, который был расквартирован в городе Хойниках, растут симпатии к Советской Армии и советским партизанам. Даже приводилось несколько примеров, когда командир полка отпускал на свободу задержанных партизан. В полку крепла вражда к гитлеровцам. Эти данные подтвердил перебежавший к нам словак Андрей Сакса.

Бывший поручик Андрей Сакса командовал автомобильной ротой в словацком полку. Патриот своей родины, он всей душой ненавидел швабов, как он называл гитлеровцев, и сочувствовал советскому народу. Свое недовольство порядками Андрей высказывал офицерам-однополчанам. Те соглашались с ним, но советовали остерегаться гестаповцев. Терпению пришел конец, когда он увидел, как фашисты вели на расстрел местных жителей, обвиняемых в сочувствии партизанам. Андрей Сакса с несколькими солдатами-словаками разогнал немецких палачей и освободил советских граждан. Этот поступок мог стоить ему жизни, если бы не заступился командир полка подполковник Гусар Иозеф. Поручик был разжалован в рядовые. Командир полка взял его шофером на свою машину.

Гитлеровцы не доверяли словакам и насаждали в полку свою агентуру. За подозрительными была установлена слежка.

Андрей решил бежать к партизанам. Для осуществления этого замысла ему пришлось уничтожить гитлеровского сыщика, который преследовал его на каждом шагу.

Приход Андрея Саксы в отряде вызвал разные суждения. Одни верили в искренность слов перебежчика, другие все его сообщения брали под сомнения, даже склонны были считать его провокатором. Кто прав – могло решить только время.

– Вы говорите, что в полку есть солдаты, желающие перейти к партизанам. Почему же они не делают этого? — спросил Вершигора.

– Напуганы фашистской пропагандой о расправе партизан над пленными, боятся, — ответил Андрей.

– Это все фашистские сказки. Мы принимаем всех, кто приходит к нам с чистой совестью, кто честно хочет вместе с нами бороться против общего врага – фашистов. У нас сражаются мадьярские граждане, которые пришли к нам в прошлом году… Вы сумеете передать это товарищам?

– Да, — коротко ответил Андрей.

Вечером Андрей Сакса ушел в Хойники и через несколько дней возвратился с пятью вооруженными товарищами. В расположении полка он разбросал листовки, которые ему вручили в штабе партизанского соединения. Андрей и еще один словак были зачислены в разведку, а остальные в другие роты.

– Почему бы не попробовать договориться с этим словацким подполковником о переходе его с полком на нашу сторону? — сказал товарищ Демьян.

– Но как?

– Написать письмо.

– Письмо написать можно. А как его передать? - рассуждал Руднев. — Если оно попадет к немцам, погубим человека. Допустим, письмо попадет подполковнику, тогда кто же принесет ответ?

Осуществить этот замысел можно было лишь послав своего человека. Этот человек должен лично встретиться с подполковником и передать ему письмо.

– Петро, ты отвечаешь за разведку, тебе и карты в руки. Маракуй, — сказал Ковпак Вершигоре.

Трудная задача. Требовался надежный, смелый, решительный, сообразительный и выдержанный человек. Перебрав в памяти всех разведчиков, Петр Петрович остановил свой выбор на Александре Карповне.

Двадцатидевятилетняя учительница Александра Карповна Демидчик в отряд пришла в Мухоедах, оставив свою единственную дочь на попечение бабушки. Муж ее был на фронте.

– Хочу быть полезной Родине, принимайте в отряд, — сказала она Вершигоре требовательным тоном.

Черные сросшиеся брови, суровый взгляд черных глаз, плотно сжатые губы свидетельствовали о твердом и сильном характере женщины. Высокая, угловатая и по-мужски крепкая фигура говорила о том, что учительница не чуждалась физического труда.

– А где вы хотите партизанить? — спросил Вершигора, рассматривая Александру Карповну.

Женщина ничего не ответила, только удивленно и в то же время вопросительно подняла брови.

– На кухне или в санитарной части? — уточнил свой вопрос Петр Петрович.

– Только в разведке, — отрезала Александра Карповна.

– Вас, наверное, разведчики сагитировали? — спросил Вершигора, намекая на то, что у нее в доме располагалось отделение Осипчука.

– Нет, немцы, — без улыбки ответила Демидчик.

– А вы понимаете что-либо в разведке?

– Научите, я понятливая… Для начала могу сходить, например, в Овруч. Там стоит словацкий гарнизон…

Нас интересовал этот гарнизон, поэтому Вершигора согласился. Это было первое задание новой разведчице, которое она с честью выполнила.