Лучинушка - Ольга Дмитриевна Конаева

не оправдывает, впрочем, как и её. А вот то, что она мешала им совершить обгон, очевидно.

– Хорошо… – сдался Адам Викентьевич, и, подрулив на своей коляске поближе, спросил, понизив голос.

– Сколько?

– Что «сколько»? – глаза Матвейчука забегали.

– Сколько я должен за то, чтобы эту запись никто никогда не увидел?

– Это невозможно…

– Ничего невозможного не бывает. Сколько?

Матвейчук оглянулся на сотрудников. Они стояли в сторонке и, позёвывая, о чём – то беседовали. Он достал ручку и написал в конце своего блокнота число. Прочитав его, Адам Викентьвич даже не поморщился.

– Хорошо. Вы получите их, если пообещаете, что к моей жене не возникнет больше никаких вопросов.

– Договорились… – ответил Матвейчук, радуясь удачной сделке.

Запись видеорегистратора, изъятого из джипа, он уже успел просмотреть на своём ноутбуке. На ней были хорошо слышны возгласы людей, требовавших от водителя как можно быстрее догнать и остановить эту грёбаную певичку. Даже его, повидавшее всякое, корёжило, когда он слушал пьяные голоса, выкрикивающее, что они сделают с нею, прежде чем передать хозяину. Эту флэшку он на всякий случай спрятал подальше, а в протоколе обозначил как утерянную.

– Но может вы мне всё – таки скажете по старой дружбе, что явилось причиной задержания моего водителя? – спросил Адам Викентьевич вполне миролюбивым тоном.

– Хорошо, скажу вам по секрету, нам поступил сигнал о том, что кто – то из присутствующих на празднике занимался распространением наркотиков. Естественно, проверка делалась выборочно и незаметно, в первую очередь среди людей молодых и малоизвестных. В их число и попал ваш водитель. Но, поскольку ничего подозрительного при нём не нашлось, его сразу же отпустили. Однако Степанида Никитишна почему – то не стала ждать его возвращения, и сразу же уехала. Сами понимаете, это навело на мысль о том, что в машине могло быть не всё чисто.

– Но ей же ничего не объяснили, не сказали, что задерживают его ненадолго. Мало того, никто не стал даже слушать, когда она пыталась подтвердить, что он действительно работает на меня. А она очень устала, к тому же вспомнила, что должна дать мне лекарство. Сам я об этом постоянно забываю, а она очень строго следит за тем, чтобы я соблюдал режим.

– Вы счастливец.

– Да! – с удовольствием подтвердил Адам Викентьевич. – Подождите… Не хотите ли вы сказать, что преследовавшие её люди являлись вашими сотрудниками? Мне она говорила, что они были без формы.

– Нет – нет, нашими сотрудниками они не являлись.

– Но зачем же они за нею гнались?

– Вот об этом я и хотел с нею поговорить. Возможно, ей приходилось пересекаться с ними раньше, где – то в другом месте, при других обстоятельствах.

– Уверяю вас, нет. Этих двоих она видела впервые, и вообще была очень удивлена тем, что на празднике такого масштаба могли происходить подобные труднообъяснимые события.

– Поверьте, эти события, проверка вашего водителя и преследование вашей жены никоим образом не были взаимосвязаны. Скорее всего, причина погони была банальная – молодые люди выпили лишнего, а тут ваша жена, молодая, красивая, можно сказать, затмившая своим романтичным образом и ангельским голоском всех остальных женщин. Я знаю многих мужчин, которые, подвыпив, могли бы потерять голову и совершить ради неё любую глупость, не будь рядом с ними их бдительных жен.

– Вы хотите сказать, что все трое одновременно потеряли головы и понеслись преследовать женщину, не дававшую для этого никакого повода?

– Других идей в мою голову пока не приходит. – ответил Матвейчук, глядя на часы, -Сейчас мне пора, но я к вам ещё заеду. Мне непременно нужно поговорить с вашей женой.

– Буду рад.

Глава 17

Игнат, приехавший на работу пораньше, издалека увидел машину, разворачивавшуюся у хозяйских ворот, и притормозив, съехал на край дороги, чтобы освободить узкий проезд. При этом он заметил впереди прятавшегося за кустами мужчину, в котором узнал повара, работавшего у Адама Викентьевича. У берега, в зарослях ивняка покачивалась деревянная лодка, на которой он приплывал на работу откуда – то с другой стороны озера. Повар следил за отъезжавшей машиной, и выбрался из кустов лишь после того, как она проехала мимо него. Выходя на дорогу, он встретился взглядом с наблюдавшим за ним Игнатом и сделал вид, что застёгивает ширинку, словно сворачивал в кусты по нужде.

Игнат поставил машину у ворот и зашел во двор через небольшую калитку. Коляска с Адамом Викентьевичем стояла под соснами. Он сидел, подняв голову вверх, и смотрел на белок, суетливо скачущих по ветвям в ожидании угощения.

– Доброе утро, Игнат. Не завалялось ли в вашем кармане немного орехов или семечек?– спросил он, оглядываясь на его шаги, – эти бестии так привыкли к угощению, что скоро станут сами шарить по нашим карманам.

– Доброе утро! Есть немного орешков, вот, возьмите.

– Спасибо. Приветствую вас.

Адам Викентьевич взял орешки, попутно пожав ему руку, и разбросав их по дорожке, стал с улыбкой наблюдать, как зверьки, забыв об осторожности, наперегонки спрыгивали наземь, хватали угощение и суетились в поисках места, куда бы его спрятать.

– А у вас, Владимир Иванович?

– Что? – повар, собиравшийся пройти незамеченным, остановился и приветственно приподняв шляпу, застыл вопросительным знаком.

– Спрашиваю, нет ли у вас чего – нибудь для белок?

– Нет. Я их не кормлю.

– Они вам не нравятся?

– Не знаю… – повар пожал плечами и продолжал неуклюже топтаться на месте, теребя свою порыжевшую шляпу.

Игнат смотрел на его руки, покрытые татуировками, и думал о том, что в этом немногословном человеке с жёстким, угрюмым взглядом есть что – то мрачное, и настораживающее.

– Тогда идите, готовьте завтрак, а то мы уже проголодались.

Повар кивнул головой, и, не надевая шляпы, быстро, словно общение с людьми для него было в тягость, пошел к задней двери, ведущей прямо на кухню.

– Он не любит белок, а Нерон не любит его… – задумчиво произнёс Адам Викентьевич, провожая его взглядом, – но готовит он хорошо… Вам нравится?

– Готовит неплохо. – подтвердил Игнат, не улавливая связи между любовью к белкам и кулинарными способностями.

– А вот мне всегда казалось, что повар должен непременно быть добрым. Он никогда не бывает голодным, а сытый человек всегда склонен к доброте. Хотя, жизнь может любого перемолоть так, что не будешь рад сам себе, не то что белкам. Мне рассказывали, что он служил коком на торговом судне. Пока он был в плаванье, с его семьёй случилась какая – то трагедия. Сам он об этом не говорит, но видать по всему, она оставила свой след в его душе на всю жизнь.

– Видимо, да. Адам Викентьевич, я хотел бы поговорить о вчерашнем.

– Давайте поговорим. – ответил Адам Викентьевич, разворачивая коляску лицом к собеседнику. – Как могло случиться, что Степанида Никитишна осталась без охраны?

– Да, но это случилось не по моей вине. Мы собирались уезжать, уже садились в машину, когда