Том 3. Дети капитана Гранта - Жюль Верн

— А, вы назвали капитана Бодена? — переспросил майор.

— Да. Почему это вас заинтересовало? — удивился географ.

— Просто так! Продолжайте, дорогой Паганель.

— Хорошо. К именам упомянутых мною мореплавателей прибавлю имя капитана Кинга, который с тысяча восемьсот семнадцатого по тысяча восемьсот двадцать второй год дополнил исследования субтропических зон Новой Голландии.

— Господин Паганель, я записал уже двадцать четыре имени, — предупредил Роберт.

— Хорошо! — отозвался географ. — Половина карабина майора уже моя. Теперь я покончил с мореплавателями и перехожу к сухопутным исследователям.

— Прекрасно, господин Паганель! — воскликнула Элен. — У вас удивительная память!

— Что очень неожиданно, — добавил Гленарван, — у человека такого…

— Такого рассеянного, хотите вы сказать? — прервал его Паганель. — Но, увы, у меня память лишь на даты и имена.

— Двадцать четыре имени, — повторил Роберт.

— Хорошо. Двадцать пятым был лейтенант Даус. Это происходило в тысяча семьсот восемьдесят девятого году, спустя год после основания колонии в Порт—Джексоне. Уже совершено было плавание вокруг нового материка, но что находится в глубине его, никто не мог сказать. Длинная цепь гор, параллельная восточному побережью, казалось, преграждала доступ внутрь страны. Лейтенант Даус после девятидневного пути вынужден был вернуться в Порт—Джексон. В том же году капитан Тенч столь же безуспешно пытался перевалить через эту высокую горную цепь. Обе эти неудачи отбили на три года у других исследователей охоту браться за это трудное дело. В тысяча семьсот девяносто втором году полковник Патерсон, отважный исследователь Африки, снова попытался проникнуть внутрь материка, но и он потерпел неудачу. Зато в следующем году мужественный Гаукинс, простой боцман английского флота, пробрался на двадцать миль дальше, чем все его предшественники. В течение следующих восемнадцати лет лишь двое — мореплаватель Басс и инженер Барелье — пытались пробраться внутрь материка, но столь же безуспешно, как и их предшественники. Наконец, в тысяча восемьсот тринадцатом году проход в горах был найден к западу от Сиднея. В тысяча восемьсот пятнадцатом году губернатор Макари воспользовался им, чтобы перебраться по ту сторону Голубых гор, и заложил там город Батерст. С той поры ряд путешественников обогащает географическую науку новыми данными и способствует процветанию колоний. Начало кладет в тысяча восемьсот девятнадцатом году Тросби, затем Окслей, проникший на триста миль внутрь страны, за ним Говель и Гун, отправившиеся как раз из залива Туфолда, где проходит тридцать седьмая параллель. В тысяча восемьсот двадцать девятом и тысяча восемьсот тридцатом годах капитан Штурт исследует течения рек Дарлинга и Муррея…

— Тридцать шесть, — сказал Роберт.

— Прекрасно! Я выиграю пари, — ответил Паганель. — Упомяну для полноты Эйре и Лейхардта, объехавших часть страны в тысяча восемьсот сороковом и тысяча восемьсот сорок первом годах; о Штурте — он путешествовал по Австралии в тысяча восемьсот сорок пятом году; о братьях Грегори и Гельпмане, обследовавших в тысяча восемьсот сорок шестом году западную часть материка; о Кеннеди, исследователе в тысяча восемьсот сорок седьмом году реки Виктория, а в тысяча восемьсот сорок восьмом году — северной части Австралии; о Грегори — в тысяча восемьсот пятьдесят втором; Остине — в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом; снова о братьях Грегори — с тысяча восемьсот пятьдесят пятого по тысяча восемьсот пятьдесят восьмой год, изучавших на этот раз северо–западную часть материка; о Бебедже, прошедшем от озера Торренс до озера Эйр, и, наконец, о знаменитом в летописях Австралии путешественнике Стюарте, который трижды отважно пересек материк. Первая экспедиция Стюарта вглубь страны относится к тысяча восемьсот шестидесятому году. Позже, если пожелаете, я расскажу вам, каким образом Австралия была четырежды пересечена с юга на север, а сейчас ограничусь тем, что закончу этот длинный перечень именами смелых бойцов за науку от тысяча восемьсот шестидесятого до тысяча восемьсот шестьдесят второго года: братья Демпстер, Кларксон и Харпер, Берк и Уилс, Нейлсон, Уокер, Ленсбор, Мак—Кинлей, Говит…

— Пятьдесят шесть! — крикнул Роберт.

— Прекрасно! Видите, майор, я щажу вас, — продолжал Паганель. — Ибо еще не упомянул ни Дюпера, ни Бугенвиля, ни Фиц—Роя, ни Штока…

— Довольно! — взмолился Мак—Наббс, подавленный количеством имен.

— …ни Перу, ни Куайе, — продолжал Паганель, не в силах остановиться, как экспресс на полном ходу, — ни Бенне, ни Кеннингема, ни Нутчела, ни Тьера…

— Пощадите!

— …ни Диксона, ни Стрелецкого, ни Рейда, ни Вилкса, ни Митчеля…

— Остановитесь, Паганель! — вмешался хохотавший от души Гленарван. — Не добивайте злополучного Мак—Наббса. Будьте великодушны! Он признает себя побежденным.

— А его карабин? — торжествующе спросил географ.

— Он ваш, Паганель, — ответил майор. — И мне очень жаль его, но у вас такая память, с которой можно выиграть целый артиллерийский музей.

— Действительно, невозможно лучше знать Австралию, — заметила Элен. — Не забыть ни одного имени, ни одного самого незначительного факта…

— Ну, положим, относительно незначительных фактов… — сказал майор, сомнительно покачав головой.

— Что такое? Что вы хотите этим сказать, Мак—Наббс? — воскликнул Паганель.

— Я хочу только сказать, что, вероятно, вам неизвестны некоторые подробности открытия Австралии.

— Например? — высокомерно спросил Паганель.

— А если я вам укажу неизвестную вам подробность, вернете ли вы мне мой карабин?

— Немедленно.

— По рукам?

— По рукам!

— Прекрасно! Знаете ли вы, Паганель, почему Австралия не является французским владением?

— Но, мне кажется…

— Или, вернее, известно ли вам, какое объяснение дают этому англичане?

— Нет, майор, — с некоторой досадой ответил Паганель.

— Так вот: Австралия только потому не принадлежит Франции, что капитан Боден, бывший, однако, далеко не робкого десятка, в тысяча восемьсот втором году так испугался кваканья австралийских лягушек, что поспешил поднять якорь, и бежал оттуда навсегда.

— Как! — воскликнул ученый. — Но это злая шутка!

— Очень злая, согласен, — ответил майор, — но в Соединенном королевстве ее считают историческим фактом.

— Это недостойно! — воскликнул патриот–географ. — Неужели об этом говорят серьезно?

— К сожалению, вполне серьезно, дорогой Паганель, — ответил среди общего хохота Гленарван. — Неужели вы не знали этой подробности?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});