Тимьян и клевер - Ролдугина Софья Валерьевна

– Ну, в чём-то он прав, – легкомысленно ответил Айвор, сощурившись. Во взгляде его промелькнула странная тень. – А ещё о чём говорили?

– Миссис О’Шэй вспомнила, что Агнесс упоминала какую-то флейту, – откликнулся Киллиан. Оттого, что компаньон явно не воспринял слова Фланагана всерьёз, точно камень с души свалился. – И ещё, что фиалки она принесла в корзине с рынка и где-то потеряла кошелёк.

Шиповник вдруг раздался в стороны, тропинка вильнула – и выскочила аккурат на задний двор «Тимьяна и Клевера», под яблони. Опавшая листва здесь лежала пышной подушкой, и жёлтый цвет пока ещё не поблек от дождей и холода. А под нею виднелись жёсткие тёмно-зелёные стебельки с белыми и алыми звёздочками тоненьких лепестков.

Дождь здесь не шёл; в просветах туч виднелось бледно-синее небо. 

– Значит, рынок, – протянул Айвор, останавливаясь у тяжёлой двери с чёрного хода. – Не нравится мне это, прелестный мой друг. Обычно ганконеры заманивают девиц красивыми цветочными полянами. Нагнётся беспечная красавица за одной фиалкой, затем за другой – и сойдёт незаметно с человеческих троп. Но нынче ночью я весь Дублин обыскал и ничего подобного не увидел. Даже там, где мне раньше почудились колдовские цветы. А по рынку Нив через день ходит. Если бы она где-нибудь услыхала флейту ганконера, то давно бы уже сказала. Значит, названый братец или один из его выродков очень осторожно отлавливает невинных девиц и смотрит, чтобы среди них не затесались опасные полукровки. Надо подослать кого-то подходящего, приманку, – заключил он и уставился на Киллиана в упор.

Тот почувствовал себя под пристальным взглядом неловко. Опасное слово «невинный» так и отдавалось эхом в ушах.

– В девицу переодеваться не буду, и не надейся, – на всякий случай предупредил он, отступая на шаг.

Компаньон хлопнул ресницами, кажется, непритворно растерявшись, и обидно расхохотался:

– О, какая фантазия, мой прелестный друг! Но женский наряд тебе, увы, не подойдёт – рост выше среднего, да и плечи широковаты. Лет пять назад я бы из тебя такую красавицу сделал – глаз не отвести, но теперь ты, к счастью, возмужал, – усмехнулся он. – Нет, обойдёмся без переодеваний. К тому же у нас есть уже девица, умная и осторожная.

– Фэй не пущу, – наотрез отказался Киллиан.

– Пустишь, милый ребёнок, – коварно мурлыкнул компаньон. – Пустишь, когда я сам ей всё расскажу и предоставлю решать. Думаешь, как она поступит?

– Благоразумно!

Киллиан скрипнул зубами и под смех компаньона взбежал на узкое крыльцо.

Естественно, Айвор оказался прав.

Едва услышав о том, что «ласковый любовник» уводит и губит девушек, Фэй с готовностью вызвалась помочь. А от предупреждения, что-де ганконер может и её заворожить, отмахнулась, не задумавшись и на мгновение:

– Не заворожит.

– У него колдовская флейта, – попытался напугать Киллиан милую кузину, но тщетно.

– Сделаю затычки из воска и вставлю в уши, – заявила она и упрямо поджала губы.

– Благоразумно, – усмехнулся компаньон лукаво. Выглядело это как поддразнивание. – Что ж, значит, решено. Завтра же идём охотиться на охотника. Да, кстати, Флаэрти, это я у тебя позаимствую, – добавил он и, проходя мимо компаньона, провёл ему рукою от плеча и до ноги, наискось.

И – выпорхнул из гостиной.

– Что? – запоздало спохватился Киллиан и торопливо сунул руку под жилет.

Худшие подозрения сбылись – из тринадцати фунтов осталось только три.

– Не огорчайся, дорогой кузен, – попыталась успокоить его Фэй. – Может быть, ему для дела нужно…

– Ему-то – да для дела? – простодушно изумилась Нив и запустила пятерню в волосы, и без того лохматые. – Да ну, выдумывать-то. Давайте лучше такую штуку поедим, которую я из осьминога сделала. Вкусно!

Ужин полукровка приготовила воистину дикарский. Кусочки всяческой рыбы, осьминога, цельные устрицы в раковинках, непотребные белые кольца и ещё множество даров моря, непонятных и незнакомых, она перемешала с пряными травами, приправила чем-то кислым, настояла полдня, а затем запекла прямо на огне вместе с крупно порезанными овощами. Получилось чудно, однако вкусно. Особенно понравилось блюдо Фэй, которая прежде ничего подобного не пробовала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Спать легли рано, когда Нив, домывая посуду, ещё напевала себе под нос немудрёную песенку о глупом парне, что глаз положил не на ту лошадку. Утром Киллиана разбудил звон битого стекла, а затем послышался восхищённый возглас кузины, отнюдь не склонной к охам и ахам:

– Какая красота!

«Что там происходит? – тут же пронеслось в голове. – Не расколоченной тарелкой же она там любуется?»

Фэй обнаружилась в собственной спальне, простоволосая и бледноватая спросонья, но уже облачённая в ярко-синее платье с оторочкой из нежных серебристых кружев. Великосветские модницы, пожалуй, от него бы носы поворотили, но строгой и скромной девушке оно подошло безупречно, точно по ней было сшито.

Осколки большой фарфоровой вазы, подарка от клиента за третье по счёту из раскрытых дел, ползали по полу, неторопливо собираясь вновь и в единое целое. Скукожившаяся рябина стыдливо выглядывала из-за сундука. А несомненный виновник переполоха, Айвор, нахально валялся на чужой кровати, сбросив сапоги и подперев голову рукой.

Выглядел он исключительно довольным собою и жизнью в целом.

– Что ты тут делаешь? – сходу набросился на него Киллиан, стараясь не засматриваться на босые ноги кузины.

– Любуюсь, – ответил фейри, слегка сощурившись. – И тебе советую. Как, хороший я подарок выбрал? И сторговался, между прочим – за него двенадцать фунтов просили.

Некоторое время в душе боролись два желания – придушить дорогого во всех смыслах компаньона подушкой или махнуть рукой и не портить себе утро. Киллиан искоса взглянул на кузину, которая замерла на месте с растерянной и счастливой улыбкой, разглядывая длинные юбки, и решился: будь что будет.

«В конце концов, я ведь и хотел эти деньги потратить на подарок».

– Очень красиво, – сдался он и признался: – Хотя и неожиданно. Непохоже на тебя – тратиться на кого-то, кроме…

– Себя? – улыбнулся Айвор, точно подначивая. – Во-первых, нужно для дела. На такую очаровательную девицу ганконер непременно позарится. А во-вторых… Признаться, я и себе удовольствие доставил. Когда бы ещё эта неприступная красавица пустила меня в свою постель?

– Не слушай его, кузен, – живо откликнулась Фэй, кажется, нисколько не смущаясь. – Он сам забрался и лёг. Но я рассудила, что если меня там нет – пусть лежит. Не браниться же из-за пустяков?

– Как благоразумно! – с преувеличенным восторгом повторил Айвор и расхохотался, когда Киллиан всё-таки не выдержал и приложил его подушкой.

Начать охоту на «ласкового любовника» решили прямо с утра. Из библиотеки профессор Фоксгловз помощницу отпустил, хотя был недоволен и пообещал вычесть плату. Нив осталась дома на всякий случай – присматривать за хозяйством и не пускать незваных гостей.

– Главное – не поддаваться чарам, – серьёзно наставлял Айвор сосредоточенную Фэй, уже облачённую в новое платье и плащ поверх. – Чары не укол спицей в сердце, сразу не подействуют. Самое опасное колдовство медленно окутывает тебя, как ядовитый аромат, с каждым вдохом проникая глубже. Если увидишь фиалки – ничего страшного, нарвёшь букет – по-прежнему уйти сможешь. Заслушаешься флейту – уже будешь в опасности. А если соблазнишься поцелуем, то тогда наверняка не убережёшь главное своё сокровище. И я не о чести твоей говорю. А об этом, – и он легонько щёлкнул её по лбу. – Ясный разум сохранить важнее всего. И ничего не бойся. Насильничать ганконер не станет, ему согласие нужно, чтоб голодным не ходить. Поняла?

– Поняла, – кивнула она, украдкой потирая место, куда пришёлся щелчок. Киллиану почудилась там бледно-зелёная искорка – но только на мгновение.

Дивное платье сверху прикрыли серым плащом с пропиткой от дождя. Впрочем, яркие синие юбки всё равно кокетливо выглядывали из-под края, притягивая взгляды не только хитроумных фейри-соблазнителей, но и вполне обычных мужчин: праздношатающихся моряков из порта поблизости, работяг, редких богатых бездельников, которых не смущала скверная погода. Однако Фэй на них внимания не обращала – так и шла вперёд и вперёд, к рынку, крепко стиснув корзину и полностью сосредоточившись на том, чтобы не пропустить ганконера. Из-за этого при взгляде на её напряжённое лицо казалось, что она про себя скрупулёзно подсчитывает: хватит ли денег на свежую курицу или придётся брать лежалую?