Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар - Андрей Чертков

Леонид Андреевич вспомнил, что Мбога ему рассказывал о первом визите на Леониду и знакомстве с леонидянами и их биотехнологиями. Весьма похоже и в то же время — разительные отличия. Если здесь и имеется биологическая цивилизация, то она полностью лишена интереса к чужим. Равнодушна до безжалостности. Как танк к уничтожаемому им лесу. И в этой точке мы сходимся. Как люди, мы слишком любопытны и милосердны, но стоит нас прижать спиной к стене — и мы ощетиниваемся нашей бездушной и равнодушной техникой, позволяя ей совершать то, на что сами лично мы не решились бы. Ни при каких обстоятельствах. Человечным легко быть только с человеком, гуманным к гуманоиду. А к негуманоиду? Негуманным?

Полю показалось, что лес начал редеть, напуганные деревья расступились слегка в стороны, ровно настолько, чтобы пропустить танк по ниоткуда взявшейся плавно вьющейся тропинке. Поль хотел сказать Алику, чтобы он не поддавался на подобные штучки, но Кутнов и без подсказок гнал танк по прямой, не обращая внимания на тропки, а может быть, и не замечая их вовсе. Словно стрела мчалась сквозь лес, стальным наконечником прокладывая себе путь и оставляя позади идеально утрамбованную дорогу. И вот деревья кончились, и «Мальчик» величаво вполз на невысокий пригорок над озером.

6. Горбовский

Леонид Андреевич сразу же потерялся. Это казалось невероятным, но не было иного объяснения тому, что он вот уже несколько минут бредет по лесу, не встречая ни последствий деятельности танка, ни той полянки с ракопауками. Когда Поль крикнул: «Соскакивай!» — Леонид Андреевич послушно скатился по броне, предварительно сбросив на землю чемодан с меданализатором, но зацепился за какой-то выступ. Он плашмя упал на землю, сильно, до ослепляющей боли, до искр, ударившись лбом о колпак скафандра, но ждать, пока боль пройдет, времени не было. Нужно было бежать к Сартакову и Мбоге, и Горбовский, нащупав чемодан, побежал. Как теперь выяснялось — в другую сторону.

Первое время он кружил на месте, затем стал ходить по разматывающейся спирали, но это был лес, и он предпочитал единолично диктовать скорость и направление движения попавшего в его объятия чужака. Тем более что этот чужак был причастен к жестокому уничтожению местной флоры и фауны, поэтому церемониться с ним вообще не следовало, и Леонид Андреевич чуть не угодил в болото. Твердая, поросшая цветами земля под ним внезапно расступилась, расплескалась, открывая черную бездну. Леонид Андреевич замахал руками, выронил чемодан и схватился за ближайшие кустики. Чахлые на вид кустики оказались довольно крепкими и выдержали повисшего на них десантника в скафандре. Леонид Андреевич неистово забил ногами, так как ему показалось, что их начинает опутывать нечто живое, похожее на змею, рванулся в сторону спасительной растительности и оказался в небольшом озерце. Озерцо было мелким, с чистой, прозрачной водой, в которой плавали мелкие рыбешки. Любопытный косяк собрался перед Леонидом Андреевичем; рыбешки тыкались в ткань скафандра и не проявляли никаких враждебных намерений. Сидеть вот так, в теплом озере, среди рыбок, было удивительно приятно. Встроенные навигационные приборы показывали какую-то ерунду, эфир задумчиво молчал, и лишь внешние микрофоны приносили внутрь скафандра мирные и убаюкивающие голоса леса.

Затем кусты раздвинулись, сквозь них просунулась поросшая мхом рука и пошлепала по воде, отчего рыбешка немедленно кинулась к ней. Если не считать мха, то пальцы на руке были самые обыкновенные — пять штук надлежащей формы и анатомии, насколько мог разобрать Леонид Андреевич, разве что ногти были неаккуратно обкусаны и под ними скопилась красная земля. Рыба, видимо, тоже ничего странного в руке не обнаружила. Со дна всплыл крупный экземпляр — мама или папа веселых мальков, — обнюхал пальцы, потерся об них чешуей и немедленно угодил в цепкие объятия. Глупая рыба затрепыхалась, забилась, пытаясь вырваться, и это ей почти удалось, но тут возникла вторая рука, перехватив добычу около хвоста, а затем появилось и лицо.

Лицо было неопрятно бородато, космато и чумазо. Внимательные темные глаза в упор посмотрели на Горбовского, но никакого удивления не выказали и обратились к трепыхающейся рыбе. Леонид Андреевич уже собрался поприветствовать аборигена и открыл рот, но промолчал. Абориген его не видел. Проклятая мимикрия. Позор КОМКОНу. «Контакт не произошел ввиду того, что инопланетянин не заметил контактера». Горбовский сжал кулак и ударил по поверхности воды. Это было еще хуже. Только потом Леонид Андреевич сообразил, на что должен был походить его аттракцион «Человек-невидимка в болотах Пандоры». Оставалось еще только завыть для пущего развлечения оторопевшего аборигена.

Мужик выпустил рыбу и исчез. Продолжать сидеть в воде в ожидании следующего контактанта смысла не было, и Леонид Андреевич направился к прибрежным зарослям. Оказалось, что абориген недалеко ушел, хотя и торопился изо всех сил — он опирался на палку, но это не слишком ускоряло его прогулку по еле заметной тропинке. Слышались тяжелое дыхание и бормотание. Еще раз пугать аборигена не хотелось, и Леонид Андреевич дождался, пока между ними будет метров десять, и начал преследование. Или выслеживание. Или прогулку. Несколько раз абориген оглядывался, но заметить Горбовского он, конечно, не мог, хотя, наверное, что-то чувствовал, не замедлял свое ковыляние и даже один раз упал, споткнувшись о древесный корень. Леонид Андреевич подавил в себе желание броситься на помощь и терпеливо стоял на месте, ожидая, пока невольный проводник поднимется и возобновит движение.

Абориген действительно был покрыт каким-то мхом, и наружу из этого спутанного комка нитей и листьев торчали только голова и конечности. Было ли это неотъемлемой принадлежностью здешнего жителя, наподобие шерсти, или одеждой, Леонид Андреевич пока понять не мог, хотя уже прямо сейчас мог констатировать гуманоидность бредущего перед ним существа. Выглядел и двигался он почти как человек, с поправкой на то, что всю жизнь провел в лесу и приспособился к нему идеально. По поводу того, насколько он разумен, учитывая казус с псевдохомо, ничего определенного после нескольких минут полевых наблюдений сказать было нельзя. Здесь нужен был ксенопсихолог класса Мбоги, а не заблудившийся звездолетчик. Тем не менее… Рыбу приманивал? Приманивал. Палкой пользуется? Пользуется. Что-то говорит и даже напевает? Говорит и напевает. Плюс (гипотетически) одежда.

Тропинка взобралась на невысокий пригорок, спустилась с него и зазмеилась вдоль очередного болота, где из черной воды выпирали сгнившие и покрытые мхом стволы деревьев. Там же плавали громадные листья. У подножия холмика абориген нерешительно потоптался, повертелся на месте, словно выискивая нечто в траве, но затем распрямился и неуклюже, боком, стал подниматься наверх, опираясь на палку двумя руками. Тут только Леонид Андреевич обратил внимание на то, что палка вела себя странно. Она периодически выпускала розоватые побеги, которые закручивались вокруг мшистых рук аборигена, и если бы он их не обрывал, то опутали бы его с ног до головы. К тому же палка, несомненно, пыталась укорениться в подходящей почве, потому что, э-э… человек, все же решил Леонид Андреевич, прилагал все больше усилий, вырывая ее из земли, а она цеплялась за нее такими же розоватыми корешками. Где-то ближе к плоской вершине борьба завершилась в пользу куска дерева, и он остался торчать там, обильно покрывшись молодой порослью. Движение калеки еще более замедлилось, он останавливался через шаг, тер колени, вертел головой, возможно, в поисках нового посоха, и Леонид Андреевич решил просто постоять на холме, давая аборигену фору.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});