Книга японских обыкновений - Александр Meщеряков

Впереди кортежа везут подарки; при них особая свита, потом идут багажи, принадлежащие к миссии, предшествуемые вагенмейстером и начальником носильщиков, с двумя низшими полицейскими офицерами в каго или норимонах низшего разряда. При них идут слуги и несут их пожитки. После них являются писец переводчиков, адъюнкт переводчиков и его помощник, каждый в своем каго и с носильщиками белья и непромокаемых плащей, числом столько, сколько следует им по чину. Потом хирург или медик голландский; перед ним несут его ящик с лекарствами; сам он в норимоне, который выше предыдущих. Потом секретарь миссии в таком же норимоне, начальник экипажей, два начальника носильщиков или вагенмейстеры первого разряда, президент конторы в норимоне высшего сорта, с восемью носильщиками, чисто одетыми и на одеждах у них заглавные буквы: Восточная компания Голландской Индии. Шествие заключают служители, переводчики, и гобаниози со своей свитой.

В Японии на каждой станции или на месте отдыха всегда находятся готовые свежие носильщики, как у нас почтовые лошади; но во время путешествия из Дэсимы в Эдо голландцы не употребляют этих подстав. Известное число носильщиков нанимается для известной доли пути, например, для доставления путешественников из Нагасаки до острова Кюсю, то есть до места, где нужно садиться на суда. Иногда этим носильщикам приходится идти по семнадцати часов в сутки, но такая работа, по-видимому, не приводит их в изнеможение. Приходя на ночлег, они парятся в теплой бане, и на другое утро, на рассвете, готовы опять приняться за ношу.

Во времена Кемпфера по случаю отправления в Эдо губернатор Нагасаки лично приезжал пожелать начальнику фактории счастливого пути. Ныне он присылает сказать о своем желании; но зато все японцы, официально состоящие при конторе или знакомые с одним из трех путешественников, считают долгом проводить их до первого храма в Нагасаки или приехать туда, чтобы выпить за их здоровье и за успех миссии чашку сакэ.

Выехав из Нагасаки, голландцы становятся для всех классов народа предметом внимания и уважения, которые замечательны тем, что японские слуги состоящие при миссии, не всегда строго соблюдают приличия, предписываемые обычаями страны и их собственным унизительным положением. Скажем вместе с Кемпфером, что этот контраст всего заметнее на большом острове Кюсю. На большом острове Ниппон любопытство народа столь же велико, но уже не столь почтительно, оно всегда надоедает, а иногда становится дерзким. Прием у вельмож, все еще достойный и учтивый, уже не так благосклонен и любезен. Однако ж из рассказов всех путешественников ясно, что голландцам никогда не бывает так весело и приятно, как в то время, когда они не дома, если только можно назвать Дэсиму домом этого сборища изгнанников, очень похожих на людей, содержимым в тюрьме.

Когда миссия проезжает по острову Кюсю, ей дают праздники поочередно все князья, по владениям которых она проходит. Отряд солдат ожидает ее на каждой новой границе; президента приветствуют от имени князя и провожают до следующей границы. Миссия садится на суда в Кокуре, где оставляет свои норимоны и канго впредь до возвращения. Во время переезда морем останавливаются часто на островах, и вельможи, принимающие миссию, стараются перещеголять друг друга учтивостью, угодливостью и заботливостью к голландцам. Гобаниози или куинин, главный распорядитель поездки, и старший переводчик помогают этому гостеприимству, столько же чистосердечному, сколько полному, и стараются занять путешественников, показывая и доставляя им случай видеть все, что каждый город или каждая местность представляет особенно любопытного и замечательного. Доктор Зибольд думает, что если приходилось иногда голландцам во время поездки в Эдо жаловаться на своих проводников, то это следует приписать их незнанию местных обычаев и их скупости. Действительно, как все необходимые издержки путешественников наперед исчислены и приведены в известную сумму, которой распоряжается первый переводчик и за которую отвечает перед своим правительством, то всякая чрезвычайная издержка, происходящая от изменения пути или от продолжительной остановки в каком-нибудь месте для личного удовольствия путешествующих, должна падать на собственный их счет: нелепо было бы полагать, что переводчик может принять ее на себя. Зибольд уверен, что, принявшись за дело своевременно и пожертвовав приличную сумму денег, миссия всегда может доставить себе все, чем захочет наслаждаться вне обыкновенной программы.

Императорский дворец в Эдо. С гравюры XIX в.

Дороги вообще хороши, содержатся порядочно и так широки, что на них свободно движутся огромные массы путешественников, о которых мы уже говорили. Отметим что дороги содержатся за счет князей, по владениям которых проходят; надзирают за ними смотритель (агодайкван) и президент округа (соя). Частые встречи многочисленных свит заставили принять за правило, чтобы каждый держался левой руки и давал проход встречающемуся по своей правой стороне. Такое же правило соблюдается на мостах.

По множеству несчастных случаев, очень частых в этой гористой стране, где нередко приходится ехать по вершинам гор или спускаться по ступенькам, выбитым в утесах, в Японии нельзя постоянно употреблять колесные экипажи. Дороги обыкновенно обсажены деревьями и тщательно выметены; последнее обстоятельство надобно приписать как обычаю земледельцев, которые собирают удобрение везде, где могут, так и уважению к путешественникам. По обеим сторонам дорог встречается множество лавчонок, где выделывают и продают бесчисленное количество соломенной обуви для лошадей и вьючного скота, и сандалий для прохожих. Эта обувь для лошадей и быков одинакова во всей империи, и дает хлеб множеству бедных людей. Мы уже сказали, но нелишним считаем еще повторить, что на всех дорогах продаются книжки с указаниями мельчайших подробностей, какие могут понадобиться путешественнику.

* * *

Описание Кемпфера путешествий японских вельмож так живописно и занимательно во многих отношениях, что нельзя не привести его вполне, не только для развлечения, но и для пользы читателей, потому что рассказ Кемпфера бросает яркий свет на учреждения и нравы этой странной империи.

Вот что говорит Кемпфер (т. II, стр. 145):

«Почти невероятно, как много народа ежедневно путешествует в этой стране. Могу уверить читателя по собственному опыту (я видел это четыре раза), что на Токайдо, одном из главнейших и наиболее посещаемых семи путей Японии, в иные дни народу более, чем на больших улицах главных европейских городов. Это происходит частью от того, что жителей в Японии очень много, частью же от того, что жители беспрестанно переменяют место, или по доброй воле или по необходимости.

Князь и вельможи империи, с огромнейшими свитами, ровно как и губернаторы императорских городов и земель, принадлежащих казне, занимают первое место между путешественниками. Они ежегодно раз обязаны ездить ко двору, на поклон светскому монарху, в известное время, для того назначенное. Таким образом они проезжают по большой дороге два раза в год, то есть, когда идут в Эдо и когда возвращаются оттуда. Во время путешествия их провожает весь их двор, и они совершают поездку с тем великолепием и роскошью, которые по их понятиям приличны их званию и богатству, равно как и величию мощного монарха, к которому едут. Свита иных важнейших князей империи так велика, что занимает на дороге пространство нескольких дней пути. Часто случалось мне, при самой быстрой езде, встречать в продолжение двух дней сряду багаж и свиту, предшествовавшие князю. Она состояла из служителей и низших офицеров, разделенных на мелкие отряды; сам князь встретился только на третий день, с многочисленной свитой; и все это шло в изумительном порядке. Говорят, что свита одного из важнейших дайме состоит из 20 000 человек; свита сиомио — из десяти тысяч, а свита губернатора императорского города и земель, принадлежащих казне, — из нескольких сот человек, смотря по его чину или доходам.

Если несколько таких князей и вельмож с многочисленными свитами съедутся на одной дороге в одно время, то не могут не мешать друг другу, особенно если встретятся в одном сиуку (селе), потому что часто даже целого села недостаточно для помещения одной свиты. Для устранения такого неудобства, князья и вельможи приняли за правило извещать о своем проезде заблаговременно все селения и гостиницы, а именно первостатейные за месяц, а прочие за неделю или за две до проезда. Кроме того, об этом же извещаются все города, села и деревни, лежащие на пути, посредством дощечек, выставляемых на бамбуковых шестах при въезде и выезде из этих мест; на досках коротко написано, что в такое-то число такой-то вельможа проедет через это место и будет тут обедать или ночевать.