Закон проклятого - Дмитрий Силлов

– Они ни при чем… Просто я знаю…

Билли хмуро взглянул на напарника. Потом осторожно положил ему одну руку на плечо.

– Ты не пойдешь туда, Джек, – сказал он. – Мы тебя туда не пустим. Так будет лучше, старина, уж поверь.

Джек молчал. Громадный Билли взглянул в его лицо – и вдруг отшатнулся в сторону. Что увидел полицейский в глазах Джека, так и осталось тайной, но ни он, ни кто-либо ещё так и не попытался остановить сержанта Томпсона, пока тот шёл к распахнутым дверям величественного здания.

…Многие свечи уже догорели до конца, другие ещё плакали воском и мигали тусклыми огоньками, слабо разгонявшими царящий в костёле мрак. Лучи рассветного солнца пока не коснулись высоких стрельчатых окон, и лишь это жалкое мерцание умирающих огарков оставалось единственным освещением.

Он шёл по проходу между скамьями. Лужи крови уже успели покрыться бурой коркой и казались пятнами засохших чернил, которые кто-то в изобилии разлил по выцветшим гобеленам и полу, украшенному старинной мозаикой.

Часть трупов санитары успели снять, но три обезображенных тела ещё висели на стене, мертвыми глазами следя за полицейским, идущим по проходу.

Под громадным распятием лежало что-то маленькое, накрытое куском белого полотна, наброшенного на ужасное подношение санитаром, которого не на шутку трясло от увиденного. Капля крови проступила на материи, и эта крохотная точка на снежном фоне почему-то казалась самым страшным из того океана кровавого кошмара, который сейчас властвовал в осквернённом костёле. Тела на стенах, лужи засохшей крови, запах бойни в святом месте – всё отходило на второй план. От крохотного красного пятнышка на белом сукне выл и рвался наружу разум, оно притягивало взгляд, оно завораживало и тащило за собой туда, за границу жизни, во мрак и холод, где царствуют, обнявшись ледяными руками, две сестры – смерть и безумие.

Человек медленно подошёл к подножию гигантского распятия. Первый лучик солнца коснулся деревянного лика Христа, и, казалось, Господь изменился в лице и в ужасе прикрыл глаза, когда отец стянул окровавленное покрывало с изуродованного тельца собственной дочери.

Он неторопливо опустился на колени и наклонился над трупом. Большой розовый бант в тоненькой косичке был помят и раздавлен, и Джек начал осторожно расправлять его. В широко открытых глазах полицейского плескалось безумие, а губы шептали, шептали, шептали…

– Где же ты помяла свой бантик, малышка? Я оставил тебя всего на сутки, а ты уже успела так испачкаться… И что ты здесь делаешь? Пойдем отсюда, здесь темно и холодно… Здесь очень холодно. Ты чувствуешь, детка? Не бойся, папка теперь с тобой. Он всегда будет с тобой, моя девочка.

Он осторожно взял окровавленное тельце ребенка с огромного серебряного блюда и начал его баюкать у себя на груди, пачкая кровавыми разводами голубую форменную рубашку.

– Это всё оттого, что я не помолился за тебя в тот вечер, помнишь? Когда я выгнал пастора Мэтью. А вот и он… И мама…

Джек кивнул на распятые тела.

– Они не обиделись, правда ведь… Эй, вы ведь не обиделись? Нет? Ну вот и хорошо.

Зашипела и погасла последняя свеча. Лучи наконец-то взошедшего солнца заплясали на полу в веселом хороводе. Свет ударил в глаза Томпсона, и он на секунду зажмурился.

Свет… Яркие лучи упали на его лицо, и безумие, уже сжимающее в своих страшных объятиях разум человека, дрогнуло и отступило. Теперь в его глазах были только невыразимая боль и кипящая ярость. Рывком он вскочил на ноги и обратил мертвое лицо ребенка к деревянному лику Христа:

– Господи! Ты видишь это? Где жеТы был тогда, Господи?! Зачем Ты нужен мне, идол, когда в Твоем храме так умерла моя дочь?

Распятый Бог молча висел на своей крестовине, и лишь маленькая нарисованная слеза стекала по потемневшей от времени щеке.

Книга третья

ЗАКОН ЧЕЛОВЕКА

Сильные и жестокие не умирают своей смертью…

Лао-цзы. Дао дэ цзин

Перед ним лежала серая лента асфальта, исчерченная продольными линиями трамвайных путей. Слишком тихая улица. Без прохожих. Без шума автомобилей и одуряющих весенних запахов. Без жизни…

Он повернулся и пошёл прочь, стараясь побыстрее покинуть это страшное место. Но вдруг что-то заставило его остановиться и резко обернуться назад. Ему показалось, что в глубине переулка мелькнула высокая чёрная фигура. Мелькнула и тут же пропала, слившись с набегающими тенями уходящего дня.

* * *

Иван подошел к двери своей квартиры, наклонился и приподнял резиновый коврик. Ключ был на месте. Парень поднял его, вставил его в замок, повернул, отпер дверь и перешагнул порог.

Всё было так же, как и почти полгода назад. Да и что могло измениться? Та же мебель, тот же видавший виды телевизор с импортным магнитофоном сверху, та же мисочка для кота на полу…

«Лютый… Где же ты теперь? Жив ли?»

Иван прошёл на кухню и открыл холодильник. Странно. На полке лежало два пакета молока, колбаса, батон хлеба, какие-то свертки. Он посмотрел на дату выработки, обозначенную на молочной упаковке. Молоко было свежим, только что из магазина.

«Неужели Маша позаботилась?»

Он только сейчас заметил, что пол чисто вымыт, что тщательно вытерта пыль со стола и телевизора, что занавески на окнах другого цвета, нежели ранее. О квартире Ивана заботились и готовили ее к возвращению хозяина.

Зазвонил телефон на столе. Иван закрыл холодильник и подошёл к аппарату.

– Здорово, Снайпер! Это я, Сашка! – заорала трубка. – Меня тоже нагнали! И Макса тоже. Ох, мы его, козла, вычислим! Но это всё потом, и это всё херня. Главное – воля, старик, понимаешь, воля!

Иван немного отодвинул трубку от уха. От радости Сашка так насиловал своими воплями телефонную линию, что старенький аппарат хрипел и утробно подвывал изношенной мембраной, грозя взорваться под напором не в меру радостных Сашкиных децибелов.

– Ох, старик, тут такое творится… Слушай, приезжай ко мне, а?

– Да нет, Сань, мне бы отоспаться. Попозже, а?

– Не дури, братан, на том свете выспишься…

На другом конце провода слышалась музыка и разноголосое девичье хихиканье.

– Катька, да подожди ты, я сейчас… Короче, ладно, Снайпер, как хочешь. Ну, в общем, созвонимся на днях… Бывай.

В трубке послышались гудки.

Иван подумал – и набрал номер ресторана «У Артура».

– Да! – отрывисто тявкнула трубка.

– Здравствуйте, – вежливо произнес Иван. – Машу позовите, пожалуйста.

– Нету здесь никакой Маши, – невежливо ответила трубка.

Но Иван не сдавался:

– А Артур есть?

– Нету здесь никакого Артура.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});