Дебил с дубинкой - Артем Всеволодович Туров

у меня между рук создается очень быстро вращающийся бедно голубой шар, который постепенно начинает темнеть.

Не буду в деталях объяснять все нюансы данного заклятия, но суть в том, что я создал восемь воронок, которые со всех сторон вгоняли воздух в сжатое пространство между ними, создавая невероятно сильное давление.

Через секунду этот шар срывается с места по направлению стены, и вгрызшись на сантиметров двадцать резко взрывается. Вся сложность была в том, чтобы создать направленный взрыв последствием контролируемой остановки воронок и уплотнения стеной этого воздушного шарика.

Так или иначе, меня не задело, а стена, как и комната за ней, перестали существовать. Перешагнув через обломки стены, я увидел на противоположной стене три вдавленных в стену комнаты трупов. А вот сама стена, на удивление выдержала. Но как раз это меня вовсе не удивило.

Тут важно понимать нюансы города, в котором я живу. Такие прорывы из осколков вовсе не редкость. И часто это не банальная нежить, а какие-нибудь насекомоподобные монстры, которые могут даже проникнуть в город.

Суть в том, что у себя дома, каждый житель города мог чувствовать в относительной безопасности. Ведь даже мне, с моим очень сильным телом, для того чтобы просто сломать не несущую стену, пришлось прибегнуть к довольно сильному магическому заклинанию.

Государству даже не пришлось слишком сильно потратится для такого эффекта. Оказалось, что если обезглавливать прораба или бригадира, вместе со всей его семьей вплоть до третьего колена за кражу цемента и арматуры, то даже с обычным гост-ом крепость зданий на порядок выше. А для Иркутска и других городов рядом с аномалией эти гост-ы были чуть строже, и получился такой замечательный эффект.

Но на тот момент такие мысли не пришли мне в голову, так как я первым делом помчался к откинутому в сторону пулемету. К счастью, инструмент был не поврежден, так что, приспособив сошки к подоконнику я открыл огонь по второму пулеметному гнезду на другой стороне улицы.

Не знаю, удалось ли мне уничтожить их, но больше оттуда не стреляли, так что я сконцентрировался на атакующих, что были перед нами. Их позиции, не сказать что были передо мной как на ладони, но все же тактическая высота вместе со всеми вытекающими удобствами была у меня, так что парочку наемников, а я не сомневался что это наемники, я сумел подстрелить.

Очень быстро враг начал отступление, и мне было не с руки их преследовать. Все-таки я был довольно уставшим, как и мои люди. Плюс у нас были раненные, о которых нужно было быстро позаботиться, так что мы сразу же распределились по оставшимся на ходу машинам и выехали с этого места.

Как я и говорил, вся суть и надежда нападающих была на то, что у меня банально не окажется маны, и я не смогу сопротивляться как маг. А с гвардейцами можно расправиться, учитывая эффект неожиданности и общую усталость людей.

В целом — неплохая попытка, которая вполне могла сработать с кем-нибудь другим, но только не со мной. Даже при самом паршивом раскладе, я смог бы сбежать и затеряться в городе, даже если бы в этой атаке участвовали высокоранговые маги. Но откуда такие у простых наемников. Да и Оболенские сейчас не в той ситуации, чтобы отвлекаться на такую мелочь как я и распылять свои силы.

Все-таки я не остановился на найме лучших в мире наемников, родом из Рима. К ним в поддержку прибыли еще и наемники из империи Мин, не говоря уже про местных профессионалов, которые оказались на тот момент свободны.

Короче, попытка не пытка. А узнать, кто же так оперативно сумел не только узнать про мое участие в обороне, но еще и знать про момент с артефактом, и что я останусь без сил — вряд ли возможно было узнать. На самом деле никакой секретности не было. А если даже если и была, то могли просто увидеть, что я за весь бой ни разу не использовал магию и сделать неправильные выводы.

Короче так с наскоку не понять, что там на самом деле произошло, и сколько таких групп готовы вцепиться мне в горло в момент слабости. Ведь на самом деле это могли оказаться вовсе не Оболенские.

К счастью, парочку пленных все же удалось достать. Но на тот момент все это вовсе не интересовало меня, так как я был на грани и достигнув дома просто каким-то чудом проковылял до своей комнаты и отрубился.

Проспал я вплоть до полудня следующего дня, но это однозначно стоило того. Я был бодр и невероятно голоден. Так что первым же делом, вскочив с места я направился прямо в кухню, которым руководила на этот момент единственная слуга женщина у меня в подчинении.

Альвина, та самая девушка, которая помогла мне когда-то разыграть сценку во время очередного покушения, а после стала служить у меня в особняке. Еще во время найма, девушка жестко начертила рамки дозволенного, так что даже при очень сильном спермотоксикозе я даже не думал о приставании к ней. Взамен она держала почти все хозяйство, готовила для меня и так далее.

Правда так как она оказалась одна среди кучи мужиков, большая часть из которых были неженаты, либо же не перенесли свои семьи пока что поближе, у нее было куча поклонников. Такая маленькая суперзвезда, за которой плелись мои гвардейцы и чуть ли не подметали полы вместо нее.

Но все это шло на второй план, а главное — что, ворвавшись на кухню я был уверен, что наверняка найду что-нибудь, дабы набить свой живот, который орал благим матом и требовал от меня еды, да побольше.

Через час, когда я набил свой живот до отказа вкусными блинами и мясом, добытым из осколков, а также принял душ и в целом стал работоспособным, я с кружкой теплого кофе в руке вышел во двор, чтобы принять на свежем воздухе отчеты о вчерашнем происшествии.

— Господин, пленные были приведены в порядок, но пока что мы не смогли их расколоть. Нужно чуть больше времени. Упертые какие-то.

— А кто именно занимался допросом?

— Так я сам и занимался. Не захотел оставить эту неприятную работу на подчиненных, — бодро отрапортовал Николай, капитан моей гвардии, или как нынче модно выражаться, начальник моей службы безопасности.

— Чтобы через пятнадцать минут вся гвардия стояла передо мной, даже те, кто сейчас на карауле. Время пошло.

Хоть мой тон и был довольно нейтральным, но каким-то шестым чувством Николай понял,