Дар Древнего короля - Рона Аск

нам кучу проблем.

– Пожалуйста, не говори об этом Талине, – взмолилась я. – Я просто хотела спасти ребенка и… – добавила шепотом: – Чтобы Мора больше не считала всех асигнаторов злодеями.

Змей иронично усмехнулся.

– Не буду, – он расстегнул кожаный пояс, на котором крепился истинский меч с сумкой, и небрежно бросил на пол. – Но учти: длинный и мстительный язык Моры останется на твоей совести.

Я кивнула и вновь уставилась в потолок. К сожалению, хуже моей совести уже не станет, ей и так неплохо досталось.

– Я уже говорил тебе, что видел твою сестру? – вдруг произнес Змей. – Вроде ее звали Эрмой.

Я приподнялась на локтях, взглянув на Змея сверху вниз, и напряглась, когда он продолжил:

– Ее ранили, когда она убегала от разрушителей и попыталась скрыться в лесу. Я хотел ей помочь, но не успел. Смог только отнести подальше от набега одержимых, чтобы они совсем ее не растерзали.

– Эрма жива? – с дрожью выдохнула я и поспешила сесть.

В груди разгорелось пламя надежды, которое быстро погасло, стоило Змею качнуть головой, и я опять рухнула в пучину горя. Только на этот раз падение было еще мучительнее, будто взяли и обрезали последнюю спасительную нить, способную вытащить из разлившегося под ногами болота.

– Она умерла на моих руках, – тихо произнес Змей. – И перед смертью взяла с меня обещание позаботиться о тебе.

Уголок его губ дрогнул в мимолетной ухмылке, а я вспомнила, как Эльма попросила его о том же. Тогда он ответил короткое и непонятное: «уже». А сейчас… Сейчас я узнала, насколько большой смысл он вложил в это слово.

– Рей, я не позволю тебе убиваться по чужому мертвому младенцу и погибшим в бою сестрам.

Змей вновь встретился со мной взглядом.

– Тем более голодать. Если тебя мутит от горя – все равно ешь. Стошнит – я еще куплю этих хре́новых ребрышек или той дрянной солянки, которую хлебала Тали. Опять станет плохо, что ж… мне хватит денег, чтобы тебя о-о-очень долго кормить.

В горле стало горячо, будто я хлебнула кипятка. Нос защипало, а щеки обожгли первые слезы. Я стыдливо отвернулась, желая спрятать миг своей слабости. Закусила губу, стараясь подавить рвущиеся всхлипы, но скрыть что-то от Змея было невозможно.

Я слышала, как он поднялся с постели, подошел к комоду и снова вернулся:

– Смотрю, ты тоже не любишь слезы, – хмыкнул он и добавил. – Но не бойся, я не стану тебя стыдить.

Из-за моей спины показалась его рука с тарелкой.

– И все-таки настаиваю на ужине. Печаль приятнее заедать, чем выплакивать.

Я коротко и немного истерично хихикнула, забирая у него тарелку. Взяв одну из четырех костей, поднесла к губам еще теплый кусок мяса и жадно вгрызлась в него. Солоноватый, наполненный ароматом специй сок потек по губам и подбородку, а мясо показалось невероятно вкусным и в то же время отвратительно горьким из-за переполнявшей меня печали. Однако с каждым укусом печаль стихала. Она разжимала свои стальные оковы, позволяла сделать судорожный, но свободный вдох и оседала приятной тяжестью в желудке.

Глава 2

Я была очень благодарна Змею за его поддержку, но… Как выяснилось, без пакостей он не мог.

Стоило Талине появиться на пороге спальни, как асигнатор вальяжно растянулся на кровати и сказал, чтобы она сама ночевала со своим бестолковым учеником, а ему и здесь неплохо. На все уговоры Талины, мол, нам лучше поделиться на девочек и мальчиков, Змей просто перевернулся на другой бок и попросил оставить его в покое.

Все…

Талине пришлось смириться, сердито сверкнуть глазами да рассерженно потопать в соседнюю комнату. А мне – прижаться к стене из-за жуткого чувства неудобства. Мой «дражайший» наставник даже не позаботился раздвинуть кровати.

Это не первая наша со Змеем совместная ночевка, только почему-то сейчас было сложнее уснуть. Хотя проблема скорее даже была не в асигнаторе, а во мне. Стоило прикрыть глаза, как перед взором возникала Вайя. Ее бледные губы произносили слова, которые я никак не могла разобрать, но старалась их повторить. Снова и снова. Снова и снова!.. Я хмурилась, ерзала в постели, стискивала кулаки – и вздрогнула, когда тьму прорезал рассерженный голос Змея:

– Не бубни.

Я послушно притихла и, притянув колени к животу, сжалась. Пролежала так, пока дыхание асигнатора не стало ровным, и только тогда позволила себе расслабиться, а после не заметила, как уснула. Провалилась во тьму без сновидений стремительно, глубоко и спала до самого утра, когда с трудом смогла открыть глаза.

Самочувствие было отвратительным. Даже зубы ныли и успокоились, только когда я их сильно сомкнула. С вымученным стоном я перекатилась на другой бок и неожиданно ткнулась носом в мужское плечо. Тут-то мой сон мгновенно улетучился. А судя по недовольному взгляду Змея, он не спал уже очень давно.

– Ночевать рядом с тобой – моя самая большая ошибка, – прошипел он.

Заторможенным умом я не сразу сообразила, в чем дело. Однако вяло оглядевшись, заметила, что расстояние между мной и стеной, к которой я жалась перед сном, значительно увеличилось, и теперь я лежала на постели… Змея.

– П-п-прости! – смущенно пискнула я, отползая от асигнатора, который чудом помещался на самом краю кровати. Того гляди свалится на пол.

– Я, – процедил он сквозь зубы, – не выспался. Я полночи только и делал, что ворочал тебя, будто бревно какое-то. А ты…

Он сверкнул на меня глазами:

– Бесстыдно катилась обратно!

– Прости… – на этот раз мой голос прозвучал жалобно.

Тихо рыкнув, помятый и взъерошенный Змей поднялся на ноги. Он подошел к ведрам у входа и, зачерпнув оттуда воды, выплеснул ее себе на лицо. Постоял так немного, о чем-то думая, а потом фыркнул, резко сорвался с места и покинул комнату, оставив меня одну.

И… И что это было?

Я погладила пальцами лоб, пытаясь вникнуть в произошедшее, а заодно прислушиваясь к шагам асигнатора, затихшим у соседней спальни. Миг спокойствия и… Раздался удар двери о стену, а следом громкий и мерзкий крик Змея:

– Подъем!

«Какой же он зловредный!» – подивилась я, услышав из соседней комнаты отборные ругательства Талины и не менее яркие эпитеты Рива.

Всплеск бодрости от «столкновения» со Змеем довольно быстро иссяк, водрузив на мои плечи былую тяжесть усталости. Вялая, словно муха после зимовки, я на четвереньках подобралась к краю постели, где до сих пор ощущался теплый след Змея, а еще его запах… Терпкий, томный, густой и в то же время легкий и неуловимый, как сам Змей. Щеки обжег румянец, и я поторопилась сесть, чтобы оказаться подальше от подушки и запаха асигнатора, но