Ночь богов, кн. 2: Тропы незримых - Елизавета Дворецкая

И за день до ожидаемого приезда Лютомера хвалиска наконец решилась. Выждав, пока муж отправится на охоту, чтобы раздобыть дичи к праздничному столу, она и сама, к великому изумлению домочадцев, собралась в путь. С собой она взяла Толигу – больше положиться было не на кого, а без провожатого она не нашла бы дороги, потому что из Ратиславля за все эти годы почти не выбиралась и не знала даже ближайших окрестностей.

Толига поворчал, но согласился помочь, даже сам привел ей лошадь и сообщил удивленным Ратиславичам, что-де Замила собралась навестить боярыню Ходиловну. А вам-то какое дело – зачем? Родня мы им или не родня?

На самом деле путь хвалиски лежал совсем в другую сторону – в леса, где среди бортных угодий стояло маленькое займище старого Просима.

Просим так и застыл, когда увидел на тропе двух всадников. Они ехали шагом, и одну из лошадей вел под уздцы один из княжьих холопов. На ней ехала женщина, в которой старый бортник с величайшим изумлением узнал Замилу. Вернее, угадал, кем может быть эта смуглая темноглазая женщина со скуластым, неславянским лицом. За всю жизнь бортник видел младшую князеву жену, может быть, один или два раза, мельком и случайно, негде им было встречаться и незачем.

Вторым всадником оказался старый знакомец – Толига. Еще когда Галица жила в семье Просима, княжич не раз приезжал к сводной сестре, иной раз в сопровождении кормильца, да и в Ратиславле или святилище они виделись, как и все в округе, более-менее часто.

От удивления Просим застыл в воротах, моргая и не зная, не мерещатся ли ему эти две фигуры, такие неожиданные и неуместные на лесной тропе. Уж не случилось ли что? Но что такое должно было случиться в Ратиславле, чтобы княжескую жену привезли на займище какого-то жалкого хромого бортника? Что ей тут делать?

Впрочем, еще пока они не подъехали, умный Просим смекнул, что именно могло случиться. Обо всех событиях вокруг Хвалислава он знал и теперь подумал, что, видно, опять что-то такое стряслось, Ратиславичи огневались на чужеземку и князь решил спрятать ее подальше от глаз. Почему сюда? Да мало ли, как там вышло? Кто станет искать ее именно здесь?

Но оказалось, что гости приехали вовсе не с целью здесь остаться. Даже заходить в ворота они не собирались, им требовалось только, чтобы Просим показал дорогу.

– Отведешь Вершинину[15] в новую рощу, – велел боярин Толига. – Знаешь, где там ель вывороченная, старая, уже лет семь или десять, как упала?

– Знаю… – еле выговорил помертвевший бортник. На болоте лежало много вывороченных елей, но он сразу подумал только об одной.

– Отведешь, покажешь ей выворотень, сам в стороне обождешь, пока не позовет, а потом назад проводишь. Да смотри, чтобы все было гладко. Учудишь чего – двор сожгу, самому шею сверну, а детей в холопы заберу! – пригрозил Толига и показал свою плеть. – Понял, смерд?

– Понял. – Просим поклонился. – Сейчас, боярин. Не гневайся. Клюку только возьму. Не могу я без клюки-то… Не дойду…

Спешно отыскивая свою клюку, где-то рядом прислоненную к тыну, Просим сам себя не помнил от удивления и гнева. Это что же выходит? И князева жена заодно с той подлой тварью, и Толига с ними? Руки старика дрожали от негодования, ноги слушались еще хуже обычного, когда он наконец вышел за ворота и поковылял в обход тына, показывая дорогу. Вслед за ним Ячмень вел лошадь – Замила могла держаться в седле, это дело нехитрое, но ездить верхом по-настоящему не умела. Проводя жизнь в затворничестве, как привыкла на Востоке и к чему располагало ее положение чужеземки, она чуть ли не впервые в жизни оказалась в зимнем лесу и была потрясена этим путешествием не меньше, чем самой его целью.

О вывороченной ели ее предупреждала Галица той ночью, когда Замила передала ей хазарский пояс и когда они виделись в последний раз. Чувствуя себя уже в силах сплести нужную ворожбу, Галица, однако, понимала, что дело может сорваться, и тогда ей придется уйти. Да и убить разом Лютомера и его сестру едва ли выйдет – это было бы уж слишком редкое везенье, на которое расчитывать не приходилось. А дочь Семилады, потеряв обожаемого брата, ради мести не пожалеет ничего и чуть раньше или чуть позже докопается до правды. И тогда на виновного обрушится гнев если не князя и всех угрян, то бойников-побратимов Лютомера – несомненно.

Впрочем, если все задуманное исполнится, вскоре Галица будет в силах противостоять даже волчице Марены. Но ей требовалось время – и не такое уж малое время, чтобы ворожба сплелась, чары окрепли и власть перешла в ее руки. А до тех пор нужно было скрыться, обезопасить себя и спокойно выждать. Ночью, передав Замиле хазарский пояс с отравленной зачарованной иглой, Галица уже знала, что ей нужно уходить. Свое нехитрое имущество – сменную рубаху, чулки, гребень, кремень с огнивом – она уложила в лубяной короб, взяла хлеба на несколько дней и еще до рассвета выскользнула за ворота. Понимая, что в отдалении придется провести несколько месяцев, она взяла с собой и теплую одежду – шерстяную свиту, овчинный кожух, – свернув их и привязав на короб сверху. Путь ей предстоял неблизкий.

На случай же, если понадобится что-то спросить или передать, Галица научила Замилу прийти в ельник, что возле Просимова займища, найти там яму с водой возле вывороченной ели и сказать, что надо, в эту яму.

Хвалиска дрожала, несмотря на то что оделась для поездки в соболью шубу, поверх которой еще накинула толстый шерстяной плащ. Южная уроженка, в землях угрян Замила отчаянно мерзла по зимам и за много лет так и не смогла привыкнуть к холоду. Зимний лес, даже среди дня сумрачный и угрюмый, этот старый хромой колдун, ненависть которого она угадывала по тем коротким взглядам, которые он на нее бросал, предстоящее дело, которое казалось Замиле настоящим колдовством, – все это вместе наполняло ее трепетом и страхом. Но делать нечего. Галица сейчас оставалась ее единственным оружием в борьбе за будущее благополучие сына. Она была готова отдать за него что угодно, а пока требовалось совсем немного – пообещать, что, когда Хвалислав станет князем, ей, Галице, Замила найдет в мужья кого-то из бояр и даст богатое приданое. Дочь холопки хотела закончить жизнь боярыней, хозяйкой богатого и уважаемого рода. Добиться этого только колдовством она не могла, потому что рано или поздно колдунью разоблачат и все кончится для нее очень плохо. А вот если князь даст приданое и подберет мужа для своей молочной сестры – это никого не удивит. Даже если кто-то и задумается, за что такая честь, то вслух сказать едва ли решится. Эти две женщины, дочь холопки и чужеземная рабыня, были почти одинаково бесправны в племени угрян, но обе хотели большего. Одна из них владела чарами, другая – любовью князя. Соединив свои усилия, они смогли бы добиться многого. Если бы только им не мешал старший сын Вершины, оборотень, от которого нужно было так или иначе срочно избавиться!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});