Апокалипсис на Церере - Виталий Сергеевич Останин

бывает.

– Идем вниз, – приказал он слугам. И, подавая пример, двинулся к лестнице.

Астерот никогда, в отличие от своих низверженных братьев, не ненавидел людей. Не испытывал ревности, мол, ах, Создатель дал им свободу выбора и возможность искупления, а нас, совершенные свои творения, лишил подобного. Да, он не понимал, зачем нужны подобные твари, и не мог догадаться, какое место они занимали в Его замысле. Но не ненавидел, нет.

Скорее, он считал их забавными. Непоследовательными, полными противоречий, слабыми и непредсказуемыми. Они метались с одного полюса эмоций на другой, порой совершая поступки, которые никак не увязывались с их предыдущим поведением. Наблюдение за ними делало его долгое существование не таким скучным.

Астерот понимал, что все это происходит из-за их крайне недолгой жизни. А еще от обрезанного восприятия многопланового мира. Люди в большинстве своем пребывали в уверенности, что существуют лишь на одном плане бытия и со смертью физических тел все заканчивается. И потому порой – вот как сейчас – вели себя так, будто и вправду могли победить. Убили десяток низших, группку одаренных, развоплотили арелима и решили, что их никто не остановит. Они даже не думали о том, что существуют до сих пор лишь потому, что ему не хочется уничтожать станцию. Пока не хочется.

– Я хочу, чтобы вы обрушили на них всю дарованную вам мощь, – произнес он, когда до противников осталось два этажа. – Первыми идут фурии, за ними адепты. Не считайтесь с потерями, каждый погибший воссядет рядом со мной в новом мире.

А еще люди были потрясающе легковерными.

31

– Ты когда сказал: «Не он», у меня будто шоры с глаз упали. Подумал еще: вот я точно «не он». Не ревнитель. Поэтому не дается мне этот чин изгнания. Я ведь просто граничник.

Пока мы спускали Стефа на этаж ниже, он разговорился. Сперва произносил по одному слову, каждый раз отдыхая, выталкивая его. Потом короткими связками. К моменту, когда мы преодолели второй лестничный проем, речь лилась уже вполне связно, да и сила понемногу в тело возвращалась. Он даже порывался освободиться от нашей помощи и пойти самостоятельно. Ни я, ни Гринь этого позволять ему не собирались.

– Понимаешь, Оли? Я страж. А все это время пытался выдавать себя за кого-то другого. Ты еще над душой стоял: «Надо верить, надо верить!» А я верил, всегда верил, старик. Только не в то. Стоило это понять – все сразу же встало на места. И Дар я буквально каждой клеткой кожи, каждой косточкой почувствовал. К моменту, как мы к Часовщику поднялись, я уже знал, что ни один Падший, какого бы ранга он ни был, мне вреда причинить не сможет. Потому что я саму суть их вижу.

Подземники с «осознавшими» встретили нас хмурыми лицами. Ну да, они ведь боя не видели, только слышали, как что-то происходило наверху. А теперь вот наблюдают, как двое землян тащат обессилевшего третьего. Явно поражение – у них это большими буквами на лбах написано было.

– Часовщик мертв, – сообщил я.

Потухшие взгляды сменились удивленными. Нас тут же накрыло гомоном вопросов, каждый церерец желал знать, правда ли это, как нам это удалось и что мы будем делать дальше. Пришлось рявкнуть на них. Сообразив, что мешают нам пройти, местные расступились.

Мы положили Стефа у стены. Мягко, но непреклонно я надавил ему на грудь, запрещая вставать. Отогнал чувство жалости, в очередной раз ударившее под дых при взгляде на постаревшего воспитанника. Повернулся к толпе чернокожих, в которой мелькали белые лица с выжженными на лбах крестами.

– Еще раз, для тех, кто не слышал. Часовщик мертв. Верхушка корпорации выбита, остался только мастер проклятий, но он без прикрытия мало что может сделать. Обычные корпы разбежались. Им больше некого против нас выставить, а Астерот лично разбираться не явится.

По последнему утверждению полной уверенности я не испытывал, скорее, это было обоснованное предположение, основанное на прежнем поведении демона. Но нужно было взбодрить людей, дать им понять, что мы только что одержали победу. Пусть и не окончательную.

Негры тут же перестали меня слушать, принялись радостно орать, прыгать, хлопать друг друга по плечам, будто это они покончили с высшим. Только что стояли со скорбными минами, глядели на то, как мы «раненого» вносим, а уже через минуту забыли про того, благодаря кому живы остались. Совсем как наши общинники из тех, что на фронтире живут. Простоят на стенах, встретят вернувшихся стражей и ну орать, поздравляя друг друга с победой.

Хотя… Зря я так на них. Они выжили – имеют право радоваться. А вот тебе, Оливер Тревор, не стоит трансформировать переживания за подопечного в злость на местных. Не по-христиански это.

Поликовав несколько минут, подземники вдруг начали деловито сбиваться в группы, снова разделившись на людей Манты и Фокса. Да и катары во главе с Вимом принялись готовиться к выходу. Я немного обомлел даже – они что же, решили, что все уже кончилось? Вскоре выяснилось, что именно так они и подумали – ко мне приблизились Буч, Рама и Вим.

– Надо закончить зачистку здания, – сообщил капитан катаров. – Если опасности появления демонов больше нет, у меня есть приказ старшего сына.

– У нас тоже есть приказы, – произнеся это, Буч с какой-то холодной подозрительностью взглянул на Раму с Вимом. Те ответили ему такими же взглядами.

– Вы, ребята, не собираетесь ли на радостях устроить небольшой междусобойчик? – вкрадчиво осведомился Гринь. – Пустить друг другу кровь, показать, кто тут главный?

– Этих, – «осознавший» мотнул головой в сторону подземников, – только мародерка интересует. Мы же должны окончательно зачистить сектор, а башня – последнее в нем здание.

– Друг в друга стрелять не будем, – заверил Рама не очень искренне. – Разойдемся по разным этажам – тут всем хватит.

– Ага, – так же фальшиво поддержал его Буч.

Идиоты! Нет, определенно, местные – идиоты! Только им сообщили о том, что враг повержен, а они уже готовы за добычу друг другу в глотки вцепиться. Или просто так, без повода в виде добычи. На одних только «политических» противоречиях.

– Тут еще полно корпов, да и мастер проклятий где-то прячется, – напомнил я им всем.

Они покивали, мол, приняли к сведению. Я почувствовал полное бессилие. С демонами бороться могу, а вот с бандитами… Ну не убивать же их всех теперь!

Положение спас Гринь. Точнее сказать, превратил неконтролируемый процесс в какое-то подобие порядка. Я почувствовал, как он кладет руку мне на плечо, вежливо, но твердо отодвигает в сторону.

– Здание огромное, – сказал он. – Вим со своими людьми пусть идет прямо вверх, Буч – левое крыло, Рама – правое. Добычи хватит всем и не будет искушения за нее драться.

Подземники переглянулись, пожали плечами и охотно кивнули. Не