Апокалипсис на Церере - Виталий Сергеевич Останин

ни в коем случае не приближаться к высшему демону – есть более простые и менее болезненные способы помереть, после чего двинул следом за Стефом вверх по лестнице. Внимательный Гринь, не пропустивший наши переглядки, со значением подмигнул мне, дождались, дескать.

Часовщик по-прежнему ждал нас, не отходя от портала. Первое, что он сделал, заметив нас, оскалил в нелюдской улыбке белые ровные зубы.

Вблизи он производил еще более пугающее впечатление. С камер я только фиксировал его размеры, а тут видел и осознавал. От фигуры Падшего просто веяло необоримой мощью, а в голове сама собой прорастала предательская мыслишка: «Ну на кого вы, людишки, замахнулись?»

– Окошко прикрой, – произнес граничник, останавливаясь в десяти шагах от демона и небрежной этой фразой разрушая зарождающуюся во мне неуверенность.

Понимая, что от меня в схватке будет мало толку, я сосредоточился на координации. Пусть я не могу давать целеуказания подопечному сразу в голову, как раньше, но справлюсь и голосом. Поэтому я развел дронов вокруг него таким образом, чтобы во время схватки для Стефа не оставалось мертвых зон. А сам встал в нескольких шагах за его спиной, как и Гринь, впрочем. Не из страха – чтобы не мешать. Часовщик не Сет, который за время людского забвения настолько ослаб, что мы его даже сперва спутали с сильным магом.

– Боишься бездны, смертный? – произнес высший с насмешкой.

Голос его больше не гремел, заставляя вжаться в землю и дрожать от ужаса.

– Дует, – страж передернул плечами, словно бы его и вправду донимал сквозняк из портала. – А еще не хочу, чтобы ты сбежал.

Я бросил в его сторону удивленный взгляд. У Стефа, при всей его неистребимой тяге к позерству, не было привычки трепаться с противником. Обычно он сразу нападал, стремясь навязать свой рисунок боя, заставить врага отвечать, а не доминировать. И тут вдруг – разговоры.

Но вмешиваться я не стал. Если страж обрел силу, то пускай он и ведет. Любой раздрай в команде на пользу только противнику. К тому же было что-то в интонациях подопечного не совсем улавливаемое, но сообщающее, что он вовсе не насмехается над демоном. Говорит, что думает.

На лице Часовщика за какую-то секунду промелькнули сразу несколько выражений: удивление, гнев, ирония, печаль и, наконец, безудержное веселье. Как у безумца, который не знает, как правильно реагировать на сказанное.

– Ах ты наглец! – расхохотался он наконец. Могучая его грудь заходила ходуном. – Ты что же, всерьез рассчитываешь победить?

Повинуясь едва заметному движению его руки, разлом истаял в воздухе.

– Все в руке Божьей, – ответил ему Стеф. – Но даже слепец заметит: ты хочешь, чтобы тебя победили.

– Вот как? – демон, не прекращая скалиться, совершенно человеческим жестом поднял бровь.

На этом разговор оборвался. Часовщик сорвался с места так быстро, что его практически невозможно было отследить. Словно исчез в одном месте и мгновенно появился в другом. За долю секунды преодолел несколько метров и обрушил один из своих клинков на стража.

Тот не увернулся, хотя граничников учат именно этому, а не бою лоб в лоб. Даже низшие демоны во много раз сильнее людей, а уж о высших и говорить нечего. В бою с ними воин должен всегда двигаться, уходить от чужих ударов и, только дождавшись удобного момента, наносить свой.

Стеф же поступил совершенно иным образом. Левой рукой, в которой обратным хватом был зажат нож, он заблокировал выпад Падшего. Металл скрежетнул о металл. Демона отбросило на шаг.

Я протер глаза. Нехристь открыл рот да так и замер.

– Именно так, – как ни в чем не бывало продолжил беседу подопечный. – Зачем бы еще ты затеял этот дурацкий вызов? Ты тяготишься своим существованием. Уже давно, наверное, многие сотни лет. Ты силен, бессмертен, но вечная твоя жизнь лишена смысла. Вот и пришел умереть, как жил – в бою.

На лице демона застыло изумление. Не вполне понимая, что делает, он шаг за шагом отступал от граничника, неверяще переводя взгляд с него на свой слегка изогнутый по внутренней кромке лезвия клинок. Я вполне его понимал. В то же время я обратил внимание, что после первого столкновения с Падшим Стеф совсем немного, но изменился. Черты лица стали чуть острее, но при этом выражение – мягче. Похоже, Дар трансформировал его. Или даже брал плату.

– Ты хотел сразиться со мной, чтобы доказать, что Он ошибся.

Страж словно бы вел ученую дискуссию на лужайке перед детинцем. Спокойный, расслабленный, он стоял к демону вполоборота и, казалось, больше был занят тем, чтобы подобрать нужные слова, чем поединком. Но, как выяснилось, отслеживал все, что происходило вокруг него. Например, жестом попросил Гриня опустить лук – тот как раз целился в Падшего.

– Доказать? – Часовщик, видать, не вполне отошел от шока, поэтому вопрос его прозвучал слегка рассеянно.

– Верно. Вы, бедолаги, только и делаете, что ищете доказательства несовершенства Творца. Смотреть на это больно.

Это он его из себя так выводит, что ли? Довольно дешевый трюк, такой разве что в трактирной драке сгодится. С другой стороны, голос Стефа, без сомнения, обладал над противником какой-то властью. Бедолаги, ну надо же! Так на моей памяти к демонам еще ни один страж не обращался.

Часовщик, видимо, тоже об этом подумал. Совершенное его лицо смялось, будто было вылеплено из сырой глины. Заревев то ли от ярости, то ли от боли, которую ему причиняли слова, он рванул вперед, выбрасывая перед собой оба клинка.

На этот раз вместо обороны Стеф сам бросился в атаку. Скользнул вперед, пропустив над головой острый, похожий на начищенную медь металл, и, оказавшись вплотную к противнику, чиркнул ножом вдоль его бедра. Ему даже нагибаться сильно не пришлось – разница в росте помогла.

Пролетев мимо друг друга, поединщики развернулись и замерли. Стеф точно не пострадал, я с трех дронов внимательнейшим образом изучил каждый дюйм его тела, а вот Часовщик получил первую рану. Будь на его месте человек, на этом бой можно было считать законченным. В этом месте на ноге проходит целая куча нервных окончаний, парочка важных артерий и сухожилие.

Но демон человеком не был. Он, кажется, даже не заметил сперва, что его зацепили. Да и порез смотрелся не очень серьезно – просто тонкая черточка на мраморно-белой коже, из нее даже кровь не текла. Но стоило Падшему шевельнуться, как она стала расти. С каждой секундой она становилась все шире и шире, пока, наконец, из нее не посыпался… песок? Нет, не песок, какая-то грязно-серая субстанция, ближе к пыли или даже засохшей грязи, чем к песку. Крупицы «крови» демона негромко шуршали, осыпаясь на пол.

Рана не была серьезной, однако демона она деморализовала. У него и до этого были проблемы с контролем,