Король и Королева Мечей - Том Арден

— Джорвела Икзитера? Не говори глупостей.

— За его отца, Элсен. Он умер много лет назад. И она тоже.

— О Констанция! — простонала леди Маргрейв. — Какие же мы с тобой уже старые...

— Элсен, ты напилась. А теперь помолчи. Идет его величество.

Лакей дважды ударил об пол жезлом. Зазвучали фанфары, торжественно запели виолы, распахнулись золоченые створки дверей.

Королевская процессия!

Сердца девушек часто забились. Под руку с королем шла закованная в серо-стальное платье госпожа Квик. Это было единственное за год появление на публике. И если многие девушки зарделись и встали чуть ли не по стойке «смирно», то побудило их к этому скорее не появление короля, а появление их строгой директрисы. А образ его величества для девушек виделся, как нечто туманное в синей бархатной мантии, отороченной горностаем. Он был так непостижим, что на него и смотреть-то было страшно.

Поэтому относительно перемены в облике короля начали переговариваться не девушки, а все остальные.

— Батюшки... — прошептал лорд Эмпстер. — Он даже не качается! Куда подевалась краснота на щеках? Где его двойной подбородок?

— Метения, не думаете же вы...

— Думаю, Констанция.

— Что такое? — прошипела леди Маргрейв.

— Элсен, неужели ты не видишь? Король не пьян.

— Да не может такого быть!

С милой улыбкой его королевское величество отпустил руку госпожи Квик. Стальная фигура остановилась возле начала «аллеи». Из всех присутствующих взгляд ее на пару мгновений задержался лишь на единственной персоне. На куртизанке Владе Флей.

Было время, когда Великая Наставница самолично представляла взращенные ею цветы монарху. Но уже много циклов подряд эта обязанность была возложена на ее верную заместительницу, досточтимую Гарвис. Та торжественно, словно декламируя стихи, произносила имя за именем, и девушки по очереди выходили вперед и делали реверансы, скромно потупившись.

— Мисс Хаския Бишли... Леди Бертен Бичвуд-Баунс... Ее королевское высочество Кареллен, принцесса Нижнего Лексиона... Мисс Альфредина Флонс... Мисс Этельреда Флонс... Мисс Регина Хэмхок... Ее превосходительство Тристана Гарион-Заксон...

Сердца юных девушек учащенно бились. Стать избранницей короля! Разве могло быть в жизни женщины более высокое блаженство? Но о том, что это блаженство может ничего и не дать в жизни, знало только одно некрасивое, несчастное создание, которое шмыгало носом где-то посреди толпы.

Только одна из красавиц, выстроившихся перед его величеством, могла стать его партнершей по танцу. Однако все сомнения отпали, когда король остановился перед ослепительным видением в платье из золотой парчи. Досточтимая Гарвис чуть ниже склонила голову и назвала имя девушки.

Влада Флей улыбнулась. Взгляд ее победно метнулся вдоль линии девушек. Она постаралась встретиться глазами с Джели, потом — с госпожой Квик. Виолы заиграли танцевальную мелодию. Король повернулся, повернулся еще раз — того требовала традиция. Он протянул руки.

У Джели закружилась голова. Как зачарованная она закрыла глаза и тоже протянула руки, ожидая прикосновения рук короля.

Все сразу загомонили. Музыка умолкла, послышались сдавленные восклицание.

Джели открыла глаза.

Что же случилось? Что могло случиться? По бальному залу, раздвигая толпу, словно густую траву, шла грудастая рыжая женщина в оборванном платье, растрепанная. От нее дурно пахло. К платью тут и там прилипла гнилая солома. Придворные делали попытки броситься к ней и задержать ее, но стражники таких попыток не предпринимали. Король протянул руки к оборванке:

— Мэдди!

— Сир, сир!

В мертвенной тишине король обнял узницу, обернул ее полой мантии. Когда она, наконец, отстранилась, ее огромные груди чуть не вывалились из слишком тугого корсажа. Король обвел взглядом зал и вдруг строптиво топнул.

— Оркестр! Играйте! — рявкнул он.

Далеко не сразу оправившись от потрясения, один за другим музыканты начали играть. Постепенно начала вырисовываться мелодия знаменитого вальса Шуварта. Стройные ряды девушек рассыпались. Одни плакали, другие бросились бежать, третьи в ужасе взирали на то, как король со своей жуткой партнершей кружат по паркету.

Затем, один за другим, к ним начали присоединяться придворные.

Фредди Чейн схватил за руку первую попавшуюся из «новеньких». Так же поступил и Пеллем Пеллигрю, и его друг, молодой человек, которого Пеллем называл Новой. Мисс Джелика Венс даже не сразу поняла, что танцует.

Фредди?

Но это был не Фредди.

— Вы плачете. Не плачьте.

— Что?

— Вы такая красивая.

— Кто вы такой? — Джели утерла слезы с глаз, нахмурилась и посмотрела в горящие глаза своего партнера. — Вы... протеже лорда Эмпстера? Отпустите меня! Кто вам сказал, что вы можете танцевать со мной?

— Но ведь мы должны танцевать, правда? Думаю, король этого желает.

— Король! Меня еще ни разу в жизни так не унижали!

— А кто эта женщина?

— Понятия не имею. И о вас я тоже понятия не имею.

— Но вы ведь только что сказали, что я — протеже лорда Эмпстера.

— Протеже, вот именно. То есть вы — кто угодно. А не могла я вас где-то видеть раньше?

— Никогда. Зовите меня Новой. А знаете... У вас глаза сверкают, словно драгоценные камни.

— Мне кажется, что вы очень назойливый молодой человек.

— Вовсе нет. Я ужасно стеснителен. Вам стоит избавить меня от стеснительности.

— От чего избавить?

— От всего, что вам во мне не нравится.

— Я не говорила, что вы мне не нравитесь. Я сказала, что я вас не знаю.

— Значит, я вам нравлюсь?

— Вы уверены, что мы никогда прежде не встречались?

Но конечно, они никогда не встречались. По прошествии времени Джем будет удивляться тому, почему вдруг его так потянуло к его светловолосой белокожей кузине. Быть может, то был зов крови. Но нет, тут было и нечто большее. Зов желания. Казалось, что-то у него внутри вдруг обрело свободу. Он неожиданно почувствовал, что уже слишком долго, тщетно, напрасно любит девушку, которой больше не существует. Безусловно, он упросил Пелла удостовериться в том, нет ли среди новеньких на этом балу некоей мисс Вольверон. Даже теперь в мечтах Джем представлял, как смотрит, стоя у дальней стены зала, в таинственные, загадочные глаза Каты. Но Ката исчезла, как будто ее не было никогда, и теперь, вспоминая об их встрече в Варби, Джем, можно сказать, ощущал облегчение. Та девушка не была Катой, она не была его Катой. Что еще оставалось Джему, как не забыть о прошлом? Ката была воспоминанием, которое он всегда будет хранить как сокровище, но теперь ему следовало крепко запереть дверь, которая уводила к тому воспоминанию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});