Проклятие - Мейер Марисса

Велос покачал головой. На лице бога отразилось страдание, но все же он поднял фонарь, жестом приглашая ее ступить на мост. Серильда подплыла ближе. Не обращая внимания на капающую из раны кровь, протянула руку.

– Серильда! Нет!

Она заколебалась. Этот голос. Он был ей знаком. От звука этого голоса у нее в груди замерцал свет.

Из тени появилась фигура. Она бросилась на пол рядом с гробом, схватила что-то с земли. Юноша. В тусклом свете его волосы казались медными, безумные глаза были широко открыты – он смотрел на нее снизу вверх, сжимая обломок колдовской стрелы.

В другой руке он держал золотой меч.

– Злат? – выдохнула Серильда, опуская руку.

Злат здесь. Но как?

Девушка тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями, но она чувствовала себя такой опустошенной. Такой усталой.

– Что он здесь делает? – загремел Эрлкинг. – Кто выпустил его на свободу?

Злат вскочил и бросился к Серильде. Схватил ее, не обращая внимания на бегущую из раны кровь, вложил в ее руку древко стрелы и крепко сжал в кулак ее пальцы. Черное оперение коснулось ладони.

Головокружение и чувство, что ее вот-вот унесет ветром, мигом прошли, как и не бывало. Серильда почувствовала себя более плотной, весомой. Не совсем целой, но и не неприкаянной пушинкой. Она снова крепко стояла на земле.

– Ясень, – сказал Злат, будто это все объясняло. – Не выпускай.

От каменных стен зала эхом отразился смех, ликующий и дикий. Он немного напомнил Серильде ее собственный смех, когда она радовалась чему-то неожиданному.

Злат встал перед ней с мечом на изготовку, хоть его и била дрожь. Серильда посмотрела из-за его плеча туда, откуда раздался смех, и увидела… себя.

Ее тело… сидело в гробу. Золотые колеса блестели в открытых глазах. Длинные волосы каскадом ниспадали на рубиново-красный плащ, такой же, как у нее на плечах.

– Вот это да, – протянула Перхта, осматривая свою новую фигуру, и положила руку на живот. – Какие непривычные ощущения.

– Это всего на пару месяцев. – Эрлкинг опустился рядом с ней на колени. – А потом у тебя появится собственный ребенок, как ты мечтала.

Сияющая Перхта улыбнулась ему, а Серильда почувствовала, как у нее земля уходит из-под ног. Это было слишком. Видеть, как собственные глаза смотрят на Эрлкинга вот так. Как ее собственные руки тянутся и гладят его по лицу. Как ее собственный рот жадно приникает к его губам.

Чьи-то пальцы тронули Серильду за руку, испугав ее.

– Идем, – прошептал Злат. – Мы должны выбраться отсюда.

Он потянул Серильду к лестнице. Спотыкаясь, она заковыляла следом, сжимая в кулаке древко стрелы. Она все еще опасалась, что при первом неверном шаге может превратиться в ничто. Но стрела была твердой и осязаемой, как и рука Злата у нее на локте, пусть даже он и сам был всего лишь заклятым неприкаянным духом.

Неприкаянным.

Нет, где-то Злата по-прежнему ждало его тело со стрелой в запястье. У него все еще был шрам. На него все еще действовало волшебство, которое полуживым удерживало его в этом мире.

А у Серильды не осталось ничего, кроме обломка стрелы. И без этого обломка ее дух был готов при первой возможности же ускользнуть в Ферлорен.

Серильда разжала кулак, чтобы рассмотреть расщепленное древко и черное оперение, но как только она это сделала, снова навалилась слабость. Споткнувшись, она врезалась в Злата. К этому времени они были почти у лестницы. Злат остановился, чтобы проверить, все ли с ней в порядке, и тут что-то привлекло его внимание. Он оглянулся и вытаращил глаза.

– Кого я вижу? Это же наш прекрасный принц.

Крепче сжав древко стрелы, Серильда повернулась.

Перхта уже была на ногах и целеустремленно шагала через зал прямо к ним. Серильде показалось, что золотые круги в ее собственных глазах теперь горят красным, словно расплавленный металл.

– Я триста лет провела в ловушке. По твоей милости.

Перхта подняла вторую половину сломанной стрелы, сжав ее в кулаке, как кинжал. Хотя у Злата был меч, а тело Серильды – уж она-то знала! – не обладало особенной силой, она все равно почувствовала прилив страха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Перхта оскалила зубы и сделала выпад.

Злат поднял меч.

Между ними, рыча, прыгнула черная тень. Серильда вскрикнула и упала, прижимаясь спиной к стене. Злат оказался тут же, рядом с ней. Он с разинутым ртом уставился на чудовище.

Это был черный волк, огромный, больше самого большого жернова на мельнице отца Серильды. Шерсть на его спине топорщилась, массивные когти царапали каменный пол.

Эрлкинг издал торжествующий крик – этот звук пугал Серильду еще сильней, чем низкое рычание огромного зверя, от которого дрожала земля. Бог защищает их, поняла Серильда. Он вышел против Перхты, великой охотницы.

Но если Перхта пострадает… что станет с ребенком у нее внутри?

– Это же Велос, – благоговейно пробормотал Злат. – Великий волк, охраняющий врата Ферлорена…

Серильда покачала головой, слезы застилали ей глаза.

– Он не может причинить ей вреда. – Она сжала руку Злата. – Мой ребенок…

Он моргнул, на мгновение сбитый с толку. Затем пришло понимание, а за ним – ужас. Он поудобнее перехватил рукоять меча и оглянулся назад, а Велос тем временем припал к земле, щелкая челюстями.

– Нет! – закричала Серильда.

Никто не обратил на нее внимания. Перхта была слишком быстра. Она то проворно уклонялась от зверя, то бросалась вперед и хватала его за длинную мохнатую шерсть. Даже в непривычном теле Серильды, даже беременной, Перхта была стремительна, как лиса, и проворна, как кошка. Зажав древко стрелы в зубах, она вскочила волку на спину, обеими руками вцепившись в его шкуру.

Велос взвыл и попытался ее стряхнуть, но Перхта, глаза которой горели нечеловеческим восторгом, лишь захохотала.

– Как часто я об этом мечтала, древняя ты дворняга!

От каменных стен отразился низкий напевный звук королевского охотничьего рога. За ним последовал грохот шагов. Серильда подумала было, что он раздается сверху, из замка, но тут на мосту в Ферлорен, стали появляться фигуры, множество фигур. Они хлынули через врата обратно.

Не призраки. Не потерянные души.

Темные.

Те самые, которых Эрлкинг вернул богу смерти. На их запястьях сверкали золотые цепи, но несчастный вид демонов, преданных своим предводителем, теперь сменился победным.

– Время настало, моя любовь! – воскликнул Эрлкинг.

Перхта подняла половину стрелы. В свете факела блеснул золотой наконечник. Велос рванулся, не сумел сбросить охотницу и начал изменяться. Миг – и на глазах у Серильды тело зверя уменьшилось, черный мех удлинился, превращаясь в плащ…

Но тут Перхта издала боевой клич и вонзила стрелу Велосу в шею.

Глава 39

Из горла зверя вырвался чудовищный вопль. Этот звук потряс Серильду до глубины души. От него содрогнулась сама земля. Пол под ними треснул, и от врат Ферлорена зазмеилась одна-единственная трещина с неровными краями, похожая на молнию, ударившую в ступени лестницы, ведущей наверх, в замок. Камень загрохотал и застонал, земля разверзлась у них под ногами.

– Время настало! – воскликнул Эрлкинг. – Быстрее!

Темные ринулись вперед, на бегу срывая с себя золотые цепи. Все это наверняка было спланировано заранее. Они хорошо подготовились. Провели бога, заставив его поверить, что цепи их удержат. Эрлкинг и не собирался выполнять свою часть сделки.

Слаженно, словно они репетировали этот момент много раз, охотники окружили исполинского волка со всех сторон и набросили на него золотые цепи. Зверь оборонялся, щелкал зубами, но темных было слишком много, и как только цепи стянули его тело, волк прекратил борьбу. Велос задыхался, цепи сковывали его от горла до задних лап, обездвиживая и отнимая силы.

– Наконец-то. – Эрлкинг шагнул вперед, чтобы посмотреть огромному зверю в глаза. – Я был счастлив, когда победил Эострига, но изловить самого повелителя смерти? Я долго ждал, пока ты окажешься у моих ног. Властелин. – И он зарычал с отвращением. – Ты и впрямь поверил, что я отдам тебе своих придворных? Что принесу их в жертву тебе? – Он прищелкнул языком. – Может, ты и бог, но я – Ольховый Король. Темные мои.