Слеза дракона - Михаил Ерунов

– Но Лоди не дракон, – возразил Болло.

– Именно потому его сила и осталась невостребованной. Драконы хищники, захватчики, и они не склонны к созиданию. А Лоди творец, и в этом смысле его могущество гораздо выше, чем у них. То, что развитие Карелана пошло не совсем верным путем как раз и является следствием того, что один из основных его создателей был выведен из игры. Вернув его, мы получаем уникальный шанс исправить ситуацию и вернуть нашему миру его первозданный облик.

– И с той же долей вероятности можем погубить его, – сказал Болло. – Лоди безумен сам, и вокруг него собираются такие же безумные адепты его учения. Лоэнгрем наглядное подтверждение моим словам. Он уже замарал свои руки по локоть в крови наших товарищей и на этом вряд ли остановится.

– Да, это так, – согласился Линдл. – Потому я и сказал ему, что нам с ним не по пути. Выскажи он эти соображения на Совете Пира Народов, я бы, вполне возможно, поддержал его предложение, поскольку сама по себе идея не лишена здравого смысла. Но Лоэнгрем избрал другой путь. Даже сейчас, вроде бы как пытаясь найти точки соприкосновения с нами, он продолжает диктовать свои условия.

– И чего же ему нужно?

– Он предъявил ультиматум – наши с тобой жизни в обмен на Нэвила. Я послал его ко всем чертям от своего имени и сказал, что точно так же поступишь и ты.

– Вот именно! – горячо воскликнул Болло.

– Но это касается только самого Лоэнгрема. В отношении Лоди я с тобой не совсем согласен. Если есть возможность помочь ему, то это необходимо сделать. Мы можем попытаться возродить его сами, без участия этого фанатика.

– Корнелиус, ты опять увлекаешься какими-то фантасмагорическими идеями, – с укоризной произнес Болло. – Не будем забегать вперед! Давай сначала завершим одно дело, а потом уже более детально обсудим эту тему. Вернемся к тому, с чего начали, к Гарольду Финсли. Меня сейчас это очень тревожит.

– Хорошо, – согласился Линдл. – И так будем исходить из того, что Финсли оказался в руках наших врагов. Что такого Голос Дракона мог узнать от него, если сразу же решился на убийство императора Натаниэля?

– Не знаю, Корнелиус, – ответил Болло. – Возможно то, что Натаниэль Сигвард собирается возвести на престол наследника Авеля в обход своего собственного сына?

– У императора нет детей, – неожиданно подал голос от окна Нэвил.

– Что?! – не веря собственным ушам, хором воскликнули Болло, Линдл и Кастига.

– То, что слышали, – с некоторым вызовом ответил юноша. – Сын императора умер во время родов вместе с матерью. Вместо него во дворец был взят ребенок Софи Хаггард, а она сама была приставлена к нему в качестве кормилицы. Таким образом Натаниэль хотел запутать Пир Народов и отвлечь его внимание от меня. Мне об этом рассказывал дядя Гарольд.

– И ты всё это время молчал?! – изумился Болло.

– А какой смысл говорить о том, что на данный момент абсолютно недоказуемо? – угрюмо буркнул Нэвил. – Почти все, кто был посвящён в эту тайну, мертвы, а самое главное – нет самого Натаниэля Сигварда. Без его личного подтверждения в эту почти нереальную историю всё равно никто не поверит.

– Но жива твоя мать, эльфийская принцесса Мариэль, – возразил Фармиль. – Её слово очень многое значит.

– Эллеворд же говорил, что по официальной версии она умерла пятьсот лет назад, – ответил Нэвил. – Даже если мать откроет свою тайну и выступит в мою поддержку, её попросту объявят самозванкой. И потом я просто не имею права рисковать её жизнью! Если Голос Дракона что-нибудь пронюхает о моей матери, то её убьют точно так же, как и всех остальных.

– Так ты хочешь отказаться от борьбы за свои права на престол? – с удивлением спросил Фармиль.

– Да не в этом дело, – покачав головой, ответил Нэвил. – Престол далеко не самое ценное из того, что есть в жизни. Я не хочу потерять мать, так ни разу её и не увидев, а потому принял решение сделать сегодня то, на чем так настаивает Варравис. Я пойду к Голосу Дракона и уничтожу его. Это будет моя месть и за убийство отца, и за смерть Натаниэля Сигварда, который приложил все возможные усилия для того, чтобы я вырос человеком, и, конечно, за дядю Гарольда, которого любил и всегда буду помнить. Но самое главное, я сделаю это ради своей матери. Я знаю, что смогу, потому что чувствую в себе силы. А уж что там дальше будет, на то воля богов.

– Что же, решение, достойное истинного Дунгара, – одобрительно произнес Ларс Болло. – Мы все по мере своих возможностей постараемся помочь тебе.

– Завтра, так завтра, – спокойно произнес Кастига. – Давно уже пора переходить от слов к решительным действиям. Сейчас время играет против нас.

18. Противостояние.

На этот раз аудиенция Балтазара Стока у императора проходила не так церемониально, как накануне, но всё равно собрала большое число желающих присутствовать на столь важном для империи событии. Большинство придворных были уверенны в том, что лорд примет заманчивое предложение принца Витаса и даже видели в этом несомненный знак сближения между Сигвардами и Стоками. Этому отчасти способствовали и слухи, распущенные Магдишем, о возможной помолвке принца с леди Анжелиной. Дамы умильно перешёптывались о том, какая это будет блистательная пара, как они подходят друг другу и судачили о том, на какой срок объявленный траур отодвинет это радостное событие, ну а кавалеры вовсю ломали голову над тем, как войти в доверие к будущему тестю наследника престола и каким образом лучше всего подольститься к нему. А подумать было над чем, ведь лорд Балтазар был человеком старой закваски и прямая, ничем не прикрытая лесть могла только навредить будущим отношениям.

Как и накануне, Балтазар Сток и его дочь прибыли во дворец в сопровождении принца Фармиля. Правда, на этот раз их сопровождал ещё роскошный камердинер с пышными бакенбардами, который нес шляпу и плащ лорда, а также человек десять слуг в расшитых золотом ливреях. Вся процессия выглядела весьма внушительно, если не сказать больше – вызывающе. Но положение и знатность лорда вполне позволяло ему иметь столь многочисленную свиту, поэтому ничего предосудительного в его действиях двор не нашёл. Напротив, многие увидели в самоуверенном поведении Стока верный знак того, что сильные мира сего пришли к соглашению, и данный приём лишь констатирует новый расклад политических сил.

Лорд Балтазар Сток, несмотря на возраст, выглядел очень подтянутым и прямым, как палка. Сразу было видно, что эта спина не привыкла сгибаться в поклонах. Он держался легко и непринужденно, а вот его дочь Анжелина казалась какой-то чересчур сосредоточенной и даже немного расстроенной. Это тут же породило новою волну слухов о том, что её выдают замуж за принца Витаса против воли. Присутствие же рядом с девушкой Фармиля ещё больше подстегнуло воображение досужих сплетников и наделило их отношения оттенками пылкой страсти, растоптанной деспотичным отцом ради политических выгод от союза с будущим императором.

Теперь все ожидали появления наследника престола, и вскоре он появился в сопровождении своих ближайших советников – лорда Ульриха Магдиша и посланца Варрависа. Витас, вероятно воспользовавшись уроком, преподанным ему вчера Стоками, был одет в черный траурный костюм. Подстать ему выглядели и его советники. На лицах принца и Магдиша светились дежурные улыбки, золотая маска Голоса Дракона, естественно, не выражала никаких из его чувств.

– Рад снова видеть Вас, лорд Балтазар, – подходя к Стоку, галантно произнес Витас. – Признаюсь честно, я провел бессонную ночь в ожидании Вашего решения.

– Не стоило так переживать, Ваше Высочество, – ответил лорд. – В любом случае, я всегда рад работать на благо империи.

– И всё же, каков будет Ваш ответ?

– Я всесторонне обдумал предложение Вашего Высочества. Бесспорно, сама по себе идея очень интересна и говорит о том, что государственное мышление не чуждо будущему императору. Мне вдвойне приятно оттого, что предложение это было сделано не кому-нибудь, а именно мне. Оно показалось мне крайне серьёзным, взвешенным и полезным для империи. Я склоняюсь к тому, чтобы принять его. Осталось только обсудить круг моих будущих обязанностей, а также кое-какие мелкие детали вхождения в должность.

Пока принц Витас и лорд Балтазар обменивались любезностями, леди Анжелина в упор смотрела на посланца Варрависа. Пока никто в зале не обращал на это внимания, поскольку все взоры были прикованы к высокопоставленным собеседникам, но вот сам Голос Дракона заметил повышенное внимание к своей особе со стороны девушки почти сразу же. Более того, он вдруг почувствовал себя крайне неуютно под пристальным взглядом этих голубых, таких красивых и вроде бы совсем не страшных глаз. Сначала Голос Дракона списал все свои неприятные ощущения на нервное напряжение после вчерашней стычки с Барагом аз Гурдом. Он ведь был в одном шаге от гибели, и вполне естественно, что это могло сказаться на его внутреннем состоянии.