Кудринская хроника - Владимир Колыхалов

В Кудрине Кучеров остановился в том люксовском номере совхозной гостиницы, из-за которого в свое время столько пришлось пережить неприятностей Румянцеву. Но эти переживания были уже далеки, так далеки. Даже Катя, душа ранимая, все реже теперь вспоминала о тех тревожных для их семьи днях.

После поездки в Рогачево Кучеров делал облет буровых вместе с Саблиным, новым начальником управления разведочного бурения, побывал у сейсмиков и геологов, осматривал их базы, обнаружил немало упущений и приготовился завтра на совещании все это высказать начистоту. На большой разговор были приглашены в Кудрино начальники трестов и управлений из нефтяного города на севере нарымской земли, ибо им предстояло брать в свои руки и начать осваивать здешние месторождения. Ждали прилета Николая Филипповича Мержина из нефтегазодобывающего управления и начальника всех буровых работ в области Петра Ефимовича Чурина.

Кучеров развернул перед собой план кудринских месторождений, где были обозначены «кусты», эти скопления скважин, которые разбуривались, обустраивались, и предстояло их со временем пустить в эксплуатацию. На плане скважины обозначены разным цветом: голубым, зеленым, желтым, синим. Тут была заложена перспектива на многие годы. Скоро придется разбуривать «кусты» отдаленные, тупиковые, и за это надо браться уже теперь, рьяно и без раскачки. Нефтепровод подведут, а скважины не будут готовы к откачке нефти из них. Образуется разрыв, простой, а он обойдется дорого государству.

На совещание собрались в сельский клуб. Выступив с кратким словом, Кучеров задал вопрос буровикам и нефтедобытчикам:

— Почему у вас снизилось рабочее напряжение? На полях совхозов оно нарастает, а у нефтяников падает?

Стояло тягостное молчание.

— А мне причина известна, — продолжал секретарь райкома. — Причина застаревшая, давняя: запутались в межведомственной несогласованности. Давайте все взвесим и выясним. Викентий Кузьмич Латунин ждет от меня доклада после нашей беседы.

Он посмотрел на Мержина. Николай Филиппович, конечно, опытный, крепкий бойцовский петух, умница. Все эти качества Мержина отлично известны Кучерову. В правилах Мержина — опираться на факты и выстраивать их в объективной последовательности. Вот он поднялся, заговорил. Голос у него приятный, немного вибрирующий. Его внимательно слушают даже те, кто по какой-то причине им недоволен.

— Мы у себя на Севере, — сообщал он, — увеличили прирост добычи нефти. Двенадцать скважин перевели на механическую откачку, заканчиваем обвязку двадцать первого «куста». И фонтанной аппаратурой укомплектовались, смонтировали станки-качалки, сварили два километра труб и ведем выкидные линии.

Мержин сделал паузу и продолжал:

— Это дела, так сказать положительные. А что идет с отрицательным знаком? Тридцать первая скважина — бездействующий фонд. Пятая скважина — то же самое: она перестала функционировать из-за осложнения колонны. Ряд скважин не переведен под закачку, а за два месяца должны были перевести четыре скважины. Вот тут подземник сидит, уважаемый товарищ Чурин. Он знает, что, когда тянут буровые тракторами, то на тридцать сантиметров вглубь землю роют! Провода и порвали, вывели скважины из строя. Еще помеха — задержали нас крепко переправы через реки…

— Еще что? — спросил Мержина секретарь райкома.

— Затянули подземный ремонт станков-качалок по той причине, что нет погружных устройств. Арматура — такой дефицит, а ее в землю закапывают подземники. Все перечисленные мной недостатки ведут к тому, что наше нефтедобывающее управление недодает к плану триста тонн нефти.

Мержин высказался и сел. Начальник буровых работ области Чурин, солидный мужчина с редкими, приглаженными волосами и чуть косящим левым глазом, нескрываемо сердито смотрел на Николая Филипповича. Оба зависели друг от друга, жить не могли один без другого, но вечно ссорились, доказывали каждый свое шумно, подчас гневно, без уступчивости. Сейчас Чурину не понравилось, что Мержин так гладко свалил все на другие службы и на его, Чурина, управление тоже.

Кучеров, привыкший к таким «боям» между крупными руководителями разных ведомств, понял, что и теперь словесной пальбы не избежать. Воспрепятствовать этому он не хотел, да и ни к чему было — сам вызвал их на откровенный разговор. Только заметил:

— Вы меня не проведете. Не старайтесь вводить никого в заблуждение. В ваших делах я давно и основательно поднаторел, так что лучше напрямоту. Конфликт ваш ясен, — с угрюмыми нотками в голосе говорил Игнатий Григорьевич. — Весь сыр-бор у вас из-за того, что вы не знаете, как подъехать к «кусту», чтобы обустроить его или сдать уже готовый в эксплуатацию.

— Сдать бывает труднее, чем пробурить, — ответил, вставая, Чурин. — Мы, буровики, свое дело сделаем. — Говоря, Петр Ефимович краснел, распалялся, в чем и была его отличительная черта. — Если не налетим на закопанный металл, то проложим трубу к месторождениям вовремя. Всю лежневку придется перепиливать к черту!

Так сделаете, или это опять несерьезное обещание? — Кучеров вопросительно поднял брови.

— Игнатий Григорьевич! — все сильнее горячился Чурин. — Строители к нам предъявляют непомерные претензии по обустройству скважин! А что лед и металл в земле — это они в расчет не берут. Давайте мы сами возьмем на себя обязательства убрать железки, ликвидировать эти помехи, а строители пусть делают водовод.

— Вы должны были лес и металл убрать сами без всяких «давайте», — сказал Мержин. — Засыпать амбары и обваловку сделать — тут нечего выкручиваться, когда есть строгое предписание водрыбнадзора. Мало мы нефти по халатности спускаем в озера и реки? Мало нас государство штрафует? Концов не найдешь в этой карусели!

— Сначала вы делаете мешанину из бревен, железа, земли, а потом подводите под «куст» провода и трубы. Нельзя ли с проводов и труб сразу начинать? — спросил Кучеров.

— Не получается так, Игнатий Григорьевич, — возразил Чурин. — Тогда совсем все перепутается.

— Ах вы, друзья! — махнул рукой в его сторону секретарь райкома. — Слишком все у вас заспециализировано. Вы нас иногда водите за нос и это вам, видимо, нравится. Но я еще раз повторяю, что райком партии во всем разбирается и каждому воздаст по заслугам. Если график — действительно зеркало вашей работы, то это зеркало на сегодня кривое. Когда не было графика, все смотрелось куда красивее! И с электрикой, посмотрел я, дело тоже неважное. И не Чурин тут виноват, а комиссия, что должна принимать готовую скважину.

— Именно так! — обрадовался Петр Ефимович. — Всех членов комиссии вместе собрать не можем. Одному я сказал, что нужно скважину принимать ехать, так он от меня убежать хотел, прятаться стал. Я его за руку — чуть рукав ему не оторвал! — Чурин говорил напористо, но уже спокойнее. — Мы все зависим друг от друга. Когда все слаженно шло, то мы по четыре скважины сразу сдавали.

Кучеров опустил ладони на стол.

— Все, товарищи, вдоволь наговорились. Со стороны посмотреть — деловой разговор, а в общем — бездельный. Одни заковырки да закорючки. Мы будем судить не по тому, кто как красиво умеет отговариваться, ссылаться на трудности, на межведомственные неувязки. Мы будем судить по результатам работы! Создали график и успокоились, мол, собираемся раз в неделю и ладно. А почему бы вам не сотрудничать в течение всей недели? Почему, Николаи Филиппович, вы решили «проучивать» буровиков тем, что перестали принимать у них скважины? А буровики по области план не дали, лишились тринадцатой зарплаты в прошлом году. Почему у вас не возникает необходимого напряжения координаций?

Молчали. Слышались вздохи, скрип стульев, покашливание.

— Так и закончим совещание с оценкой вашей работы «неудовлетворительно». А в двадцатых числах этого месяца будет бюро райкома. — Кучеров собрал все свои бумаги, застегнул папку. — Я здесь задержусь на три дня, поеду по тем объектам, где еще не успел побывать. — Он кашлянул в кулак. — Посмотрю своими глазами, и тогда спекуляция каждого будет видна отчетливо. Тогда уж вы за нос не станете нас водить. Кое-кому все еще разбег нужен. Кое-кто боится загнать технику. А что главное — нефть или техника? Нефть — цель. Техника — средство. Экономить средства — значит, не получить нефть!

Всех отпустив до завтра, Игнатий Григорьевич, оставшись в клубе один, подытоживал впечатления. Он больше был на стороне Чурина, и не потому, что тот был по-человечески симпатичен ему. Как начальник всех буровых работ, Петр Ефимович стоял на своем месте, деловых его качеств хватало вполне, и никто их не мог отрицать. А вот нефтедобытчики, уважаемый Мержин, проявили на этот раз явную недоброжелательность к буровикам. Чурин затянул промывку скважин на одном из «кустов» потому, что вовремя не подали для этой цели нефть. Он убрал оттуда гидроциклон и правильно сделал. Иначе потом Чурина обвинили бы в том, что он не вывез своевременно оборудования. Но это еще не все. Беда вот где: эксплуатационники не торопятся принимать пустые скважины. А скважины с нефтью — из рук рвут! Но ведь буровиками проделана та же работа, затрачены те же громадные усилия. И фактически из-за этого управление буровых работ области, передовой коллектив, оказалось в числе отстающих. Лишение премиальных дурно сказывается на настроении людей. Так… Что еще? Вот: не всегда своевременно выдают документацию на бурение скважин. Не всегда снабжают буровиков лесобилетом на повал деревьев, на расчистку площадей. И грунт вывозить им надо, а дорог нет. Хороший лес приходится зарывать в землю. А на обустройство одной только скважины уходят тысячи кубометров первосортнейшей древесины…