Цена жизни - Павел Нечаев

— Я вам ничего не должен, — ответил Грин, и отвернулся. Дама завизжала:

— Сопляк! Да ты знаешь, кто мой муж? Мой муж — начальник отдела снабжения! Я буду жаловаться Вождю!

— Ты сначала до него доберись, кошелка старая, — Грин, у которого от воплей дамы заболела голова, потерял терпение. Он прекрасно понимал, почему дама нервничает. Она насмерть напугана сарацинами. Еще вчера они казались чем-то далеким, о чем можно было не волноваться, и вдруг — вот они, под окнами. Надо бежать, бежать любой ценой. Подвернулся сержантик — отлично, подмять его, оседлать, и погнать спасать драгоценную особу Ее Величества. Ситуация знакомая, у нее в этом большой опыт — и муженька так гоняет, и зятька. А тут, тьфу — какой-то сержант.

— Хам! — дама перешла на ультразвук. — Ты пожалеешь!

Грину внезапно вспомнилась сцена возле дома, где он жил с тетей. Соседки, и Алекс, который посмеивался над ними. Дама напомнила Грину жену Дани. У него даже возникла мысль ударить ее по лицу, и посмотреть на реакцию, но он сдержался. Вместо этого Грин расхохотался прямо в надменное лицо дамы. Он смеялся, запрокинув голову, а его бойцы стояли вокруг, и улыбались. Улыбались и резервисты, которым такие сценки наверняка были знакомы по опыту семейной жизни. Дама замолчала, лицо у нее вытянулось. Она ожидала чего угодно, но только не этого гомерического хохота.

— Командир, — в холл вошел Бибизян. — Там глухо, на ремонт нужно не меньше трех часов.

— Ясно, — ответил Грин. — Ну что, тогда выдвигаемся. Сначала пойдут мои ребята, и еще ты и ты, — он ткнул пальцем в резервистов. — Остальные с гражданскими остаются здесь. Как только мы дойдем до того трехэтажного дома, просигналим. Вы подтянетесь. Вопросы?

— Вы хотите нас бросить? — тихим голосом спросила женщина, что помоложе. Из-за ее спины выглядывали перепуганные дети.

— До того дома четыреста метров, по открытой местности, — терпеливо объяснил Грин. — Чтобы их пересечь, нужно время. Если мы попадем под обстрел, то лучше, чтобы с нами не было гражданских. Это раз. Мы дойдем до того дома, возьмем все подходы под контроль, чтобы вам было безопаснее идти. Это два. Никто вас не собирается бросать. Это три. Еще вопросы?

Четыреста метров. Налегке, в кроссовках, Грин пробежал бы это расстояние за минуту. Двигаясь перебежками, половину этого расстояния группа преодолела за три минуты. Двое бежали, остальные, сидя в позиции для стрельбы с колена, прикрывали. Затем пары менялись. Бежали в полной тишине, общаясь жестами. Никакого движения в доме наблюдение не выявило, но это ни о чем не говорило. На открытом пространстве все чувствовали себя неуютно, поэтому старались преодолеть его как можно скорее. Дом приближался. Когда до него оставалось меньше ста метров, Грин уже было, поверил, что им в очередной раз повезло, но радость была преждевременной. Темные, пустые окна ожили, расцветились огненными лепестками выстрелов. Вокруг бойцов засвистели пули.

— Огонь по окнам! Перебежками вперед! — закричал Грин, и выпустил короткую очередь в окно, где заметил вспышку. Остальные бойцы тоже открыли огонь. Ситуация была знакома по многочисленным тренировкам. Единственным шансом было подавить огневые точки противника в здании, приблизиться, и закидать гранатами. Из соседних домов тоже стреляли, но до них было больше двухсот метров, и огонь был не очень прицельным. — Быстрее, быстрее! — крикнул Грин, и встал — подошла его очередь перебегать. В этот момент в него попали. Ему показалось, что огромный бык лягнул его в лоб. Грин остановился, и покачнулся. В глазах моментально почернело, что-то теплое потекло по щекам. Бык снова лягнул, на этот раз в правое бедро. Боль ослепила Грина, он упал на бок, и потерял сознание.

Когда он очнулся, первой его мыслью было: «почему я жив, ведь мне попало в голову?». Сильнее всего болела нога, в сравнении с этой болью легкое жжение в районе лба просто терялось. Судя по всему, он пробыл без сознания считанные минуты. Вокруг все еще стреляли, кто-то кричал, но слов Грин не разобрал. «Надо встать», — подумал Грин, — «ведь наши думают, что я убит». Он по-прежнему ничего не видел. Внезапно он почувствовал чье-то присутствие. Кто-то просунул руки ему подмышки, приподнял, и потащил. Не бросили, понял Грин. Ноги волочились за ним по земле. Каблук правой ноги за что-то зацепился, и боль, несравнимая с тем, что было до того, пронзила все тело Грина. Он потерял сознание во второй раз.

Первым, что услышал Грин, когда очнулся, был голос Дениса. Тот, не выбирая выражений, крыл кого-то матом.

— Чего… ругаешься, Денис? — прохрипел Грин. Он открыл глаза, но ничего не увидел, только темноту. — Почему я ничего не вижу?

— Он очнулся! — обрадовался Денис. — Лежи смирно, Грин. — Денис убрал что-то с лица Грина. Появился свет. Грин поморгал, потом, обретя контроль над руками, протер глаза. Из мути проступили очертания лица склонившегося над ним Дениса.

— Где я? Что со мной? — спросил Грин, и сел. Ногу тут же свело от боли. Он подавил стон. Каждый удар сердца отдавался в висках.

— Мы все там же, на опорном пункте, — сообщил Денис, и подал Грину фляжку. Пока Грин пил, Денис рассказал ему, что произошло. После того, как Грина ранило, атака захлебнулась. Пулей ему сорвало лоскут кожи со лба, хлынула кровь, ослепив его. Еще одна пуля попала в бедро. Увидев, как командир упал с залитым кровью лицом, все решили, что он убит. Охваченные паникой, бойцы побежали назад. — Это все Мишка, сука, — Денис скривился. — Он как закричит: «Грина убили», ну все и ломанулись…

— А кто меня вытащил? — спросил Грин. — Роб? Слон?

— Никита, — повесил голову Денис. — Он один не побежал. Подполз к тебе, увидел, что ты еще жив, и стал тянуть. Мы уже у дверей опомнились, вернулись за вами.

— Позови его. Надо же спасибо сказать, — приказал Грин.

— Так тут он, рядом, — показал Денис в угол. Грин всмотрелся, и увидел, что в углу комнаты, на кровати кто-то лежит. — Ранило его. В самом конце ранило, у самых дверей.

— Куда ранило?

— В спину. В правой лопатке пуля засела, под ключицей. Тетка эта, что с детьми… она в медицине немного шарит, перевязала и его, и тебя. Она сказала, что легкое у него не задето. Его надо в больницу, там ему пулю вынут, и будет как новенький. Ты, кстати, тоже — пуля навылет пошла, через мякоть. Бедренная артерия цела, кость не задета. Легко отделался.

— Стоп, — Грин заметил, что Денис отводит глаза. Что-то не состыковывалось в его рассказе. — Почему меня тетка смотрела, а не Роб? Он же у нас по медицинской части?

— Погиб Роб, — убито произнес Денис.

— Гадство! — скривился Грин. В висках у него застучало, голова закружилась. Он обхватил голову руками. и застонал. Денис смотрел на командира, и в глазах у него плескалась паника. Усилием воли Грин привел себя в чувство. Еще ничего не кончено, надо думать, как выбираться. — Это все плохие новости, или есть еще?

— Тех двух резервистов тоже убили. Остальные все целы.

— А сарацины? — Грин задал самый главный вопрос. Впрочем, ответ он и так знал: опорный пункт блокирован. Дома по периметру заняты сарацинами. Сколько их, и чем вооружены, неизвестно. — Так, Денис, мне надо встать. Найди мне какой-нибудь костыль, — приказал Грин.

— А где…? — начал Денис, но Грин не дал ему закончить:

— Блин, Денис, не тупи! Здесь раньше была подстанция «Скорой». Поищи по шкафам! И скажи Бибизяну, пусть идет в гараж. Мне нужен этот БТР!

Денис нашел Грину костыль. Опираясь на его плечо, Грин поднялся. Рана тут же отозвалась резкой болью. Грин зашипел сквозь зубы.

— Давай я вколю обезболивающее, — предложил Денис, глядя на бледное, как полотно, лицо Грина.

— Не надо, мне нужна голова, — отклонил его предложение Грин.

Новость о том, что командир пришел в себя, мигом облетела всех защитников осажденной крепости, в которую превратился опорный пункт. Грин, как мог, успокоил всех, сказав, что придумает, как вытащить их отсюда. С помощью Дениса он поднялся на чердак, сел на стул наблюдателя, и задумался. Солнце стояло высоко в небе. В городе уже почти не стреляли, только наверху, где база, все еще кипел, то затихая, то снова разгораясь, бой. Где-то что-то горело, ветер доносил запах гари. Ситуация казалось безвыходной. Опорный пункт блокирован, помощи ждать не от кого. Преодолеть под огнем открытое пространство, отделявшее его от окрестных домов, нечего и думать. Сарацины наверняка этого и ждут. С другой стороны, покончив с остальными очагами сопротивления, сарацины примутся за них. Подгонят артиллерию, танки. Если у них этого и не было, то теперь, после внезапной атаки, наверняка есть. Против тяжелого вооружения им не выстоять. «Если не знаешь, что делать, делай шаг вперед», вспомнил Грин слова Коцюбы. Шаг вперед… Грин принял решение. Он зашел в комнату, где лежал Никита, подошел к сваленным в углу вещам, и стал искать рюкзак Роберта.