Марш Обреченных. Эстафета - Вадим Климовской

В хаосе нестерпимой боли Сарма выбросило из эфира подмирья, ввергнув в краткий обратный полет — собственное коченеющее в спальном мешке тело.

С присвистом сквозь зубы, храмовник пробудился от вязкого и вещего кошмара, пробудился и…

Окунулся в последующий кошмар!..

— Фаул, чего тебе?!

— Да Зобур говорит, тень видел…

— Вроде или видел, Лезник?

— Видел, Аллоном клянусь!!

— Вот каналья! Засранцы спать не даете! Так чего огонь не открыли, а?

— Так ведь того…

— Чего, Лезник?

— Зобур и Фаул клянутся, будто тень выскочила между ними со стороны нашего лагеря, — оправдывался Лезник, караульный.

— То есть?!

— Точно говорят!

— ?!

— Подымай всех! — Тихо, но в тот же час, грозно приказал Сорбат.

Сарм откинул графский тулуп, прикидываться спящим не имело смысла, караульные будили всех. Тяжесть на душе все равно прогнала сон, теперь бери, хоть в караул заступай!

— Лезник!.. Горат, вооружайте отряд, чего доброго может волки, а может — другая нечисть подкралась? Все хоть живы?

Перекличка.

Сарм огляделся, графская дружина вроде вся, что-то Родж помалкивал? Комки тряпья: спальный мешок и тулуп, рядом в заметенном снегом сугробе, дорожная сумка. А где же сам подмастер? Мастер похолодел. Тень, убегающая от лагеря в темноту! Неужели Родж?!

— Ей, храмовник?

Сарм резко обернулся.

Суровые лица солдат и лейтенанта.

— Где твой пасынок, воин?

Боец Хизельмаша секунду таращился на обвиняющие рожи армейцев, а затем — скользнул в холод пасмурного утра, по следу пропавшего соратника.

— Стой!! Куда?!

— Держи его!..

Но Сарм их уже не слышал, мчался сквозь серые тени, белизну снежного покрывала, темные кляксы выпученных из сугробов кустов и частоколов лесных полос, — туда, где по едва заметному следу, умчался в бешеном темпе, подмастер Родж.

Хруст снега под сапогами и свист ветра…

Хруст и свист…

Бег оборвался внезапно, так же, как и начался!

След Роджа замаячил ярким пятном, Сарм призвал магию, сила разлилась по телу, тепло согрело внутренности, и обострила чувства осязания.

Он чудом не наступил на скрюченную фигуру напарника в неглубоком овраге. Чудом не полоснул магической плетью, готовой сорваться вслед заклинаниям. И все же — мастерство не подвело. Утопающего в холоде парня распознал раньше, чем сработали рефлексы.

Мгновенно перевернул тело храмовника, в слабом свете наступившего утра, отметил смертельную бледность на лице Роджа, ресницы тяжело дрогнули и, паренек открыл глаза.

— Мастер…

— Родж молчи!

— Нет, мастер, я видел…

— Что?!

— Я видел храм. Во сне… Бой! Сумасшедший бой… Смерть! Вокруг смерть и кровь! Они погибли, мастер! Все погибли! Все!!!

— Это всего лишь сон, Родж!

— Нет!! Вы знаете, мастер, что это не так! Вещие сны всегда правдивы!..

— Мы вернемся в храм, узнаем правду…

Лейтенант Арут Сорбат, Горат, Зобур, Фаул, Лезник и другие солдаты отряда столпились вокруг них, молча, прислушиваясь, казалось, очень странным то, что не слышались от них обвинений, что военные понимали и не решались встревать в разговор.

— Я видел, как умирали старейшины… Мастера… Подмастерье!..

Сарм не перебивал, обхватив голову Роджа руками, и прижимал к своей груди. Абсолютно не хотелось слушать страшных слов. А еще ужасней всего, вспоминать подробности страшного кошмара!

— Выход всегда есть — мы его найдем!..

Но Родж вместо слов залился низким и монотонным воем. Низким и раздражающим слух. Так воет собака, потерявшая хозяина, так завыл Родж, потерявший очень близких людей.

И также, вдруг, замолчавший Сарм, впавший в ступор, прижал к себе Роджа, неожиданно ощутивший гигантскую пустоту и пропасть в душе. Ведь на протяжении стольких лет, он отдавал всего себя храму! Стольких лет!

Сарм с ужасом утонул в горе!..

В довершении протяжного воя, Родж тихо зарыдал…

* * *

Собачий холод продирал до костей…

Зима вступила в полноправные права, отобрав у золотистой осени северо-западные края, обрушив на Молочные Пики с небес тоны пушистого и искрящегося на солнце снега. Орден Северных Магов еще не видывал такой суровой поры, таких навалов и сугробов, а морозы заставили попрятаться по норам не только лесную живность, но также — мерзкую нежить, вздумавшую поживиться человеченкой. Кобольды и гремлины осмелились выползти на проплешину меж Кроличьими лесами и предгорной грядой Молочных Пик к глубокой ночи, когда трупы магиков и овражников успели полностью окоченеть. Искореженные боем и морозом тела, скрутило, словно древесные корни, — руки и ноги посинели, лица потеряли природную маску человечности, превратившись в подобия порождений некромантских чар. Легкий настил возобновившегося к вечеру снега, тонким покровом, шалью, прикрыл ужасы войны, безумной сечи адептов Ордена Северных Магов, штрафников Коршуна и их обезумевших врагов — овражных гномов. Кто мог подумать, что передышка для малочисленной группы беглецов в Молочных Пиках достанется такой ценой? Князь Лестор вряд ли смог бы настолько широко просчитать ход развивающихся событий с таким драматическим концом? А Ирэна сочла за лучшее и вовсе не о чем не думать в серые минуты своей жизни. Гвинет терпеливо кряхтела в седле, Морок возился с оставшейся поредевшей группой шаманов овражьего народа. Все были напряжены и почему-то абсолютно ничем не довольны.

Ночь накатилась на предгорный край с сумасшедшей и безумной скоростью. Будто ты на краткий миг прикрыл глаза, а, открыв с диким трепетом сердца, обнаружил, что низкий затянутый тучами небосвод, внезапно почернел и, вокруг налилась чернильная клякса, глубокой ночи. Для Ирэны было крайне неприятно, что постоянно приходилось передвигаться ночью в седле и в придачу в жуткие морозы. Кутаться в меха и ненавистно проклинать судьбу с ее низменным чувством юмора. Для любого жителя северных земель, пусть и ярого сторонника суровых климатов, всегда бывают и будут моменты, когда перед тобою нарисовывается четкая черта, за которую не только не следует переступать, но также, противопоказано сунуть носа и проявлять жгучий интерес в дела, для которых ты никогда в этой жизни не дорастешь. Так и обстояло и с Ирэной, она крепко, всеми фибрами магических чувств ощущала, что дальнейшие поступки и ход действий могли ее и всех членов команды, завести в кровавый тупик. Но кого волновали мнения карательницы? Если особо здраво посудить, то получалось, что естественно никого! Ну, еще бы, чтобы князь Лестор, хозяин Клыков Колдунов, прислушивался к словам и переживаниям сопливой девчонки?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});