Практика жизни - Марьяна Сурикова

— Остеус, еще один подобный намек или иное завуалированное оскорбление, включая ваше фамильярное обращение к моей жене, и можете отправляться обратно, откуда приехали. Позже пришлете мне официальное уведомление.

— Я мог бы сделать это сразу, но решил, что стоит попробовать уладить дело миром. Понимаете, что я не продам обязательства за деньги, только обменяю на поместье, и это единственный вариант.

— Полагаю, и бумаги обмена у вас с собой?

— А как же иначе?

Эльмарин с улыбкой достал из пачки документов несколько листков с гербовой печатью и с довольным выражением лица положил их на стол перед ректором.

Я хотела сказать, что Амир не должен подписывать документы и ради меня не следует нарушать свое слово, но перед глазами стояли лица родителей, такие осунувшиеся, несчастные. Если Эстер посадят, это сломает ее, а Роланд… боюсь, он может предпочесть смерть тюремному заключению. Вспомнила, как отец говорил, что они, стареющие аристократы, основа этого древнего мира, его устоев, на них все равняются. И я промолчала, хотя должна была просить мужа не ставить свою подпись. Амир медленно убрал теплые ладони с моих плеч, склонился ниже, читая договор, взял пишущую палочку, и его рука замерла на мгновение над пустой строкой, а потом он уверенно вывел свое имя и отдал документ так и пышущему самодовольством Эльмарину.

— Получай и убирайся отсюда.

Эрин взял бумаги, с улыбкой отвесил нам поклон и, послав мне долгий прощальный взгляд, ушел.

— Тебе лучше пойти в свою комнату, Виолетта, уже поздно.

Амир отвернулся, зарылся пальцами в волосы и уставился куда-то в пространство.

Я промолчала. Кроме бесконечных и уже набивших оскомину даже у меня «прости» и «спасибо», я ничего не могла ему сказать.

Уже позже, лежа в постели, я думала обо всей ситуации, о наших с мужем отношениях, о том, как в этот раз он пожертвовал своей честью ради меня. И сделал это, чтобы помочь, а не из-за моего недавнего поступка, приведшего к нашей женитьбе.

Как же легко решаются сложные вопросы, когда рядом сильный человек, способный взвалить всю тяжкую ношу на свои плечи, поддержать, поделиться теплом в моменты, когда труднее всего. Человек, который постоянно отдает и не просит ничего взамен. Я вспоминала слова подруг о том, что он не столь равнодушен ко мне, как кажется с первого взгляда. Вдруг это правда? Возможно, на его отношении сказывается не только дружба с моим отцом, но здесь замешаны другие чувства? Но если все делается ради меня, не ради старого друга, не ради условностей, то почему Амир так решительно меня отталкивает?

Мысли плавно перескочили на ошеломительную новость о его родстве с Тенью, и в этот миг меня осенило — а если у него те же способности? Вдруг он тоже может забирать энергию? Это ведь очень многое объясняет! О его похождениях никто в академии не слышал, одна только Элизабет, с которой… Я даже не знаю, было ли у них что-то, но вряд ли до свадьбы подобное могло произойти. А если он ее любил, то мог надеяться, что совладает с собой. И даже если он меня не любит, а испытывает только влечение (вспомнить хотя бы, как его злило нарочитое внимание Эрина ко мне, эти обращения «милая» и «дорогая»), то и на этом можно попытаться построить новые отношения.

В волнении я села в постели, вновь прокручивая в голове догадку о том, что он боится причинить мне вред, поэтому держится на расстоянии, поэтому и домой старается приходить, когда я уже сплю! Как же я не подумала об этом раньше? И тут же ответила сама себе, что и в мыслях не допускала их родства с Тенью. Следовало действовать решительнее с самого начала, а мне мешало это противное чувство вины, ощущение, что я постоянно причиняю ему боль и приношу одни неприятности.

Теперь все сомнения отступили, я решилась, и сразу стало легче. Завтра позаимствую у подруг все, что они предложили для претворения в жизнь нашего плана.

— Я это в особом магазинчике купила, меня уверили, что в них какая-то нить вплетена из особенного антимагического сплава, блокирует потоки энергии.

— Что за магазинчик?

— Ну… там штучки разные, в общем, все для влюбленных. Так что бери, пользуйся, — великодушно предложила Элинна.

Я посмотрела на широкие красные ленты, по виду они напоминали обычные шелковые.

— Что-то я опять сомневаюсь насчет этого привязывания к кровати.

— Ты можешь не привязывать, опоить достаточно. — Бэла поднесла маленький пузырек с прозрачной жидкостью. — Добавь в питье или еду пять капель, хватит на двадцать минут. За это время успеешь и поговорить, и объяснить ему все.

— Жаль только, нормального разговора не получится, он ведь не сможет отвечать. Теперь осталось придумать, как я это добавлю в его еду, если он обычно ужинает вне дома. Пожалуй, капну ему в графин с водой в кабинете. Он после академии сразу туда идет и сидит до самой ночи. А как быстро подействует?

— В течение часа. Сперва Амир ощутит усталость и тогда отправится в постель, но не уснет. Будет все слышать, видеть и чувствовать.

— Хорошо. — Я кивнула, сжимая флакон.

— Летта, как тебе такая? — Мелинда вытащила из шкафа самую откровенную из сорочек.

— Оу! — Эля присвистнула от восторга. — Точно ее бери, Летка, он с ума сойдет.

Атласная мерцающая ткань изумительной длинной ночной сорочки мягко обнимала все тело и струилась вдоль него, приоткрывая щиколотки. Она могла показаться очень скромной, если бы не кружевное плетение на груди. Сквозь тонкие ажурные узоры так явственно видны были округлые полушария, что соблазнительней ничего нельзя было придумать. К тому же фасон сужался от талии, обрисовывая контуры бедер.

Я кивнула, и Мелинда расправила сорочку на кровати. Сегодня все втроем прибежали ко мне в гости, выпить чаю после занятий и обсудить детали коварного плана по превращению моего номинального законного супруга в фактического.

— Мне правда не хочется этого делать, — говорила я, сидя на стуле перед зеркалом, пока Мелинда втирала в волосы разные бальзамы, а потом расчесывала, чтобы они легли блестящей волной на обнаженные плечи. Элинна в это время мазала мои руки, а Бэла что-то еще искала в своей целительской сумке. — Мне страшно, я боюсь окончательно испортить наши отношения.

— Если бы он тебя не отталкивал, не пришлось бы идти на крайние меры.

— Летта, точно не хочешь воспользоваться этим возбуждающим средством? — Бэла достала еще один флакон из темно-синего стекла.

— Точно. Нарочно я его страсть вызывать не буду. Если он меня желает, это и так будет понятно.

Целительница кивнула, убрала флакон обратно, а потом девчонки отступили, оглядывая меня в зеркало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});