Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже при том, что танковая дивизия была детищем Гудериана, ее появление не было чем-то экстраординарным, а скорее естественным развитием армейской тактики 20-х годов. Организация взаимодействия родов войск была центральным тактическим принципом Рейхсвера. В 20-е годы и подготовка кандидата в офицеры, и обучение Генерального штаба, отлаженные фон Зектом, делали упор на использовании других видов оружия и на хорошей осведомленности и компетентности в области тактики и вооружения всех родов войск (см. главу четвертую). Фон Зект, акцентируя внимание на взаимодействии родов войск, требовал, чтобы пехотные офицеры получали квалификацию командира орудийного взвода. Опираясь на то, что взаимодействие родов войск было глубоко заложено в систему подготовки войск, можно сделать логичный вывод, что для немцев создание дивизии, объединяющей танковые части с другими видами оружия было более естественным, чем для британцев и французов, в чьих военных традициях отсутствовал акцент на взаимодействии различных родов войск и чьи военные теоретики ставили танки выше других видов оружия.
Доминик Грэхэм, воевавший против немцев в Северной Африке, полагает, что ключ к пониманию причин немецкого тактического превосходства в ходе боев на этом ТВД в 1941–42 годах находился как раз в германской доктрине организации взаимодействия родов войск. Немцы маневрировали и воевали так, что все виды оружия — артиллерия, танки и моторизованная пехота — могли оказывать друг другу эффективную поддержку. Поражения британцев в Африке вплоть до Эль-Аламейна, по результатам анализа Грэма, проистекали из бедности британской тактики, когда танки использовались без пехотной и артиллерийской поддержки. До конца 1942 года британцы в целом были неспособны организовать эффективное взаимодействие различных родов войск также, как немцы.{1025} Грэхэм также опроверг идею, что немцы успешно воевали, переняв идеи механизированной войны довоенных британских танковых теоретиков. Он пишет, что одной из тактических ошибок британской армии как раз и было следование идеям этих теоретиков, подчеркивавших рассредоточение танковых войск. Немецкая тактика была полной противоположностью; они как правило концентрировали свои подвижные войска в большей степени, чем британцы, в результате чего последние регулярно терпели поражения.{1026}
Великолепную победу германской армии над французами и британцами в 1940 году нельзя объяснить ее превосходством в численности или вооружении. В начале германского наступления 10 мая 1940 года противостоящие стороны были практически равны по количеству и качеству их оружия. Немцы имели 136 дивизий, выступивших против 94 французских, 10 британских, 22 бельгийских и 10 голландских — в общей сложности 136 союзных дивизий — на северо-восточном фронте.{1027} Британцы и французы имели в целом 22 бронетанковых и моторизованных дивизии против такого же числа германских танковых и моторизованных дивизий.{1028} Союзники обладали также количественным превосходством в танках, выступив примерно с 3000 бронированных машин против 2 200–2 800 немецких танков.{1029} Больше половины немецких танков представляли собой легкие танки PzI и PzII — в распоряжении немцев было только 627 боевых танков PzIII и PzIV.{1030} С другой стороны, французская армия обладала лучше вооруженными и сильно бронированными танками. Она располагала 1 800 тяжелыми танками типа Somua с 47мм пушкой и танками Char B с сильным бронированием, 75мм орудием в корпусе танка и 47мм пушкой в башне — возможно лучший танк среди других машин в 1940-и году.{1031} Кроме того, в 1940 году французская армия располагала 11 200 орудиями против 7 710 немецких. Это превосходство однако компенсировалось слбостью французской зенитной артиллерии, располагавшей лишь 1 500 орудиями всех типов. Немцы, с другой стороны имели 2 600 превосходных 88мм зенитных орудий и 6 700 легких зенитных пушек.{1032}
С учетом примерно равенства обеих сторон в 1940 году в отношении численности войск, бронетанковых дивизий и качества вооружения столь яркая победа немецкой армии может быть объяснена двумя факторами: лучшей тактикой и более высоким уровнем подготовки войск. Явное германское превосходство и в том и в другом проявилось с Рейхсвера 20-х годов и оставалось на протяжении всей Второй мировой войны. Лучшей иллюстрацией этого было бы сравнение британской и французской армий межвоенного периода с Рейхсвером.
В период между двумя войнами британская армия, как кажется, имела слабое представление о будущей войне, представляя ее чем-то похожим на боевые действия в 1918 году. После Первой мировой войны тактика пехоты была переписана с учетом опыта 1918 года, но за исключением этого момента главное командование британской армии высказало мало интереса в подготовке к следующей большой войне. В 20-х годах было проведено несколько больших маневров, несколько важных экспериментов с механизированными войсками, но в целом главными проблемами, занимавшими высокопоставленных офицеров, были гарнизоны в колониях, ирландский вопрос и элементарное поддержание боеспособности армии в условиях недостаточного бюджетного финансирования.{1033} В британской армии в этот период появилось значительное количество теоретических работ, посвященных тактике. Такие офицеры, как Фуллер, Лиддел Гарт, Мартел и другие, много писали о механизированной войне, но теоретическая работа не могла заменить практического обучения.{1034} Фельдмаршал Монтгомери так комментировал состояние британских экспедиционных сил в 1939 году: «В годы, предшествующие началу войны, в Англии в течение некоторого времени не проводилось никаких крупномасштабных учений с войсками. В действительности, британская армия была непригоднв для проведения учений в условиях, приближенных к реальным.»{1035} Монтгомери также утверждал, что следствием недостаточной подготовки войск было отсутствие какой-либо общей политики и единой тактической доктрины в БЭС, различия в подготовке и тактике возникали и сохранялись, и единое понимание в этих вопросов отсутствовало вплоть до самого верха».{1036} Британская армия отвыкла от больших маневров. С сентября 1939 года и до мая 1940 британские экспедиционные войска во Франции не только не проводили многодивизионных маневров, но и не организовали штабных военных игр и учений войск связи.{1037} Когда Монтгомери начал проводить в своей Третьей дивизию серию дивизионных учений, это считалось редким и революционным случаем. Даже командующий корпусом генерал Алан Брук говорил, что эти учения «вызвали сильное удивление».{1038}
Французская армия, в отличие от британцев, имела четкое понимание тактической доктрины. К сожалению для французов, их доктрина ведения крупномасштабной войны по сути замерла на уровне 1918 года. Самым влиятельным офицером французской армии в период между двумя войнами был маршал Филипп Петэн, назначенный в 1920 году вице-президентом Военного совета (президентом совета был военный министр). Будучи вице-президентом, он стал самым главным офицером французской армии: в случае войны он должен был занять пост главнокомандующего. На этом посту (который он занимал до 1931 года), Петэн продвигал свою политику, заключавшуюся в признании мощи обороны.{1039} Одним из аспектов военного мышления Петэна было признание важности фортификационных укреплений; результатом развития этой доктрины стало строительство линии Мажино, начатое в 1926 году.{1040} Многие офицеры, в частности маршал Фердинанд Фош, убеждали в необходимости более наступательного мышления армейской доктрины.{1041} Некоторые офицеры — например, Шарль де Голль — были в 30-е годы сторонниками тактики подвижной войны, но эти идеи контрастировали с идеями других военных, таких как генерал Нарсис Шавино, написавший множество статей на военные темы и издавший в 1939 году книгу, в которой он утверждал что оборона и подвижность несовместимы. Он являлся сторонником французской тактики создания непрерывного фронта и линии Мажино.{1042}
Состояние обучения во французской армии в период между войнами было еще более критичным, чем состояние военной доктрины. Как я уже отмечал, лишь небольшая часть французской армии приняла участие в крупномасштабных маневрах 20-х годов. Подготовка еще более ухудшилась в 1927–28 годах, когда срок службы призывника был сокращен до одного года.{1043} Это означало, что призывник получал шесть месяцев начальной подготовки и затем проводил шесть месяцев в полевых частях, часто служа в крепостях на линии Мажино.{1044} Одного года было достаточно, чтобы подготовить солдата к службе в крепостном гарнизоне, но совершенно недостаточно, чтобы подготовить его к сложностям маневренной войны. Даже когда в конце 30-х срок службы был увеличен, а армия получила новое вооружение, те немногие полевые маневры, которые имели место, все так же были сконцентрированы на статичной, оборонительной тактике.{1045} Между сентябрем 1939 и маем 1940 года высшее командование французской армии не предприняло никаких усилий для организации учений с участием крупных соединений. Вместо обучения французская армия провела первые восемь с половиной месяцев Второй мировой войны в гарнизонах и крепостях.{1046}
- Разгром Деникина 1919 г. - Александр Егоров - История
- Мистические тайны Третьего рейха - Ганс-Ульрих фон Кранц - История
- Гитлер против СССР - Эрнст Генри - История
- Иностранные подводные лодки в составе ВМФ СССР - Владимир Бойко - История
- Открытое письмо Сталину - Федор Раскольников - История
- Третья военная зима. Часть 2 - Владимир Побочный - История
- Свастика на орбите - Ганс-Ульрих фон Кранц - История
- Штурмовики Красной Армии - Владимир Перов - История
- Вооруженные силы Юга России. Январь 1919 г. – март 1920 г. - Антон Деникин - История
- Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг. - Сергей Горлов - История