Корни блицкрига - Джеймс Корум

Обучение танкистов и программа испытаний бронетехники в СССР оказали влияние на развитие концепций внутри Рейхсвера. К концу двадцатых эти идеи смогли обсуждаться более открыто, поскольку стало понятно, что Версальские ограничения в области вооружения по сути уже не действуют. Рейхсвер стал более открыто обсуждать вопросы модернизации. Министр Рейхсвера Гренер был хорошо информирован в вопросах развития бронетанковых войск. В лекции, прочитанной в 1929–30 годах, он говорил о необходимости разработки более тяжелых (калибром до 47 мм) противотанковых орудий, моторизации противотанковых частей и создания автоматического оружия калибром 13–20 мм.{999} Гренер, не упоминая об испытательных программах Рейхсвера, проводимых на территории СССР, сказал своей аудитории, что по его мнению в будущем потребуются 7,5-тонный легкий и 15-тонный тяжелый танки для поддержки кавалерии и пехоты, а также для ведения самостоятельных операций.{1000} Именно эти виды танков в то время проходили испытания на территории России.

В конце 20-х годов главным вопросом бронетанковых войск была та роль, какую танки будут играть в моторизации кавалерии. Гренер объяснял в своей лекции в 1929–30 годах, что кавалерия будет постепенно моторизована в ходе следующего десятилетия.{1001} Отмечая роль танков, Гренер также писал, что они «либо будут частью кавалерии, либо станут независимым родом войск».{1002} С решением моторизации кавалерии большее распространение получала идея их использования как самостоятельных танковых войск. Эрнст Кабиш, генерал-лейтенант в отставке, писавший на военные темы в «Кельнишер Цайтунг», в своем письме Гренеру в октябре 1932 года описывал осенние маневры того же года. Кабиш писал, что маневры сильно отличались от проводившихся сразу после войны, и что особенно большие изменения произошли в кавалерии. Он описывал наступление Первой кавалерийской дивизии, усиленной танковым батальоном (из танковых макетов) и артиллерией, против Девятого пехотного полка. Эти войска осуществили прорыв обороны и глубоко проникли в тыл противника.{1003}

Обучение в СССР и крупномасштабные маневры внутри Германии дали офицерам Рейхсвера большую уверенность при описании операций танковых войск. В начале 30-х кавалерийские офицеры Рейхсвера думали в терминах больших бронетанковых и моторизованных соединений. Одной из самых популярных идей было превращение кавалерии в легкие дивизии — объединявшие в дивизии кавалерию и моторизованные части с сильными танковыми подразделениями.{1004} В 1932–34 годах майор Неринг, недавно закончивший казанские курсы, получил назначение в отдел Т-4 (Учебный отдел) для написания «тактики танковой бригады в составе кавалерийского корпуса.»{1005}

Заключение

В своей «Эволюции тактики блицкрига» Роберт Читино утверждал, что «главной причиной развития [Рейхсвером] тактики блицкрига была угроза войны с Польшей».{1006} Хотя и верно, что Польша отмечалась в качестве главной угрозы, Читино преувеличил значимость этого тезиса. Нет никаких документальных свидетельств того, что немцы специально кроили тактическую доктрину для польской кампании. Дивизии II группы Рейхсвера, размещенные в западной Германии для обороны от французов, не обучались действовать каким-то другим способом, отличным от того, как готовились воевать части на польской границе. Тактика мобильной войны Рейхсвера считалась настолько же действенной против более опасных французских войск, как и против поляков. Единственным конкретным примером специальной тактики и специальных подразделений для действий в специфических стратегических условиях была организация батальона Седьмого пехотного полка и некоторых артиллерийских подразделений в качестве специально обученного и оснащенного горнострелкового батальона.{1007} Горные части дислоцировались в Силезии, вблизи чешской границы. Поскольку Чехословакия считалась вероятным противником, наличие специальных частей, обученных для ведения боевых действий в горной местности, свойственной для данного региона, было весьма разумным.

С середины 20-х и до начала 30-х годов германская армия получала все больше и больше опыта в тактике моторизованной, крупномасштабной войны. Самым забавным моментом оказалось то, что маленький, слабовооруженный Рейхсвер оказался армией, лучше всего подготовленной к ведению крупномасштабных операций. Решение развивать тактику подвижной, моторизованной войны было принято вскоре после Первой войны и было следствием немецкого анализа опыта той войны (см. Вторую главу). Развитие немецкой тактики в значительной степени зависело от успеха маневров и военных игр, в которых немцы проверяли новые концепции. Был задан импульс германской тактической доктрине. К тому времени, когда Рейхсвер стал полноценной армией, офицерский корпус уже был убежден в эффективности подвижной войны. Даже кавалерия, самый консервативный в армии род войск, стремилась к моторизации и механизации. К началу 30-х годов германскую армию было очень сложно преобразовать в армию, склонную к обороне.

Сложно критиковать верховное командование Рейхсвера за его тактические воззрения или за его стратегию и политику конца 20-х годов. Учитывая сложнейшую стратегическую ситуацию, в которой оказались немцы, Рейхсвер осторожно развивал долгосрочное военное планирование и мобилизационную стратегию, что позволило создать эффективный фундамент для дальнейшего перевооружения. Рейхсвер продолжал ясно и однозначно развивать концепцию подвижной войны фон Зекта. Генералы Хейе и Гаммерштейн-Экворд продолжали придерживаться лучших аспектов тактической доктрины Зекта и его политики в области обучения войск, улучшая отношения Рейхсвера с правительством. Единственным реальным провалом Рейхсвера в 20-е года оказалась его программа по созданию обученного запаса. Однако как полноценная армия Рейхсвер со своей тактической доктриной и системой обучения хорошо продвинулся в изучении методов, оказавшихся настолько успешными во Второй мировой войне.

Глава девятая.

Эпилог

Большая часть тактики, использовавшейся в ходе блицкрига в 1939 и 1940 годах, была прямым развитием таковой, разработанной фон Зектом и комитетами Генерального штаба после Первой мировой войны и изложенной в Армейском уставе 487, «Управление и сражение, взаимодействие родов войск в бою», опубликованном в 1921 и 1923 годах. Германская армия, вступившая в Польшу в 1939 году и во Францию в 1940, очень напоминала то, чем планировал стать Рейхсвер еще в начале 20-х годов. Организация пехотной дивизии 1939 года уже была опубликована — практически без отличий — во втором томе «Управления и сражения», изданном в 1923 году.{1008}

Логика и тактика Армейского устава 487 продолжали оказывать глубокое влияние на германскую армию на протяжении 30-х годов и Второй мировой войны. В начале 30-х быстрые изменения в технологиях сделали некоторые разделы устаревшими, вследствие чего в 1931–32 году комитет под руководством генерала Людвига фон Бека подготовил новое армейское тактическое наставление, изданное в 1933 году как Армейский устав 300, «Управление войсками».{1009} Армейский устав 300 являлся официальным выражением армейской тактической доктрины вплоть до 1945 года. В качестве главного автора «Управления войсками» в целом считается фон Бек и многие военные историки высоко оценивают тактику и философию управления, отраженные им в наставлении.{1010} Однако большая часть высоко оцененных философии командования и тактических взглядов, красноречиво изложенных фон Беком во введении к «Управлению войсками» в 1933 году, являются по сути пересказом «Управления и сражения», отредактированного в 1921 году учебным отделом войскового управления и подписанного фон Зектом. Стиль изложения фон Бека точен и элегантен и совершеннее стилистики «Управления и сражения», но целые пассажи из раннего документа перекочевали в новый. Например, утверждения в «Управлении войсками», что «обучение командованию во время войны не может быть полностью изложено в уставах»,{1011} практически повторяет такие же слова из «Управления и сражения».{1012} Акценты «Управления войсками», сделанные на ответственности командира, важности его поведения в бою в качестве примера для войск, необходимость тактической гибкости, заботы о солдатах, а также независимого командования и самостоятельных действий на всех уровнях — все это было выражено в более раннем документе.{1013} Базовые тактические принципы «Управления и сражения» также повторяются в «Управлении войсками» — это важность наступления, поиска решающего пункта (Schwerpunkt), использования сдерживающих боевых действий для выигрыша времени с целью подготовки наступательных боевых действий и так далее.

Главным различием между «Управлением войсками» и «Управлением и сражением» является то, что в первом документе отведено больше места вопросам моторизованной войны — что вполне ожидаемо. Представления «Управления войсками» о моторизованной войне намного лучше, чем таковые же в тактических наставлениях 1921 и 1923 годов. «Управление войсками» не говорит о танковых дивизиях, а скорее о больших «бронетанковых отрядах» — включающих танковые полки, моторизованную пехоту и другие подразделения.{1014} Также отмечается и понятие крупных «легких отрядов» — моторизованной пехоты, оснащенной транспортными средствами повышенной проходимости, с моторизованной артиллерией и подразделениями обеспечения.{1015} Несмотря на некоторую эволюцию тактики, отмечаемую в «Управлении войсками», основная часть этого устава, вплоть до его структуры, напоминает «Управление и сражение» с минимальными изменениями.