Риона - Андрей Максимушкин

— Вот так бы и в жизни: взять и вернуть все назад, — невесело прокомментировал манипуляции Всеслава отец.

— Сожалеешь о том дне? Когда змею не заметил?

— Нет, ни капельки не жаль. Я тогда все правильно сделал. Просто, внимательнее надо было под ноги смотреть, — убежденно заявил Бравлин Яросветович, — Кто же мог подумать, что у меня аллергия на гадючий яд?

Бравлин и не мог по другому. Всеслав как ни кто это знал. Хотя в тот проклятый день Князь чуть не отправился прямиком в Ирий. Реакция его организма на дозу змеиного яда была тяжелой. Хорошо, телохранители не растерялись и, оказав первую помощь, прямиком доставили князя к врачу. Успели. Тот злосчастный укус до сих пор давал о себе знать, хоть и прошло больше месяца. Бравлин Яросветович был вынужден целую неделю проваляться в постели, а затем ему назначили санаторный режим. До сих пор иногда болела голова, ощущалась не здоровая сонливость, слабость. Врачи обещали, что через полгода он войдет в форму. Но нагрузки придется сократить. И затем всю жизнь Бравлину надо будет опасаться ядовитых змей. Врожденная аллергия это не шутка, это не лечится.

— Завтра визит Форгейта, — напомнил о делах Всеслав, — почему ты не пойдешь на официальный прием?

— Потому и не пойду. Теперь ты Великий Князь. Тебе и представлять Руссколань.

— Но Союз возник с твоей подачи. Может лучше перепланировать схему визита? Продемонстрировать преемственность власти? — настаивал на своем Всеслав, хоть и понимал, что спорить по этому вопросу с отцом бесполезно. Они уже неоднократно обсуждали этот вопрос. Бравлин четко держался выбранной линии, на официальных мероприятиях он не появляется.

Один Народ, одна Страна, один Великий Князь и одна Вера, — это был основополагающий принцип Руссколани. Нарушать его нельзя ни под каким соусом. Иначе народ потеряет доверие к правящему Дому, а это начало конца. Сколько в истории было примеров, когда Правитель становился недостойным своего народа. И всегда это заканчивалось деградацией, кризисом, смутой и кровью.

Искоса наблюдая за сыном, Бравлин думал, что тот хорошо взялся за дело. Всего 15 дней как Всеслав вернулся на Голунь, и 14 с момента его провозглашения Великим Князем, а уже в курсе всех дел, владеет ситуацией, четко ведет политику страны. Молодец! Не зря Бравлин выбрал его наследником.

На следующий же день после восшествия на Престол Всеслав перешерстил Совет Министров и отправил в отставку двоих плохо справляющихся с обязанностями. У самого Бравлина все руки не доходили до них. Думские бояре так же первым делом попыталась протолкнуть под шумок пару сомнительных законопроектов. Со Всеславом такой фокус не прошел, он ни чего не подписывал «втемную». Проект приватизации планетарных транспортных сетей был красиво отправлен на доработку вместе с внушительным списком замечаний. Там между думскими комиссиями и комитетами он мирно скончается, примерно через год. Даже сильное лобби не поможет. А предложение сократить расходы на армию в связи с прекращением догонского конфликта Всеслав прямо пообещал выставить на всенародное Вече. После этой идеи авторы предложения тихо отозвали свой проект. Всем было известно, что Вече наоборот потребует повысить расходы на оборону. Общество было настроено самым решительным образом, люди предпочитали чувствовать себя в безопасности, особенно в свете последнего военного конфликта.

Вскоре все поняли: новый Князь знает свое дело и умеет работать с людьми. А его биография только способствовала росту уважения со стороны граждан. Правда, не все это сначала поняли. Владимир Рюрикович Крамолин решил на первых порах попробовать себя в роли «старого опытного наставника молодого правителя». Но он не учел, что Всеслав Сибирцев не терпел такого отношения к Престолу. Первое же совещание, на котором Крамолин позволил себе пару отеческих замечаний, сделанных снисходительным тоном, закончилось страшным разносом. От директора СГБ только пух и перья летели. Всеслав прекрасно знакомый со всеми последними недоработками, промахами и провалами СГБ, вульгарно говоря, публично поимел Крамолина во все дыры. Тем самым, до сведения министров, Думы и высокопоставленных чиновников было доведено, что Всеслав Бравлинович ни каких нарушений иерархии и «особых отношений» не потерпит.

— Ладно, не хочешь светиться, и не светись, — прервал воспоминания Всеслав, — в целом, картина ясная. Американцу нужны гарантии, что я не сменю внешнеполитический курс. Это все хорошо. Гарантии он получит. Но Крамолин докладывает: Форгейт будет просить поделиться трофеями с Рионы. Я пока не решил, что делать.

— Делись! Тут и речи быть не может, — фыркнул отец, — отдай ему догонский антиграв и еще пару мелочей третьей категории секретности.

— Не много? За глаза хватит третьей категории. Мы и так уже дали русским половину трофейных разработок. Но это самый близкий союзник, мы обязаны с ними делиться. А в американцах я не уверен.

— Не бойся, Всеслав. Отдавай. Теперь и они наши верные союзники, по крайней мере, пока остается внешняя угроза. А Форгейт честно заслужил свою долю. Именно он сорвал попытку китайцев сыграть свою игру за наш счет.

— Верно, — согласился Всеслав, — у Форгейта через год выборы, а основной конкурент изоляционистское дерьмо. Надо помочь Вильяму повысить популярность.

— Наконец то ты начинаешь мыслить как правитель, — в устах отца похвала звучала сомнительно, но не стоило обращать на это внимание. Естественно отец пока гораздо лучше разбирался в трехмерных шахматах мировой политики. Просто надо было учиться.

— Отец, сколько я живу, а до сих пор не могу понять смысл этих президентских выборов. Каждые пять лет выбрасывать кучу денег на эту комедию, и все время заботиться о своей популярности. Как они еще работать умудряются?

— Я сам не могу понять. Но как-то же работают. Умудряются. У Варламова через два года перевыборы, тот же самый бордель. Но ему проще, в колониях его боготворят.

— Понятно, — улыбнулся Всеслав, переводя разговор на новую откровенную тему, — Отец, я давно собираюсь спросить. То первое совещание по поводу догонов и Рионы. Почему ты тогда использовал меня втемную? Ты же уже тогда знал, что мы будем воевать с сепаратистами.

— Извини, Всеслав, я не мог по-другому. Нельзя было говорить это даже тебе.

— Утечка информации?

— Нет, не так. Ты и генералы должны были знать, что стоите против целых полчищ врагов. Вы должны были чувствовать, что от Вас зависит судьба всей Руссколани. Благодаря этому Вы действовали с максимальной эффективностью.

— Может ты и прав, — задумался Всеслав, — иногда необходимо знать только часть правды. А поиск необычайно важного артефакта? Я только на Голуни понял, что это был отвлекающий маневр.

— Естественно, утечка информации была неизбежна. Но эта версия лучше всего объясняла все странности наших действий. А ты молодец, что сам догадался, и еще больший молодец, что нашел.

— Найти наше, а что делать с этим кладом не знаю. Как меч Святогора: и поднять не могу, и оставить нельзя.

— Подожди, лет через двадцать разберемся и поднимем этот меч, — примиряющим тоном произнес отец. В целом, находка на Рионе действительно не вписывалась ни в какие критерии. И дело не в гуманоидности ее создателей, это ерунда. В подземном бункере в Озерной Пади находился действующий генератор тахион-нейтринного излучения. Именно он и был виновен в возникновении синдрома Рионы. Излучение способствовало пробуждению скрытых способностей людей, активизировало подкорку мозга. Излучение действовало избирательным образом, синдром возникал меньше чем у процента подвергшихся излучению. Сам Всеслав оказался абсолютно иммунным к синдрому. Самым страшным было то, что ни кто не знал, как синдром подействует на конкретного человека, что у него проявится.

В настоящее время войска с планеты были выведены, а флот перебазирован на Винетту. На поверхности Рионы осталась только научная экспедиция, а в звездной системе только один крейсер, 6 фрегатов и три научных судна. Все работы по бункеру были засекречены, официально на планете работали только трофейщики. Майор Алексеев обеспечивая режим секретности запустил информационную завесу. Множество противоречивых версий происходящего, ни одна из которых и близко не лежала рядом с истиной.

К слову сказать, контр-адмирал Прилуков вернулся на флот. Всеслав здраво рассудил, что уникальные способности этого человека проявились под действием синдрома Рионы. А значит, нет смысла тащить его в исследовательские лаборатории, все равно повторить эффект настоящего прямого кибер-контакта один на один не получится. Слишком много случайных факторов наложилось друг на друга. В штабе флота контр-адмирала Прилукова назначили командующим вновь образованной Особой Тяжелой Рейдерской Эскадры в составе четверки новейших крейсеров. А за работу на Рионе и прием капитуляции догонской группировки Славомир получил орден Золотого Коловрата высшую награду Руссколани. Сейчас адмирал находился на Голуни, готовился принять свой новый флагман «Огнич». Новейший крейсер достраивался на каменецкой верфи, в строй он вступит не раньше, чем через две недели. Но адмирал уже сейчас взялся за подготовку экипажа, не только строящегося крейсера, но и остальных трех кораблей. Было ясно, скоро это будет одно из лучших соединений руссколанского фота.