Рожденная в огне - Нора Робертс

– Он больше для меня самого. – Роган наклонился к ее обнаженному плечу, втянул воздух. – А вот этот уже для тебя.

Он протянул ей футляр.

– Судя по размерам, – сказала она, беря его в руки, – это, по крайней мере, не телефонный ответчик. Поэтому я принимаю.

Она открыла футляр, и восторженный возглас застрял у нее в горле.

На черном бархатном фоне – красное пламя рубинов, оттененных голубоватой прозрачной россыпью бриллиантов, и все это переплетено и связано воедино с помощью золотых нитей. Боже, какое колье!

– Чтобы было чем вспомнить Париж, – сказал Роган, вынимая украшение из футляра.

– Но здесь бриллианты, Роган! Я не могу их носить.

– Почему нет? – Он поднес ожерелье к ее горлу, защелкнул сзади на шее. – Согласен, одни бриллианты выглядели бы слишком хмуро и холодно, но в сочетании с рубинами… – Он отступил на несколько шагов, смерил ее взглядом ценителя прекрасного. – Ты похожа на языческую богиню!

Было свыше ее сил не притронуться к ожерелью, не попробовать его на ощупь. Камни были теплыми, они грели кожу.

– Просто не знаю, что и сказать… – пробормотала она.

– Скажи: спасибо, Роган. Очень милая вещица.

– Спасибо, Роган. Она не просто милая, она грандиозная!

– Ты тоже. – Он наклонился и поцеловал ее.

Потом похлопал пониже спины. – А теперь пошли. Иначе действительно опоздаем. Где твоя накидка?

– У меня нет никакой накидки.

– Как я раньше не сообразил? – проворчал он и вытолкнул ее за дверь.

Мегги считала, что второй опыт открытия выставки прошел для нее лучше, чем первый. Она уже не чувствовала такой пустоты в области живота, не так щемило в горле, и гораздо реже появлялось желание удрать куда глаза глядят. Это желание каждый раз вовремя удавалось побороть.

И если временами охватывала тоска по чему-то неопределенному, а значит, несбыточному, она напоминала себе, что успех тоже вещь не такая уж плохая и не следует искушать судьбу.

И старалась не искушать ее.

– ..Мегги!

Она отвлеклась от собеседника, разговорчивого француза, который ни на минуту не отводил взгляда от выреза ее платья, и застыла от удивления. Перед ней стояла ее сестра. Да, это была Брианна!

– Ты?!

– Как видишь. – Брианна обняла ее. – Хотела быть вовремя, но в аэропорту такое творилось!

– Но как? Как ты очутилась здесь?

– Роган помог. Я бы сама никогда не выбралась. Представляешь, он прислал за мной свой самолет! За мной!

– Роган?

– Ну да. Правда, в самолете были еще какие-то люди, но все равно как будто за мной.

Мегги крутила головой до тех пор, пока в поле зрения не попал Роган, беседующий в дальнем углу зала с какой-то полной дамой. Он издали улыбнулся сестрам.

– Как здесь красиво! – восхитилась Брианна. – Никогда не думала, что твои работы могут так выглядеть.

– Ты никогда и не интересовалась ими, – вырвалось у Мегги, но Брианна, пораженная тем, что видит, не обратила особого внимания на ее слова.

– Я так рада за тебя, Мегги, – твердила она, – так рада. Не буду врать, я не очень-то понимаю твои изделия, но все равно горжусь тобой.

– Тех, кто совсем не понимает, не бывает на свете, – сказала Мегги. – Каждый что-то улавливает глазами, душой, кожей…

– Я хотела видеть тебя, Мегги. Чтобы ты не думала, будто я…

– Теперь не думаю. – Мегги еще раз обняла и расцеловала сестру. – Спасибо, что приехала. Но как ты связалась с Роганом?

Белоснежный официант предложил им шампанского на серебряном подносе. Брианна взяла бокал не совсем твердой рукой.

– О Боже, – тихо сказала она сестре, – подумать только! Я пью шампанское в Париже! А с Роганом я не связывалась. Он сам позвонил и, прежде чем я сообразила, с кем говорю, предложил приехать сюда. Это было уже с неделю назад.

– Аида он!

– Это еще не все, Мегги, – страшным шепотом продолжала Брианна. – В аэропорту ждала машина с шофером, и он сначала повез меня в отель, где уже был заказан номер, а в номере лежала… – Она сделала театральную паузу и продолжила:

– А в номере была записка от Рогана, что я доставлю ему огромное удовольствие, если надену то, что находится там в коробке. А в коробке было вот это платье. Которое на мне. Не смотри так, я бы ни за что не взяла, ты меня знаешь. Но записка такая вежливая. Я сохранила ее.

– Бри! О чем ты говоришь? Я так рада за тебя, что даже не заметила, как ты одета. А теперь вижу.

Тебе очень идет!

– Я тоже так считаю.

Это произнес подошедший к ним Роган. Он улыбнулся онемевшей Брианне и добавил:

– Приятно видеть вас вместе.

– Не знаю, как благодарить вас, – выговорила наконец Брианна.

– И не надо. Лучше я познакомлю вас с кем-нибудь из этой публики, хотите? Вон, например, месье Леклер, легко воспламеняющийся француз. Успел сказать мне, что восхищен вами.

– О, правда? Он и в самом деле скор на решения. Но я лучше просто пройду по залу и погляжу.

– Я тоже, – сказал Роган.

Но раньше, чем он успел отойти, Мегги схватила его за рукав и скороговоркой произнесла:

– Я не очень задержу вас, если скажу, что лучшего подарка вы не могли мне сделать? И я никогда не забуду этого.

Он поднес ее руку к губам.

– Мне не составило никакого труда. Она хотела сказать, что дело не в телефонном звонке и даже не в самолете. Это действительно для него не слишком трудно – дело в труде души. Но она не сказала этого, а добавила с улыбкой:

– В благодарность за ваше великодушие даю клятву находиться здесь, в зале, пока не закроется дверь за последним посетителем. А также обещаю беседовать с каждым из присутствующих не меньше, чем по полторы минуты.

– И вежливо?

– Вежливо. Невзирая на всю чушь, которую могу услышать от критиков по поводу «глубинного осмысления» моих работ и чего-нибудь еще в этом роде.

– Умница. А теперь – за работу.

Он поцеловал ее в кончик носа и отошел.

Глава 16

Если Париж оставил в душе у Мегги неизгладимое впечатление, то юг Франции просто ошеломил.

Открытая, не заслоненная скалами линия берега, далекие, покрытые снегом горы на горизонте, голубой простор Средиземного моря – все это было видно с того места, где стояла ослепительная вилла Рогана. И никаких людских толп, мечущихся по улицам, заполняющих кафе и магазины. И грохот уличного движения остался в другой жизни – в Париже.

Немногочисленные человеческие фигуры на берегу мягко вписывались в пейзаж, были частью фона, составленного из песка, воды и неба.

В стороне, противоположной морю, зеленели поля, разделенные на аккуратные квадраты оградами из камня – точь-в-точь как у них в Клере. Но чем дальше от берега, тем круче – террасами – поднимались они к темнеющему лесу, к подножьям горных вершин Альп.