Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - Катя Абель

Вряд ли Дима рассчитывал, что роман на съёмочной площадке перейдёт во что-то серьёзное, к тому же полугодовалый сынишка требовал от папы всё большего внимания.

За три месяца из пяти, что Дима прожил в Москве, девушка со съёмочной площадки успела забеременеть. Лёгкая интрига в один момент трансформировалась в большую проблему. Делать аборт девушка категорически отказалась. Дима запаниковал. Ситуация требовала от него какого-то решения, решение не находилось.

Можно было бы оставить девушку в Москве, в конце концов, её решение – это её ответственность, уехать в Питер и забыть обо всём как о ночном кошмаре. Правда, кошмары иногда возвращаются: есть вероятность, что девушка поедет за Димой, требуя законных алиментов и признания отцовства.

Заявится к жене, устроит скандал. Получится некрасиво.

Можно было бы договориться именно об алиментах, о какой-то ежемесячно выделяемой сумме, и отцовском участии в жизни ребёнка во время приездов в столицу. В конце концов, съёмки в Москве – не такой уж редкий случай для популярного актера, каким Дима когда-то был, и есть вероятность, что станет снова.

Можно было бы объявить обо всём жене, выдержать презрение, истерику, скандал, а потом переложить решение вопроса на неё. В конце концов, жена – главный угол этого пока совсем не равнобедренного треугольника, пусть жена и решает, как быть.

Была одна проблема. В любом случае требовалось ввести жену в курс происходящего. Это показалось самым сложным пунктом.

В очередной выходной Дима ехал домой с тяжёлым сердцем, он твёрдо решил рассказать жене о своём загуле, признать ошибки и просить сочувствия.

Самое главное, он не знал, как начать. Как тут начнёшь говорить про измену, когда тебя встречают блинами-пирогами, виснут на шее и пляшут канкан от радости?

Дима заметил, что чем ближе он подходит к дому, тем медленней и рассудительней становятся его движения. Мир вокруг вдруг оказался удивительно объёмным, внимание концентрировалось на деталях, о которых раньше никогда не думал. Надписи в лифте обрели смысл, стены подъезда обнаружились серо-зелеными, а стёкла в окнах – несмотря на огрехи, неожиданно чистыми. Перед тем, как заходить в квартиру, Дима перекурил на лестничной площадке.

Никогда еще дверь собственного дома не была ему такой чужой. Ключи затерялись в недрах карманов, бренчали где-то близко, но доставались долго и трудно, и всё вокруг точно давало знак, точно говорило: «Подумай, Дима, ещё раз подумай, а может быть, не сегодня?»

Когда входная дверь всё-таки поддалась, и Дима оказался в прихожей, выяснилось, что пирогами не пахнет, песен никто не поёт, а квартира – пустая.

Записка, брошенная на столе, объяснила, что жена собрала свои вещи и вместе с ребёнком уехала к маме. Распахнутые пустые шкафы эту новость подтверждали. Также в записке сообщалось, что видеть Диму жена не хочет, звонить ей не надо и самое лучшее, что можно сделать – это отныне оставить их с сыном в покое.

Жене рассказали обо всём без него. Не обо всём, конечно, никто не знал про беременность, просто нашлись люди, которые поделились с ней информацией о Диминой любовнице. Хватит – решили эти люди – пребывать жене в розово-зефирной эйфории и публиковать сладкие фотографии, пора возвращаться к реальности.

Жена задохнулась от возмущения и решила Диму наказать. Жена была молодая и не очень опытная в семейной жизни, однако, пять лет общения с Димой дали неплохую практику по отбиванию назойливых девиц, на него претендующих. Мух бояться, варенье не варить.

Главным пунктом составленного плана было Диму испугать. Если раньше крутые методы по устранению соперниц вроде собирания вещей могли окончиться в пользу соперниц, то теперь на её стороне было сильное преимущество: восьмимесячный сын. Дима испугается, что больше не увидит ребёнка, и захочет вернуть их обоих. После его уговоров, конечно, всё встанет на свои места, но пережитый от её ухода шок заставит Диму забыть дорогу к другим женщинам. Такой был расчет изначально. Но сразу всё пошло не по задуманному.

Дима вернулся из Москвы, увидел пустые шкафы и испугался. С одной стороны, он, конечно, облегчённо вздохнул – неприятное для него объяснение откладывалось, с другой стороны, терять жену и ребёнка вовсе не входило в его планы.

Выпив немного для снятия стресса, Дима лег спать и проспал до самого вечера. Проснувшись, он снова чуть-чуть выпил и проспал до следующего утра. Сказались изматывающая работа и бурные ночи в объятиях девушки со съемочной площадки.

Весь этот день жена не находила себе места в квартире мамы. Время приезда Димы домой она знала. Не сводя глаз с часов, определила момент, когда он увидел записку. Десять минут дала ему на осмысление. Потом стала ждать звонка, готовая не брать трубку. Звонка не было.

Тогда жена решила, что он поехал за ней без звонка, и стала ждать его приезда, готовая не открывать двери.

В дверь никто не звонил.

Через два часа жена запаниковала: а дома ли Дима?

А вдруг он решил остаться в Москве у длинноногой заразы?

А вдруг он обрадовался, что она ушла, позвонил заразе и сказал, что свободен?

А вдруг с ним что-то случилось в дороге?

Вечером, не выдержав, она сама позвонила Диме, готовая, если он снимет трубку, сухо сообщить, что ключи от квартиры она кинет ему в почтовый ящик, и услышать объяснения происходящего.

Дима трубку не снял, потому что, выпив чуть-чуть, спал беспробудно-здоровым сном уставшего человека.

То, что Дима не бьётся у нее под дверью в попытках объясниться, еще полбеды, но то, что он после всего содеянного не отвечает на её звонки, было серьезной заявкой.

Как себя вести дальше, жена не знала и провела всю ночь в мучительных тревогах.

Следующим днём, когда Дима, выпив немного для храбрости, звонил в дверь квартиры тёщи, жена была на грани нервного истощения, и план неприступности полетел к чёрту. Через сорок минут её слез и его заверений в том, что московский роман был роковой ошибкой, она быстро собрала до конца не разобранные вещи, Дима подхватил чемодан, она – рыдающего от волнения сына, и всё семейство благополучно вернулось домой.

Когда, всё еще рефлексируя от недавно пережитого стресса, жена развешивала по шкафам свои платья, Дима обнял её со спины и тихо спросил, что теперь делать с ребёнком, когда он родится. «С каким ребёнком?» – спросила жена, удивленно распахнув заплаканные глаза, и тут Дима понял, что главное у него еще впереди.