Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - Катя Абель

Янка смеётся: куда ей, старушке, с тобою тягаться?

Дело не в возрасте. Хотя, с каждым годом, я все больше убеждаюсь, что дело в нём…

Я бы в принципе поспорила на тему кто кого. Она – известная актриса – лет двадцать уже снимается у лучших режиссёров нашего кино. И что? Я – никому неизвестный сценарист. От этого – меня во мне меньше не становится. Так что – посади нас друг напротив друга – ещё, быть может, вовсе и не возраст сыграет…

Не важно. Я ревную, как сумасшедшая, понимая, что Эльза – девушка довольно свободных нравов, несмотря на внешнюю сдержанность, и приближающийся полувековой юбилей… У неё с моим любимым – есть, что вспомнить… Выглядит она, кстати, прекрасно.

Я думаю: какого чёрта? Ко всем моим проблемам – жене и двум детям – еще и по этому поводу заморачиваться? И всё-таки заморачиваюсь.

Я знаю день, когда они снимаются вместе. Он молчит в этот день. Молчит вечером, молчит утром, хотя вот он, рядом, в Петербурге. Что же ты молчишь?

Потом смс-ка, слово за слово, я сама упоминаю её имя. Он уводит разговор в сторону. Я – нервничая – прошу уточнения. Он отвечает: а что такого? За-за – моя давняя подружка, всё нормально. Я – в открытую – ты с ней сегодня дружил? Он отшучивается: я с ней всегда дружу, и сегодня, и завтра, никогда от друзей не отказываюсь…

Вот так, прямым текстом, наотмашь. Не прибавить, не убавить. И сегодня, и завтра…

Он что-то пишет ещё, я не отвечаю.

У меня резко, в один момент заболела голова: он сейчас с ней. Голые любовники, старые друзья, старые любовники, голые друзья, валяются в постели, он показывает ей мою фотку: смотри, какая у меня сейчас девочка… Она хохочет: ничего себе такая… Он: давай-ка ей сейчас напишем, может, она к нам приедет, повеселимся втроём…

Мир вокруг стал отвратительным до рвоты.

Прошли сутки.

Утром приходит сообщение:

«Ну ты как?»

«Знаешь, – отвечаю ему, – я решила уступить тебя Зазе. Надеюсь, когда мне стукнет полтинник, какая-нибудь молодая девица тоже уступит мне хорошего любовника»

Вот так, прямым текстом, наотмашь.

«Ну-ну. Сколько юмора и размаха! А глубина-то какая, непостижимая!» – приходит ответ.

Какая глубина? Какой юмор?

Просто я не могу быть с тобой после неё, мне отвратительно.

Я не ответила.

Я уехала с подружкой Олесей в кино. Мы много смеялись, познакомились в кафе с какими-то мальчишками, едва не опоздали на сеанс, смотрели хороший фильм, отправились есть суши, разошлись к полуночи.

Каждую единицу текущего времени где-то внутри, в районе солнечного сплетения, трепетал холодок: «Вот и всё. Я с ним рассталась. Вот и всё».

Я жила с этой мыслью, я с ней смеялась, говорила на разные темы, запивала ее вином, заглушала хохочущей компанией. Но холодок существовал отдельно от всего, оставаясь не растопимым никаким весельем.

И Яне, и Ане я запретила о нём говорить. Спрашивать, как у нас с ним дела, и прочее. Удалить из памяти, вычеркнуть.

Лучший способ себя заглушить – поменять обстановку. Скрыться в непривычной среде. Разменять себя на новые впечатления.

Я собралась в Индию. Проблема встала за одним: мне не с кем лететь. Так как мысль об отъезде зажглась во мне внезапно, показавшись единственно верным путём спасения, то окружающие оказались к ней слегка не готовы, не взяли отпуска к требуемой дате, не заготовили панамки.

– Ничего! – сказала я. – Я найду себе подружку через интернет!

И поместила анкету на соответствующем сайте: мол, собираюсь в Индию, ищу попутчицу, веселую, адекватную, лёгкую на подъем. Попутчицы не нашлось, зато обнаружилась целая вереница потенциальных попутчиков. Все желали моего общества в Индии: один красочно расписывал варианты маршрутов, другой бил себя в грудь, предлагая оплатить все расходы, третий скромно обещал, что с ним не соскучишься.

На такой экстрим я оказалась не готова даже в своём отчаянном состоянии.

Меня заинтересовала группа тридцатилетних парней и девушек, человек двадцать, которые летают в Индию дикарями не первый год, создают лагеря и живут на свободе, независимые от социальных условностей. Такой опыт показался мне интересным, по крайней мере, он давал шансы на то, что кардинальная смена обстановки, людей и образа жизни вышибет из меня мое несчастье с треском.

Сам себе режиссёр, психиатр и реаниматор, я недолго разбиралась с очевидным диагнозом и назначила себе шоковую терапию как единственно возможный вариант лечения.

Уже велась переписка, назывались даты, цены, поголовно расписывался состав участников.

***

У подружки Олеси случился день рождения. Свои двадцать пять она праздновала с размахом, в известном клубе, с приглашёнными друзьями-музыкантами. Вечер обещал быть интересным.

Я стояла под душем, когда неожиданно подумалось: сегодня он мне напишет. Выйдя из ванной, обмотанная полотенцем, я почти не удивилась, когда увидела в своем телефоне его сообщение.

«Ну что там у тебя нового, Катишь?»

Сердце выпрыгнуло из груди, облетело круг по комнате и вернулось обратно.

«Пытаюсь про тебя забыть…»

Прошло пять минут.

«Смело!.))) А че эт ты вдруг-то?»

«Это не я вдруг, это ты вдруг».

«Ну, это понятно… Всегда одно и то ж – кто виноват, известно!.)) как процесс забытья, успешен, коварная?»

Нет, милый, так легко, через шуточки-прибауточки, ты с темы не съедешь. Я за неделю два килограмма на нервах потеряла, а ты думаешь, что мы с тобой сейчас посмеёмся и забудем, что ты спишь с Эльзой Бриус. Нет.

«Все очень просто: мне больно. Я не хочу, чтобы мне было больно».

«И я не хочу!.. Чего ты там болеешь??!»

Я писала ответ на это сообщение семь минут. Писала и стирала, писала и стирала. От точности формулировок сейчас зависело очень многое.

«Я говорила не раз, что мне больно, если ты развлекаешься со старыми подружками. Ну, не блядская у меня натура, прости! И ты, зная это, врезал по мне. Кесарю кесарево».

«Чего врезал?)))»

Продолжаем играть в непонятки. Ну, а что собственно, еще остаётся?

«С размахом»

«?.. Загадки строить бум?.. Ты о чем?»

Бесишь. Вот честное слово, бесишь. Хватит под дурака косить.

«Я говорю про Эльзу Бриус»