Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

— Прости, милая, — сказала Геро, чувствуя себя виноватой перед сестрой. — Она отправилась поговорить с Максимусом.

Феба охнула и опустилась в кресло напротив дивана, на котором сидела Геро.

Плечи у Фебы понуро опустились. Геро закусила губу.

— Максимус с тобой говорил?

Феба кивнула, глядя в пол.

— Мне очень жаль.

— Все хорошо. — Феба выпрямилась. — Эти балы и все такое… Это было бы очень утомительно, правда?

— Да, это так, — мягко ответила Геро.

— Просто… — Феба сморщила нос. — Я бы хотела хоть раз потанцевать с джентльменом, который не является мне родственником. Хоть один разок.

У Геро защипало глаза от слез.

— Я понимаю — это для моего же блага. — Феба вздохнула и робко спросила: — Кузина Батильда поехала к Максимусу, чтобы поговорить о твоей свадьбе?

Геро стало еще хуже. Они ничего не рассказывали Фебе, но сестра не могла не заметить, что в доме в последние дни творится что-то неладное.

— Ты ведь знаешь, что Максимус заявил, будто я должна выйти замуж в это воскресенье?

— Один из слуг что-то такое подслушал и сказал мне. — Феба опустила глаза. — Я-то думала, что Мэндевилл тебе больше не нравится.

— Все довольно запутанно.

— Но ведь он тебя ударил? — Феба с беспокойством посмотрела на сестру. — У тебя поэтому на щеке синяк?

— Да. — Геро перекривилась, дотронувшись до щеки, которая постепенно приобретала фиолетовый цвет. — Но он прислал свои извинения. — Она указала на вазу с розами.

— А, так вот они откуда.

— Да.

— Пышный букет. Он наверняка чувствует себя виноватым. Он должен так себя чувствовать. Я считаю, что тебе не следует выходить за него, раз он тебя ударил. А что думает Максимус?

— Все не так просто. — Геро вздохнула. Взяла со стола бриллиантовую сережку и повертела в пальцах. — Максимус считает, что для меня этот брак — самое лучшее.

— Не понимаю, как это.

— Мэндевилл поступил так в приступе гнева… Я совершила поступок, который его разозлил. Обычно он очень выдержанный человек. Максимус знает это, знает, что он будет для меня солидным, надежным мужем.

Феба скорчила рожицу:

— Надежный. Солидный.

Достоинства Томаса, перечисленные Фебой, показались Геро не такими уж безукоризненными. Тем не менее она согласно кивнула:

— Да.

— Как-то скучно выходить замуж лишь из-за этого.

— Брак вообще не сулит веселья. — Геро закусила губу.

— Почему? — спросила Феба. — Почему брак не может быть интересным… быть похожим на приключение? Я уверена, если ты не будешь спешить, то сможешь найти человека, при виде которого у тебя затрепещет сердце.

Затрепещет сердце. Именно это Геро сразу почувствовала, когда увидела Гриффина. Но он совершенно ей не подходит. А Феба еще слишком юна, чтобы это понять.

Геро уставилась на сережку.

Феба наклонилась к ней.

— Это та сережка, которую ты потеряла на балу в честь твоей помолвки?

— Да. — Геро сжала сережку в ладони.

— Ты ее нашла? Как замечательно! Когда находишь потерянную сережку, это почти так же, как получить совсем новое украшение. Я всегда так думала.

— И часто ты теряешь сережки? — удивилась Геро.

— Боюсь, что да. Они просто…

— Твой брат упрям как осел! — громко объявила кузина Батильда, входя в гостиную. А Миньон при этом залаяла, словно хотела придать словам хозяйки большей убедительности.

— Он не захотел перенести день свадьбы? — спросила Геро.

— Не только не пожелал перенести дату, но он даже не стал обсуждать это. — Кузина Батильда тяжело опустилась на диван рядом с Геро, заслужив ворчание от Миньон. — А потом он осмелился заявить мне, что у него дела и наш разговор окончен! Ты можешь такое себе представить? Откуда у него подобная неучтивость? Не представляю! Ваша матушка была образцом вежливости, мои дорогие, настоящая леди, хотя и не обладала титулом. А я никогда не внушала ему, что подобное поведение по отношению к старшим допустимо.

Волнуясь, кузина Батильда без конца поправляла юбки, чем досадила Миньон. Спаниелька поднялась с ее колен и осторожно переступила лапками на колени Геро, где и устроилась с тяжелым вздохом.

Геро погладила шелковые ушки Миньон.

— Не хотите ли выпить чаю, кузина?

— Да, чай — это то, что мне необходимо, — согласилась кузина Батильда. — Но чайник наверняка остыл. Феба, будь добра, попроси кого-нибудь принести горячий.

— Да, кузина Батильда. — Феба послушно встала.

— Как ты думаешь, ей что-то известно? — спросила Батильда, когда Феба вышла.

— Вероятно, все, — вздохнула Геро. — Слуги подслушивали и теперь сплетничают.

— Ох уж мне эти сплетни! — возмутилась кузина Батильда. Вернулась Феба, и Батильда как ни в чем не бывало посмотрела на нее. — Спасибо, моя дорогая. Я рада, что сумела по крайней мере привить вам, девочкам, хорошие манеры.

— Не думаю, что кто-нибудь в силах заставить Максимуса сделать то, чего он не хочет, и хорошие манеры здесь ни при чем, — весело заметила Феба. — Он — герцог. Даже трудно представить его кем-то еще, но он ведь был когда-то ребенком, перемазанным кашей. — Она неуверенно сдвинула брови. — А может, не был?

— Был, конечно! — сказала Батильда. — Он был прелестным ребенком, но уж очень серьезным, даже когда еще не умел ходить. Ваша мама, бывало, смеялась, глядя на его серьезное лицо.

— Да? — оживилась Феба. Она всегда была рада поговорить о своих родителях, которых лишилась совсем маленькой и помнить их не могла.

— О да, — сказала кузина Батильда, — хотя твой отец бранил ее за это. Он считал, что такая серьезность у мальчика — залог того, что он станет настоящим герцогом, когда вырастет. И оказался прав — Максимус идеальный герцог, даже если и упрям как осел.

Горничные принесли поднос с горячим чаем и унесли остывший чайник. Геро поблагодарила их, они присели в книксене и тихо вышли.

— Вот это совсем другое дело. — Кузина Батильда налила себе чай, свежезаваренный и горячий. — Феба, тебе налить? А тебе, Геро?

Геро отрицательно покачала головой, и кузина Батильда наполнила чашки только Фебе и себе.

Откинувшись на спинку дивана с чашкой в руке, она сказала:

— Это меня подкрепит. Не могу понять, мои дорогие, почему ваш брат так со мной обошелся.

— Наверное, был занят важным делом, — предположила Феба, потягивая чай.

Кузина Батильда деликатно хмыкнула.

— Он так и сказал, и, возможно, он так считает, но я не понимаю, каким образом арест какого-то перегонщика джина в трущобах Сент-Джайлза может представлять такую важность.