Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Был вторник, поэтому Джеффри Беллок, возвращаясь домой из театра в сгущающихся сумерках, наткнулся на сборщика пожертвований для больницы бедняков. Мальчик нес ящик через толпу, и Джефф бросил несколько пенни в фонд выкупа за английских моряков, удерживаемых османами, маврами или исмаилитами. Он шел дальше, надеясь, что его щедрость будет замечена Богом и принесет ему награду в какой-нибудь более поздний день или ускорит Тэтчера, чтобы тот благополучно вернулся домой, к жене и мальчику, в Турцию. Он свернул на Силвер-стрит, прежде чем с содроганием осознал, что благотворительность в надежде на вознаграждение здорово смахивала на католический поступок.
Пьеса Бена Тейлора заканчивается местью герцога Иллирии. Хотя в искаженной версии столетие спустя мораль изменится, и зрители предпочтут другой конец, и другой драматург порадует их смертью герцога и справедливым спасением Мавра. Злодейство и героизм за прошедшие годы обменялись нарядами.
Отравитель — не ведавший храбрости, с которой заблаговременно предупрежденный король Шотландии добровольно слизывал яд с пальцев, дабы нуждающиеся в ясности обрели ее; с которой король пожертвовал собой, как это сделал единственный Сын Божий, дабы заплатить за грехи тех, кто еще не родился — отравитель покинул Морсби-Холл, чтобы встретиться со своими сообщниками и получить тридцать сребреников. И пусть государственные дела требовали, чтобы отправление правосудия было тайным, справедливость все равно восторжествовала. Итак, Мэтью Тэтчера встретили в гостинице недалеко от города Линкольн люди, которых он знал достаточно хорошо, чтобы принять в свою компанию. Они тоже ехали из Эдинбурга. Это было приятное совпадение — встретить знакомые лица в таверне.
Мэтью Тэтчер умер в задней комнате линкольнской таверны, пронзенный кинжалом в глаз и в мозг, разумеется, по мстительной прихоти божественно назначенного монарха. Это была смерть, замаскированная под несколько различных видов убийств, чтобы угодить нескольким разным, но жизненно важным зрителям; сама смерть доктора прибавила защитного тумана вокруг намерений Якова и его решающего путешествия на юг. Смерть Махмуда Эззедина (ибо на последнем издыхании он вполне мог быть человеком с таким именем) была тщательно расписана ради будущего каждого англичанина; многие из их жизней и смертей зависели от того, как различные стороны игры увидели и поняли его конец.
Или.
Или. Золотое слово: «Или». Возможности, перерождения, иные пути. Или Мэтью Тэтчер делает какой-нибудь более мудрый шаг. Он не останавливается в Линкольне, а продолжает дорогу до Лондона, не сталкивается с людьми, которых смутно помнит по Эдинбургскому замку, нигде не останавливается, пока не встретит мистера Леверета именно там, где они договорились.
Или, если он все-таки остановится в Линкольне, и улыбающиеся мужчины попросят его выпить с ними, он откажется, притворится усталым, уйдет в свою комнату, затем ускользнет верхом еще до рассвета, впервые в жизни попытается скакать галопом. И он сбежит. Спасется бегством от своих убийц. Сбежит из Англии. Сбежит из Христианского Мира.
Мэтью Тэтчер мало что берет с собой на корабль в Саутгемптоне. Свою кожаную сумку. Письма сыну, которые так и не отправил, с годами они превратились в журнал надежды и отчаяния, научных рисунков и антропологических исследований британцев и их верований. Он носит с собой разрешительное письмо Тайного совета, любовное послание султану от королевы Англии, деньги, которые Джефф дал ему с последним благодарным объятием. Мэтью Тэтчер владел и другими вещами за годы своего посольства и изгнания. Одни он запамятовал взять с собой, о существовании других забыл, о существовании третьих помнит, но не может сказать, где видел их в последний раз.
Агент уверенности, главный шпион в шотландском сценарии, озаглавленном «Ясность», ключ, с помощью которого Джефф Беллок открыл самое сокровенное в сердце Якова Стюарта, начинает свое возвращение в Константинополь. Есть судно, на котором Мэтью Тэтчер плывет из Саутгемптона в Кале, есть лошади, которые везут его из Кале в Марсель, и есть еще одно судно в Марселе, на котором он отправится в путешествие по прозрачному голубому Средиземному морю, и во время пути почувствует, что постепенно вновь становится Махмудом Эззедином, который когда-то мчался по этим волнам и кланялся своему Восточному Богу пять раз в день, как и этот пожилой человек, стоящий на палубе судна у дальней оконечности Италии.
Или.
Или его останавливают перед посадкой на корабль незнакомые люди из Эдинбурга, они говорят, что им нужно всего лишь поговорить с ним наедине, прежде чем он уедет. Он подчиняется, предполагая, что они связаны с мистером Леверетом. И Мэтью Тэтчер никогда не ступает на борт корабля.
3
Спроецированные на нечто вроде экрана, или на сцену (что-то непостижимо отличное от сцены), или в виде текста на невообразимой странице, все эти возможности играют и видоизменяются, а затем воспроизводятся снова и снова, образуя бесконечность совершенного и полного знания.
Махмуд Эззедин получает от своего Создателя, на протяжении вечности размышлений, всеобъемлющую перспективу, которая позволяет понять каждый момент и каждый побудительный импульс его жизни, каждый совершенный им выбор и каждый вздох, изучить их со всех мыслимых ракурсов. На свитке или пленке, на сотканном полотне или в луче проектора, выходящими из-под пера или начертанными золотыми письменами на стенах своего сердца — Махмуд Эззедин видит все свои поступки, хорошие, плохие и необдуманные, изображенными в таких мельчайших подробностях, с таким пониманием и сочувствием, что любая попытка отделить добродетель от греха, следствие от намерения может привести лишь к возникновению двух равных и совершенных бесконечностей.
В раю (Джафер бин Ибрагим пусть и не до конца, но постиг его истинную суть) Махмуд Эззедин проживает все бесконечные жизни, которые ему не удалось прожить на самом деле: вот он не уезжает из Константинополя в Англию, вот позволяет Якову Шотландскому умереть, вот возвращается вместе с посольством и в суде сражается с обвиняющим его ревнивцем Джафером бин Ибрагимом, а вот он в детстве так и не покинул Бейрут, состарился там в одиночестве. Все эти видения и прочие возможности дарует Махмуду Эззедину любящий его Бог.
Благодарности
Автор выражает глубокую признательность за неоценимую помощь:
Андре Бернару, Ли Будро, Джулии Бакналл, BMC, Тони Деннинджеру, Бенджамину Дрейеру, Эдварду Хиршу и Фонду Соломона Гуггенхайма, Дженнифер Херши, Питеру Мадьяру, Юлию Масиновскому, профессору Набилю Матару, Майку Мэттисону, Эрику Олсону, FMP, ASP, DSP, MMP, FHP, OMP, Михаю Радулеску, Марли Русофф, профессору Джеймсу Шапиро, Дани Ветере и Дэниэлу Зелману.
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Числа и знаки. Трилогия - Юрий Бурносов - Исторический детектив
- Собиратель Сухоруков - Василий Кленин - Исторические приключения / Попаданцы / Периодические издания
- Под кардинальской мантией - Стэнли Джон Уаймен - Исторические приключения
- Плач - Кристофер Сэнсом - Исторические приключения
- Мы поем глухим - Наталья Андреева - Исторический детектив
- Порт-Артур. Том 2 - Александр Степанов - Исторические приключения
- Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин - Исторический детектив
- Люди золота - Дмитрий Могилевцев - Исторические приключения
- Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 13 - Вальтер Скотт - Исторические приключения