Искатели приключений. - Игорь Никулин

Они растянулись длинной вереницей, уходя все дальше в недра горы от подземного озера. К всеобщей радости вода, хлюпавшая под ногами, вскоре начала отступать, пока через некоторое под ногами вовсе не стало сухо. Это обстоятельство наводило на одушевляющую, дающую надежду, мысль — они постепенно поднимались к поверхности.

Они шли молча, не перебрасываясь разговорами, экономя силы, которых и так оставалось в обрез. Никто не ныл, не просил отдыха — он казался немыслим до той поры, пока они не выберутся из подземелья.

Минут через двадцать они столкнулись с новой проблемой. Ход разветвлялся, и от главного ствола, по которому они шли, вбок отходил новый.

— Надо разделиться, — обмозговав ситуацию, сказал Родригес. — Женщины пусть остаются здесь, на пересечении, и отдохнут. Я и Володя пойдем по основному штреку. Вы, профессор, с Борисовым или с ним, — он посмотрел на вытирающего пот Глотова, — по своему выбору, разведаете этот…

— Мы одни не останемся, — пропищала Глория, боявшаяся остаться в кромешной темноте без надежного мужского плеча. — Я пойду с вами.

— Нет, — резонно заметил ей Родригес. — Мы не знаем, есть ли тут выход, или в обоих случаях упремся в камни. Тогда придется возвращаться обратно. Передохните чуть-чуть, силы нам еще понадобятся. А чтобы было не страшно, — он забрал у Глотова факел, запалил намотанное тряпье и передал кубинке, — сидите со светом.

— Полковник, — загудел ему возле уха студент. — Это же последний…

— Я знаю, — ответил Родригес, стараясь даже не думать о том, что может случиться в ближайшем будущем, — если они на неверном пути, — когда закончатся факелы и сядут батареи в фонаре.

* * *

Ствол, по которому шли полковник с Васильевым, представлял собой щель между двумя монолитными пластами горной породы, которая вскоре, чего они никак не ожидали, начала сужаться.

— Вот невезуха! — посетовал Васильев, когда он все чаще стал задевать плечами за шершавые холодные стены.

Внизу, у пола, как в основании треугольника, свободного места было больше, что вносило некоторую надежду. Полковник, хмуря брови, но не высказывая вслух своих опасений, настырно лез вперед, с каждом пройденной минутой пригибаясь ниже и ниже, пока стены не сошлись настолько близко, что кланяться им пришлось в пояс.

Застревая плечами между плитами, он вынуждено опустился на колен. Васильев последовал его примеру, тайно надеясь, что дальше стены вновь разойдутся на пригодное для ходьбы пространство, и полз вслед.

Чаяниям напарников не суждено было сбыться. Сузившаяся щель становилась настолько непролазной, что крупный Родригес по ней еле полз, вытянув вперед руку со светившим фонарем, помогая себе локтем. Но когда и в этих условиях он скоро стал застревать между плитами и уже не мог протиснуться дальше, благоразумие вынудило их пойти на попятную. Они возвращались.

* * *

Удача — тетка капризная, приходит не всегда и не ко всякому. Ты ждешь ее, многое поставлено на карту, а ее все нет и нет, или прошла тихонько рядом, а ты и не заметил. Бывает, впрочем, и так, что нагрянывает она в самый срок, когда отчаявшемуся, кроме провидения, помочь никто и ничто не в силах. Она приходит, даруя надежду, она приносит то долгожданное спасение, в которое уже отказываешься верить… Она приходит по разному, скрывая свое лицо под тысячей масок, и отождествляясь с тем, о чем грезит человек. Для кого-то Удача сокрыта в выигрышном лотерейном билете, для других в должностном повышении, третьемув благосклонности начальства, четвертомув улыбке неприступной красавицы, сердца мечтаешь добиться.

Профессору Морозову удача в тот день пришла в совсем экзотическом виде — в виде подземного тупика, заложенного камнями. Факел в его руке заволновался и пламенем потянулся к кладке, доказывая лучше всяких аксиом, что за ней есть воздух. Он остолбенел, боясь вспугнуть удачу, боясь поверить в нее, и языки огня крохотными кострами отражались в повлажневших глазах его.

— Вышли… — обронив скупую мужскую слезу, которая сбежала по заросшей небритой щетиной щеке, затерялась в седом волосе, прошептал он, так и не находя в себе возможности тронуться с места.

Борисов метнулся к этой стенке, выложенной человеком, упал перед ней на колени, жадно ощупывая окаменевшие наплывы строительного раствора, выдавленные между камней.

— Господи… — он с трудом совладал с чувствами, руки его тряслись. — Наконец-то…

Обратно они летели как на крыльях, и путь им казался много быстрее, чем тогда, когда они впервые шли по нему.

У развилки, рядом с женщинами, прямо на голом полу, сидели Васильев с Родригесом. Полковник вскинул на быстрые их шаги голову, все прочитав в светившихся глазах Борисова и, не давая сказать ни слова, вскочил с единственным вопросом:

— Что?!

— Мы нашли!.. — ответил, задыхаясь от нехватки кислорода, профессор, прислоняясь плечом к стене. Он выглядел так, будто только что пробежал марафонскую дистанцию.

Ирина по-девчоночьи завизжала от радости, и запрыгала бы, не будь низкого потолка. Мужчины реагировали куда сдержаннее, но и им внешнее спокойствие давалось с трудом.

— Так чего же мы ждем? — переводил взгляд то на одного, то на другого Глотов, переступая ногами, готовый в любой миг сорваться с места и не желавший, как, впрочем, и все остальные, ни одной лишней минуты задерживаться в этом мрачном подземелии.

Замигал, догорая, последний факел, но теперь это никого не смущало…

* * *

Родригес проверил на прочность раствор, скрепляющий камни, убеждаясь в его прочности, снял со спины автомат и извлек из-под ствола стальной шомпол. Тонкий, но прочный штырек в его сильных руках заерзал вокруг округлого булыжника, заложенного в верхнем правом углу, скалывая кусочки цемента. Шомпол для такой работы был не очень удобен, скользил в ладони, натирал ее до красна наконечником.

— Дай-ка я, — попросил Глотов у полковника инструмент, когда тот покривился и затряс кистью от боли.

Раствор крошился, пылью сыпался на смятые, невысохшие штанины. Камень сидел прочно в своем гнезде.

— Надо по-другому, — зачесал затылок Борисов. — Студент, держи штырь прямо.

Забрав у Родригеса автомат, он приставил деревянный приклад плашмя к головке шомпола и, осторожно постукивая с обратной стороны кулаком, прогнал его насквозь. Шомпол выдернули назад, а в пробитое отверстие, к которому все так и приникли, потянуло сквозняком.

Эта маленькая победа так вдохновила, что они с большим усердием продолжили работу. Цемент выковыривали целыми кусками, дергая шомполом в разрастающейся щели взад и вперед. Камень потерял былую устойчивость, закрутился, едва на него налегали.

— Может выбить его? — подумал вслух Глотов. — Разок долбануть прикладом как следует, он и вылетит.

— Я бы не торопился, — покачал головой Васильев. — Кто его знает, что там за стенкой?

Он сменил взмокшего полковника, беря в ладонь нагревшийся шомпол. Несколько энергичных рывков, и крупный цементный ошметок полетел под ноги. Булыжник вовсю вращался, угрожая в любой момент вылететь. Загнав под него шомпол почти на половину, Васильев примерился и удачно подцепил его. Каменюка вылетел из кладки и покатился со стуком по коридору.

— А теперь отойди, — Родригес сместил его от отдушины и заглянул в нее.

— Ну, что там? — заволновались за его спиной.

— Ничего не вижу, темень. Дайте мне фонарь.

Включив батарею, полковник направил мощный луч в пробоину, выглядывая сбоку от фонаря. Краем глаза он увидел вблизи какие-то стеллажи, громоздкие ящики в проходах, запертую дверь помещения. Стеклянным, отразив свет фонаря, блеснула лампа на потолке, закрытая сетчатым колпаком.

— Тише! — шикнул он, отключая фонарь. — Кажется мы попали по назначению.

30

Едва был вывернут первый камень, кладка потеряла былую прочность, и последующие вынимались из нее уже куда легче. Стенка была вполовину разобрана, когда полковник Родригес попросил всех поберечься и отойти от нее, окончательно ее не обвалил.

Грохот обвалившейся стены и раскатывающихся по полу камней показался людям непомерно громким. Они обмерли и затаили дыхание.

Миновала минута, растянувшаяся для них в целую вечность, но ничего не изменилось.

— Дрыхнут охраннички! — сообразив в чем дело, прошептал Васильев. — Сейчас, должно быть, ранее утро?…

Проем был перегорожен железным стеллажом, сдвигать который поостереглись, больно шумно. Полковник повел желтым лучом по пустой нише, примеривая промежуток между ней и верхней полкой, и счел его достаточным, чтобы пролезть человеку. Вручив под сохранность фонарь Глотову, он лег грудью на прогнувшееся листовое, приваренное к каркасу, железо и, выгибаясь всем телом, выполз в помещение.