Искатели приключений. - Игорь Никулин

Родригес лежал за статуей Будды, вжимаясь в холодный камень. Кремневое ружье лежало подле него, но исправно оно или пришло в негодность от долголетнего бездействия он не ведал, как и не знал, было ли оно вообще заряжено. Нож он держал на крайний случай. Когда огонь поутих, он выглянул из-за Будды и увидел фигуру, перебиравшуюся на их сторону по подмостку. Позади него не стреляли, опасаясь попасть в своего.

Воспользовавшись секундным преимуществом, полковник взвел тугой курок и поднял ружье, прицеливаясь в приближающуюся фигуру. Наемник тоже заметил его и послал неприцельную очередь.

Отдача прикладом отсушила правое плечо полковника. От грома заложило пробкой уши, а статуя окуталась дымным вонючим облаком. В этом облаке было не видно, как сраженный ружейной пулей боевик, не прекращая стрелять, повалилась спиной на мостик, как очередь, ударившая в потолок, обвалила его. Земля затряслась, точно в землетрясение. Пламя факелов заметалось и погасло. Мрак поглотил пещеру, затягиваемую едкой удушливой пылью.

29

Когда тряска улеглась и камнепад прекратился, пыль клубами заволокла зал, не давая дышать. Васильев, у которого свербело в носоглотке, отчаянно чихал. Выбравшаяся из-под него Ирина не могла прокашляться.

— Живы? — подал откуда-то голос Борисов, завозился, собираясь с пола. Чиркнула спичка, озаряя его грязное от пыли лицо и всклоченные волосы.

— Да вроде бы!.. а-ап-чххи-и!.. — звонко чихнул Васильев и отнял от волос пыльцы, смотря, нет ли на них крови. Ему изрядно досталось камнями, позвоночник болел от булыжника, упавшего в аккурат между лопаток. Стряхивая с себя пыль, он поднялся с колен, взял за локоть Ирину, помогая ей встать.

— Зажгите факел, — когда угасла спичка и все вокруг погрузилось в темноту, попросила Глория.

На их счастье факелы не завалило камнями. Студент, ползая на карачках, отыскал их в темноте. Когда света стало достаточно, перед ними предстала поражающая воображение картина разрушения. Обвалившийся потолок похоронил под своими обломками не только стрелявших из автоматов наемников, но и почти всю площадку, представлявшую теперь из себя нагромождение камней. До половины был засыпан разлом, и в нем уж не слышалось журчание воды. Но что было ужаснее всего, камнепадом завалило выход из галереи, запечатав людей в каменном мешке.

Спотыкаясь о валявшиеся всюду валуны, держа над собой пылающий факел, Родригес перелез через несуществующую уже пропасть.

Из-под завала пробивался свет уцелевшего фонаря. Напрягая мышцы, полковник брался за тяжелые камни, отбрасывая в сторону мелкие и откатывая те, поднять которые не был в состоянии. Обламывая ногти, он докопался до фонаря, разгреб с него осыпь и, вытащив из отвала, возрадовался — фонарь практически не пострадал, не считая трещины в пластиковом корпусе. Вытаскивая его из отвала, Родригес оцарапал кисть о что-то железное. Железка оказалась стволом засыпанного автомата, который тоже приходился весьма кстати.

Полковник трудился не разгибая спины, ободрав до крови руки. Выброшенные из отвала камни иногда скатывались обратно, придавливая ему пальцы. Когда же он добрался до оружия и, взявшись за цевье, потянул наверх, что-то продолжало мешать, не отпуская автомат. Приложив еще усилий, полковник с содрогание увидел то, что противодействовало ему — из каменной крошки белели скрюченные пальцы мертвеца и после смерти не желавшего расставаться со своим «калашом».

Полковник не был сентиментален. Расставив для устойчивости шире ноги, он вывернул автомат из костенеющих пальцев покойника. Неприхотливому «Калашникову» ничего не сделалось в обвале; сдув с него пыль, полковник отстегнул магазин, проверяя патроны. Патронов оказалось немного, с десяток, но все это было больше, нежели совсем ничего.

Забросив трофей на плечо, перепрыгивая с камня на камень, полковник добрался до засыпанного разлома и обдал его галогенным лучом. Замурованным в галерее, им следовало искать какой-то выход; у полковника родилась совершенно безумная на этот счет идея, но прежде чем решиться на нее, или, наоборот, отвергнуть, он должен был все проверить сам.

Случившийся обвал не просто завалил галерею камнями; произошла подвижка горной породы, в результате чего вода, бурным потоком несшаяся в разломе, иссякла.

«Между тем, — размышлял полковник, присев на краю сохранившейся возле стены ямины, — куда-то же вода уходила, и если следовать ее подземным руслом, есть невеликий шанс выбраться из каменной мышеловки».

Он повел лучом по мокрому грунту, где еще струились грязные ручьи, стекаясь в черную дыру провала, потом спустился по камням на дно, увязнув в слое зловонного ила. В этой жидкой грязи он добрел до провала, посветил в него, но увидел только стены колодца. Камень, который он бросил вниз, отозвался шлепком в воду спустя три секунды. Делая кое-какие раскладки в уме, Родригес вылез из траншеи к своим.

— Что ты там делал? — встав с сундука, спросил у него профессор.

Полковник не стал толочь воду в ступе и коротко объяснил свой план, добавив в конце рассказа, что другого тут нет, и уже быть не может. Его слушали молча, не перебивая вопросами. И только когда он закончил и повисло тягостное молчание, Глотов задал вопрос, и без того витавший в воздухе:

— Но откуда мы знаем, куда утекала вода? Быть может, под нами целое подземное озеро.

Но иного предложения не было, тем более, что разбирать завалы в поисках коридора было им не под силу без специальной техники. Из двух зол принято выбирать меньшее…

— А на чем мы туда спустимся? — пробормотал Васильев, не видя вокруг ничего, что сошло бы за веревку или за трос.

— Ты забыл о жердинах? — хитро прищурился на него профессор.

— Точно! Как я сразу не догадался?

Жерди с канатными веревками, на которых в середине девятнадцатого века французский пират Давиньон перенес со своего брига в пещеру золотую скульптуру Будды, и с тех пор бесхозно валявшиеся в мрачном подземелье, сослужили попавшим в беду людям добрую службу. Канаты оказались не слишком толсты, чтобы связать их между собой прочным морским узлом, и достаточно крепкими, чтобы выдержать вес человека. Одним концом каната Родригес связал вместе и рассчитано посередине обе жердины, оттащил их с Борисовым к разлому, положив поперек его так, чтобы канат свешивался в провал.

— Ну, кто рискнет первым?

— Полезу я, — сказал полковник, передал Васильеву автомат. — Только умоляю вас, не забудьте факелы. Я не знаю, на сколько хватит подзарядки батареек.

Он обхватил канат и соскользнул в разлом, в самую донную жижу, пачкая в грязи одежду. Держась за скользкие края, опустил ноги в провал и потихоньку стал спускаться вниз. Луч его фонаря сверкнул в последний раз и исчез. Борисов торопливо поджег факел и слез в траншею.

— Ты как там?.. — выглядывая в провал и ничего толком не видя, с беспокойством спросил он.

Ответ он услышал не сразу, как и не сразу разобрал, что говорит Родригес, — так громко журчала над ухом вода. Канат снизу дважды дернули, что означало: «все нормально, можете спускаться».

— Сначала женщины, — стопорнул Борисов сунувшегося к нему студента.

Глотов с недовольной физиономией уступил очередь Глории.

Как ни жутковато было, черед слезать в дыру подошел и Борисову. Наверху, кроме него, никого уже не оставалось. Обняв обеими руками канат, он сползал в провал; на плечо его лился из трещины мутный ручей. Метровые стены колодца, обступившие его, оказались всего лишь сводом нижней пещеры, которая, как и высказывал предположение Глотов, была заполнена сточной водой. На их счастье, озеро было неглубоким; по крайней мере полковник, оказавшийся к нему ближе всех, стоял по полено.

Луч фонаря метался по сырым нависающим сводам, где на стенах играло отражение от воды, выискивая хоть что-нибудь похожее на ход или лаз. Но кругом был сплошной камень; на нервы действовало журчание стекавшей сверху воды, и отчаяние вновь наполняло души несчастных людей, теряющих надежду на спасение.

— Глядите! — вскричал Васильев, выкинув указательный палец на тень, пролегшую за выпирающим бугром скальной породы. Увидев там нечто, он быстро направился к каменистому выступу. Потолки пещеры были так низки, что пламя факела лизало его своим рыжим языком.

Тень, привлекшая его внимание, являла собой расселину шириной около метра, углублявшуюся в скалу. Просунувшись в нее, Васильев выставил вперед факел — щель вела дальше, насколько хватало света, теряясь в вечном мраке.

— Вы молодчина, Володя! — удостоил его похвалы профессор, поспешив на взволнованный зов. — Интересно, куда она выведет?

— Скоро узнаем, — ответил за Васильева полковник, скрываясь в тени расселины и позвал оттуда. — Чего вы ждете, идемте?!