Лёд и пламя - Олег Кожевников

Пожелав Курочкину нормально отдохнуть, я направился к себе в теплушку. Перед этим тяжёлым днём нужно было подкрепиться. Провожать в бой штурмовые группы и как-то воздействовать на уже разработанную схему боя я не хотел. Под воздействием эмоций и вбитых в голову догм тактики я мог вдруг всё переиначить и сконцентрировать все силы на одном, казалось бы, перспективном участке фронта, ввязавшись там, как уже у нас повелось, в долговременное, кровопролитное противостояние с финнами. Но этим бы была убита сама идея «мельницы» – до изнеможения вымотать как можно большее количество финских солдат. Мне не нужен был эффектный частный успех на каком-нибудь участке фронта, мне нужен был весь этот фронт. Поэтому я запретил красноармейцам даже думать о преследовании финнов. Каждой группе нужно было скрытно проникать в свой сектор, там немного пошерудить положенное время, а потом возвращаться в расположение роты на отдых. Штурмовать какие-нибудь серьёзные укрепления или узлы обороны не следовало, допускалось только кинуть в этом направлении несколько гранат и сваливать подальше от этих мест, в поисках более лёгкой добычи. Что касается скрытного проникновения вглубь финских позиций, я был уверен, что мои ребята способны это сделать. По снегу, в маскхалатах, небольшими группами, под прикрытием снайперского и пулемётно-артиллерийского огня – это было вполне возможно сделать, учитывая тот факт, что финны были утомлены ночными стычками с нашими бойцами и практически не спали. А когда боевые тройки окажутся внутри финских позиций, то там уже ни одна собака не сможет определить – где тут финн, а где русский солдат. Одеты все одинаково, и оружие у всех финское.

Я беспокоился о другом, каким образом мы будем прорываться через это предполье, где без прикрытия бронетехники и мощной артиллерийской поддержки двигаться вперёд было практически невозможно. Осмотр пройденных предыдущим батальоном трёх километров предполья навёл меня на мысль о новой тактике. Я заметил, что сплошной, жёсткой линии обороны у финнов не было. Разрывы между опорными пунктами прикрывались лишь пулемётным и снайперским огнём. Самые мощные очаги обороны располагались на танкоопасных направлениях. Между этими узлами обороны были сооружены проволочные заграждения с редким вкраплением в них пулемётных гнёзд. То есть, стоило только прорваться за проволочное заграждение, и ты оказывался в самом, так сказать, предбрюшье финской обороны. Здесь уже не был страшен фланговый пулемётный огонь и миномётный обстрел. Если бы финны открыли огонь, то фактически они бы начали обстреливать свои войска. Попасть по маленькой группе красноармейцев было очень затруднительно. Зато у наших ребят от такого количества доступных мишеней просто разбегутся глаза.

Начало действий боевых групп из взвода Климова застало меня во время перекура после сытного завтрака. Услышав бешеную стрельбу в финских порядках, периодически заглушаемую гавканьем наших «Бофорсов», я тут же быстренько надел всю амуницию, включая маскхалат, и направился на свой НП. За мной, как обычно, увязался Шерхан. По пути нам несколько раз пришлось спешно падать в снег, спасаясь от взрывов мин. Финны начали интенсивный обстрел ротных позиций, пытаясь нащупать наши миномёты. Два из них, трофейные 82-мм в настоящее время работали только по квадрату, где находилась вражеская миномётная батарея. Ротный 50-мм миномёт активно плевался минами на участок финской обороны, где не были задействованы наши штурмовые группы.

На НП наблюдать было особо незачем, впереди была видна только стена деревьев, и всё. Я только смог рассмотреть два разбитых залпами наших пушек пулемётных гнезда и несколько трупов. Дождавшись, когда огонь «Бофорсов» прекратился, я направился в штаб батальона. Нужно было обязательно выжать из Сиповича обещанных им вчера сапёров.

В батальоне меня ожидала неожиданная радость – сапёры уже прибыли. И на мою роту было выделено не одно, а целых два сапёрных отделения. Познакомившись с бойцами, я, чтобы не тянуть зря время, сразу объяснил им их задачу. Потом оставив их обсуждать мои требования, отправился к своему командованию.

Сипович с Пителиным находились в штабном вагончике и разглядывали карту, лежащую на столе. Увидев меня, Сипович тут же спросил:

— Ну как, твоя «мельница», Юрок?

— Вертится, товарищ капитан!

— Вертится, крутится! Ты мне мозги не компостируй, а лучше, давай, докладывай, какие потери. И чего ты добился своей самодеятельностью?

— Товарищ капитан, только же начали работать ребята! Ещё даже и одного оборота «мельница» не сделала! А если посмотреть на результаты ночного боя, то всё идёт великолепно. Наши потери – один убитый и двое тяжелораненых. Финны не ожидали нашего нападения, у них там началась паника, и их потери раз в десять больше чем у нас. В принципе, можно было бы занимать первую линию окопов. Финны её просто бросили, отойдя под защиту опорных пунктов. Но я посчитал, что нам это не надо, пускай возвращаются в неё обратно. В предстоящем дневном бою нам легче подбираться именно к этой линии обороны. Все подходы разведаны, местонахождение пулемётных окопов и лёжек снайперов известны, проволочные заграждения прорежены. Даже больше того, следами своего отступления финны обозначили безопасные проходы. Теперь мы знаем, где мин нет, и можно спокойно зайти им в тыл. Уже первый час сегодняшней атаки показал правильность наших расчётов. Финны опять не ожидали, что мы безо всякой артподготовки, днём рискнём напасть на их позиции. Наши «Бофорсы» начали стрелять, когда уже боевые группы подползли к позициям противника. И при этом стрелять начали прицельно, по уже разведанным координатам. Когда я в последний раз осматривал поле боя, штурмовые группы лейтенанта Климова уже углубились в боевые порядки финнов. Мне кажется, что через пару полных оборотов нашей «мельницы» мы выйдем к основным укреплениям «линии Маннергейма»

— Да, старлей, твоими бы устами, да мёд пить! Красиво говоришь! Ладно, поверим тебе на слово. Но знай, Черкасов, что не позже, чем через неделю нужно выйти к основному укрепрайону. И это нужно сделать, хоть кровь из носу! Пителину в штабе полка сообщили, что уже назначена дата начала штурма «линии Маннергейма». К нам начинают выдвигаться штурмовые полки, тяжёлые танки и артиллерия особо крупных калибров. Так что, нужно готовить площадки для их размещения. В штабе полка приказали – хоть всем здесь лечь, но обеспечить проход подходящим войскам к основной линии – Хотиненскому укрепрайону. Поэтому с этого дня я ввожу в бой и третью роту. Можешь её силы тоже включать в свою «мельницу». Ты прав, обычными, линейными ударами в лоб финнам, у нас не получится очистить предполье на всю глубину. Будем, как говориться, маневрировать всеми доступными силами. Кстати, там тебя ожидают два отделения сапёров. Видишь, я своё обещание перевыполнил в два раза. Так что и ты давай, выполняй, что говорил. Всё, старший лейтенант, свободен! Встретимся у стен укрепрайона! Счастливо тебе, Черкасов!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});