Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

Играют волны, ветер воет,

Уж мачта гнётся и скрипит.

Нет, там он счастия не ищет,

И не от радости бежит.

Под ним струя как синь нефрита,

Под ним луч солнца золотой.

Но как герой он ищет бури,

Как будто в ней найдёт покой.

Выдохнув последние слова, Платина почувствовала, как на спине выступила противная испарина.

— Я думала, вы напишете что-нибудь о лесе, — язвительно проговорила Огаво, искоса поглядывая на невесту. — Вы же в этом так хорошо разбираетесь.

Вторая дочь рыцаря Канако недовольно зыркнула на вредную девицу и осторожно заметила:

— Необычно.

Несмотря на усталость, путешественница между мирами понимала, что все ожидают решения Изуко Канако, и с грустью подумала: "Привыкла, что её слово последнее. Тяжело будет с такой поладить".

Однако выяснилось, что она сильно преувеличила её значимость. Не дожидаясь "высочайшего" вердикта, две девушки почти в один голос воскликнули:

— Спасибо, госпожа Сабуро! Хорошее стихотворение.

Недовольно глянув в их сторону, невеста снисходительно улыбнулась.

— Неплохо, госпожа Сабуро.

— Вы мне льстите, госпожа Канако, — скромно потупилась Ия.

— Только вы же потеряли память, — напомнила собеседница. — Как же у вас получается сочинять стихи?

— Не знаю, госпожа Канако, — беспечно пожала плечами приёмная дочь начальника уезда. — Слова, словно сами на ум приходят.

— Вам нужно чётче отшлифовывать рифмы, госпожа Сабуро, — наставительно посоветовала невеста. — Если хотите писать настоящие стихи — занимайтесь этим почаще, а не ждите, когда они сами в голову придут. Без этого не стать настоящей поэтессой.

"Не очень-то и надо!" — мысленно фыркнула Ия, а вслух почтительно проговорила:

— Я непременно учту ваши наставления, госпожа Канако.

Платина уже поняла, что смогла выпутаться из поэтической истории без критического ущерба для собственного самолюбия и авторитета семьи Бано Сабуро. Не дожидаясь, пока прочие слушательницы придумают и озвучат свои критические замечания, она предложила родной дочери своего приёмного папаши причитать стих Кумо Тейшо. Ия слышала, как та говорила об этом поэте со второй наложницей.

Благодарно посмотрев на неё, девочка с чувством продекламировала:

Молодая слива в горном саду

С других деревьев цвет опал, лишь ты стоишь во всей красе.

Но сад ещё желанней стал, к тебе стремятся взоры все.

Твой дивный образ отражён в зеркальной глади чистых вод,

Твой аромат со всех сторон по лунным сумеркам плывёт.

И птицы зимние спешат к тебе с небесной высоты,

И бабочки замрёт душа, увидевшей твои цветы.

Стихи читаю, сам не свой, так эти строчки мне близки…

Что проку в чарке золотой, в чём толк сандаловой доски?

И даже заслужила снисходительные аплодисменты.

Поэтический вечер прервало появления новых гостей, и девушки поспешили их поприветствовать.

Хозяйка замка вновь приказала подать всем чаю. Для подобных случаев рядом с беседкой на жаровне постоянно грелся большой медный чайник.

А старшая гостья, усевшись, принялась с жаром рассказывать, как у них сломалось колесо.

— Вот мы и задержались, госпожа Канако. Слуги никак не могли вытащить фургон из оврага. Хорошо, что мимо проходили какие-то купцы, и их носильщики нам помогли, а то бы пришлось посылать к вам за помощью.

— Хвала Вечному небу, что вы не пострадали, госпожа Жуноро, — наставительно заметила собеседница, и прочие дамы дружно закивали.

Резонно предположив, что разговор о дорожном приключении может затянуться, Ия, отступив в сторону, зашла за спину одной из слушательниц.

Оглядевшись, она, к своему удивлению, нигде не увидела невесты. Вместе с ней исчезли её сёстры и вредная Огаво. Наверное, они, как и Платина, не интересуясь подробностями падения госпожи Жунаро, воспользовались подходящим моментом, чтобы уйти поболтать наедине. Тихонько прокравшись к лестнице, она стала осторожно подниматься наверх по еле слышно поскрипывавшим ступеням.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Девушка опасалась, что именно там нашла приют будущая новобрачная со своими спутницами. Но на небольшой, огороженной резными перилами площадке никого не оказалось. Зато с неё открывался замечательный вид на обширный парк с разбросанными среди деревьев строениями, на круглый пруд с островком, где стояла одноэтажная беседка, в которой тоже мелькали люди.

Ия обратила внимание на длинную изгородь из плотного зелёного кустарника. Начинаясь на той самой площадке у башни, она непрерывной лентой протянулась до еле различимой за деревьями внешней ограды.

Самым примечательным оказалось то, что ландшафт с обеих сторон от этой своеобразной разделительной линии почти повторял друг друга.

Тот же ручеёк с таким же мостиком, один и тот же рисунок выложенных камнями дорожек, одинаковые формы клумб. Даже деревья росли почти симметрично. Только большого, двухэтажного павильона здесь не было. Зато имелся тот самый пруд с маленьким причалом для лодок.

"Вот же-ж! — подивилась про себя Платина. — У них даже парк разделён на мужскую и женскую половины".

Долго любоваться пейзажем ей не пришлось. Снизу донеслось громкое приглашение на ужин.

Погода стояла уже вполне подходящая для того, чтобы накрыть столы на свежем воздухе под полотняными навесами.

Вымотавшаяся за дорогу девушка с грустью ожидала очередного застолья с тостами и прочим словоблудием. Но дамам налили только по одной рюмке. Хозяйка замка поприветствовала гостей и предложила тем, кто устал, идти отдыхать.

К несказанному облегчению Ии, супруга начальника уезда решила воспользоваться этой рекомендацией.

По примеру некоторых девушек Иоро попросила разрешения остаться с ними полюбоваться звёздами. Но мать так зыркнула на дочь, что та покорно поплелась за ней.

Глава семейства отсутствовал. Не дожидаясь его, жена с дочерьми направились в баню, которая оказалась здесь почти общественной.

В низком, наполненном паром зале, освещённом тусклыми масляными светильниками, помещалось четыре просторные деревянные ванны. В одной из них уже нежились какие-то женщины. Жена чиновника с его дочерьми разместились по соседству.

Пока служанки намывали благородных дам, те обменивались впечатлениями о замке Канако и его обитательницах.

Невеста произвела на них самое благоприятное впечатление своей красотой, кротостью и внутренним достоинством. А вот её сестры, их мать, подруги и кое-кто из знакомых подверглись самой беспощадной критике, которая тут же стихла, едва в бане появились новые посетительницы.

Сплетничать о присутствующих считалось в Благословенной империи дурным тоном. Поэтому супруга начальника уезда и его дочери не спеша помылись и отправились отдыхать.

— А вы знаете, мама, — заявила Иоро, переодеваясь в одежду для сна. — Ио-ли пишет стихи.

— Что? — не поняла занятая своими мыслями женщина. — Какие стихи?

Девочка лукаво посмотрела на Платину. Та скривилась как от зубной боли, всем видом демонстрируя отсутствие желания говорить на эту тему.

Тем не менее вредная девчонка с удовольствием рассказала о поэтической перекличке на девичьей половине беседки и о том, как приёмная дочь её отца декламировала своё произведение.

Потребовав немедленно его прочитать, женщина поинтересовалась:

— Вы его вспомнили или недавно сочинили?

— Даже не знаю, старшая госпожа, — пожала плечами девушка. — Просто всплыло в голове, и всё.

Собеседница недоверчиво хмыкнула и высказала своё мнение:

— Настоящей поэтессы из вас не получится, Ио-ли. Но таким стишком можно развлечь мужа, родственников или близких подруг.

— А мне понравилось, — зевнула Иоро, забираясь под одеяло.

Начальник уезда явился поздно ночью и в сильном подпитии. Супруга и служанки помогли ему раздеться, уложили спать и только после этого легли сами.