Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

Лицо её также не добавило оптимизма приёмной дочери начальника уезда. Чистая, здоровая кожа, начисто лишённая каких-либо подростковых прыщей. Густые, аккуратные брови над большими тёмно-карими глазами, маленький, чуть вздёрнутый носик, мягкая округлость щёк с трогательными ямочками.

Впечатление немного портил чуть заметный, словно бы брезгливый, изгиб пухлых, чувственных губ. Но, возможно, путешественнице между мирами он просто привиделся?

В любом случае, так тщательно гасимая ревность к будущей старшей госпоже вспыхнула с новой силой.

Слухи о том, что приёмная дочь господина Бано Сабуро мало того, что выздоровела после петсоры, так ещё и целый месяц пряталась от болезни в зимнем лесу, разошлись далеко от Букасо.

Поэтому, едва дождавшись, когда она усядется на скамеечку и примет от служанки чашечку с чаем, дамы привычно засыпали её вопросами: о кровных родителях, о детстве, о болезни. Причём, если родственники Сабуро на празднике фонарей интересовались тем же самым в основном с доброжелательным любопытством, то здесь в голосах женщин чаще всего звучала откровенная издёвка.

Подобное отношение к себе не стало для Платиной полной неожиданностью. Холодно улыбаясь, она оставила большинство колких вопросов без ответов, привычно ссылаясь на потерю памяти, и интерес к ней постепенно сошёл на нет.

Когда супруга начальника уезда и его дочери выпили по чашечке чая, а Ия удовлетворила первое любопытство, невеста попросила у хозяйки замка позволения отойти с другими девушками, чтобы не мешать взрослым разговорам.

Госпожа Аоко Канако, оглядев снисходительно улыбавшихся женщин, согласилась, и молодёжь образовала свой кружок на противоположной стороне беседки. Пусть их разделяло всего пара-тройка метров и ведущая на второй этаж лестница, девушки сразу почувствовали себя значительно свободнее.

Там тоже стояли скамейки с разложенными на них подушечками. Усевшись на одну из них, будущая баронесса первым делом позволила всем как следует рассмотреть своё норигэ из нефрита, серебряных шариков, жемчуга и золотого шнура, гордо заявив, что это всего лишь один из предсвадебных подарков жениха.

— Мой отец говорит, что господин Хваро — выдающийся молодой человек, — завистливо вздохнула одна из девиц. — И его ждёт блестящее будущее.

— А разве госпожа Канако — не исключительная девушка?! — с плохо разыгранным негодованием вскричала другая. — Она не только красива, как богиня Иньшао, но и прекрасно воспитана, образована, пишет стихи, а её картинами можно любоваться часами!

— Не преувеличивайте мои скромные способности, госпожа Огаво, — делано смутилась дочка рыцаря. — Я всего лишь иногда доверяю свои чувства бумаге. Уверена, что и другие благородные девушки не хуже меня рисуют и вышивают.

— Покажите свои картины, госпожа Канако? — попросил кто-то.

— Да, да, покажите! — дружно поддержали присутствующие, и даже Иоро присоединила свой голос к их слитному хору.

— Нет, нет, не нужно, — принялась отнекиваться невеста. — Вы же не взяли свои картины и вышивки? Не ставьте меня в неудобное положение. У кого-то может сложиться впечатление, что я хвалюсь.

Девушки стушевались, но одна из них тут же предложила:

— Тогда хотя бы почитайте нам свои стихи?

— Только если каждая из вас тоже прочтёт стихотворение, — лукаво улыбнулась дочка хозяина замка.

— Но мы же не умеем сочинять стихов, — обиженно пробормотала собеседница.

— Не верю, что благородные девушки не разбираются в поэзии, — с напускной решительностью заявила невеста и улыбнулась. — Предлагаю сыграть в игру.

— Какую? Что за игра? Какие правила? — загомонили молодые дворянки.

— Я читаю своё стихотворение, — начала объяснять Изуко Канако, и Платина с неприязнью подумала, что той явно нравится быть в центре внимания и всеми распоряжаться. — Потом прошу кого-нибудь из вас прочитать стихотворение известного поэта. Она читает, обращается к другой девушке, и так до тех пор, пока мы не послушаем всех. Главное условие — поэт должен быть известным, и нельзя повторяться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Собравшиеся пришли в восторг, а у путешественницы между мирами стало ещё гаже на душе и захотелось уйти.

По сравнению с тем, сколько стихотворений знают местные богатые дворянки, которым больше-то и заняться нечем, свой собственный поэтический запас казался девушке крайне незначительным. Вряд ли ей предложат знакомого автора. Может, лучше сразу уйти и не позориться? Тем более, что сейчас всё внимание сосредоточено на невесте, а в её сторону никто не смотрит.

Но, едва она привстала со скамьи, как в её рукав крепко вцепилась родная дочь начальника уезда.

— Куда вы, Ио-ли?

— Я не знаю стихов, Иоро-ли! — шёпотом объяснила та.

— Всё равно сидите! — с потешной строгостью велела девочка. — Хотите проявить неуважение к господину Канако и его дочери?

"Да, — с горечью признала Платина. — Так и подумают. Тут все на этикете помешаны. А мне невесту тем более лучше не раздражать. Ладно, как-нибудь переживу. Сошлюсь на потерю памяти. Вот же-ж! Всё время приходится позориться. То перед приёмным папашей, то перед его женой и наложницами. Теперь вот эти соплячки смеяться будут. Сколько я здешних стихов знаю? Пяток, если поднапрячь память, смогу вспомнить. Но я же попаданка! А они в книжках только и делают, что выдают чужие стихи и песни за свои. Может, и мне чего-нибудь попроще подобрать? А успею?"

Купаясь в лучах всеобщего обожания с лёгкими вкраплениями зависти, родная дочь рыцаря откинулась на спинку скамейки и, чуть прикрыв глаза, с чувством продекламировала:

Травы омылись росою.

Где-то цикады всё спорят.

Ветер повеял. И шорох

Листьев засохших слышней.

Разные звуки смешались

В стройном едином хоре,

Пусть и рождаются розно,

Каждый на ветке своей.

Ие прошлось максимально сосредоточиться, отрешившись от происходящего вокруг, перебирая немногие выученные стихотворения, начиная со школьной программы. Погрузившись в себя, она почти не слышала аплодисментов и восторженный выкриков.

— Прекрасно! Великолепно! Вы, словно новая Аоко Хайдо!

Благосклонно улыбаясь почитательницам своего таланта, юная поэтесса обратилась к наиболее активной из них.

— Теперь вы, госпожа Огаво, почитаете нам что-нибудь из Гоэго Минзаго.

— Охотно, госпожа Канако, — откликнулась избранница и, выпрямившись, не спеша начала декламировать.

А Платина продолжала сортировать стихотворения: "Мороз и солнце? Не пойдёт. Я вам пишу… Из этой же оперы. А, может, Лермонтов? Чего там у него про парус? Вот это можно попробовать".

Прикусив от волнения губы, девушка сначала не без труда вспомнила полный текст стихотворения, потом попыталась представить, как оно будет звучать на местном языке? Ия настолько погрузилась в процесс, что даже не заметила, как очередь дошла до неё. Раздражённо зашипев, Иоро вновь дёрнула за рукав приёмную дочь своего отца.

Очнувшись, та тут же почувствовала на себе взгляды множества глаз.

— Госпожа Сабуро! — явно повторила невысокая, изящно сложенная девушка — одна из сестёр невесты.

— Да, это я, — Платина встала, слегка поклонилась ей и, прежде чем та успела продолжить, заявила с давно отрепетированной улыбкой: — Госпожа Канако прочла нам свои стихи. Я предлагаю вам послушать мои. Пусть они и не столь изысканны. Но мне бы хотелось услышать ваше не предвзятое мнение.

Собеседница растеряно посмотрела на невесту. Та оглядела замерших зрительниц, словно королева подданных и после короткого размышления величаво кивнула.

— Что же, мы послушаем, госпожа Сабуро.

— Спасибо, госпожа Канако, — поклонилась Ия и заговорила:

Вот виден парус одинокий,

В туманной дымке морской.

Что ищет он в краю том дальнем?

Что потерял в стране родной?