Бизнес – класс - Всеволод Данилов

– Это сертификат, подтверждающий, что на сегодня ты единственный владелец компании. Второй экземпляр остается у адвоката.

Подтверждающе покивав, госпожа Маркус извлекла из стола огромный, начиненный бумагами конверт и с той же приветливостью на лице протянула Коломнину, что-то разъяснив Дмитрию.

– Понятно. Здесь накопившаяся почта с момента создания компании. В основном банковские выписки. За все время никто из владельцев их не затребовал. Госпожа Маркус просит тебя или взять конверт с собой, или перебрать в соседней комнате, а потом вернуть. В принципе на это можно не тратить время, – добавил от себя Дмитрий. – Денег в компании нет. Единственная ценность – акции «Руссойла». Так что советую вернуть эти пустые бумажки на базу и – поехали отсюда в темпе вальса. Успеем пару часиков поваляться на пляже. А то как-то неумно: приехать на Кипр и не увидеть толком моря.

– Я все-таки пролистаю. Впрочем очень скоро, перекладывая одну за другой однотипные бумажки, Коломнин убедился в правоте сына: все это были ежемесячные банковские выписки, с удручающим постоянством напоминавшие, что счет компании пуст и сух, как кипрская земля.

Больше из привычки к тщательности Коломнин механически долистал последние, двухгодичной давности выписки, отодвинул от себя пачку, потянулся, разминая затекшие члены.

– Все? Успокоился? – поднялся замаявшийся в ожидании Дмитрий.

– Как будто, – И тут что-то запоздало царапнуло в его мозгу.

Он вновь приподнял последние отброшенные выписки, перевернул аккуратненько, будто прикуп на рисковый мизер потянул, и – впился глазами. Еще раз судорожно перебрал. Ошибки не было: на каждой из них фигурировала цифра ни много ни мало в три миллиона долларов. Сначала приход на счет компании, потом два месяца деньги оставались на счете и, наконец, – счет обнулился.

– Когда Ознобихин передал компанию банку?

– Понятия не имею. А что? Что-то не так?

– Пошли к адвокату, – Коломнин подхватил последние выписки.

При виде входящих Анри Маркус моментально скроила радушную улыбку, готовясь проститься. Но Коломнин как раз менее всего был расположен расставаться.

– Переводи. К сожалению, кроме сертификата, никаких других документов по компании я не имею. Поэтому прошу госпожу Маркус ознакомить меня со всеми предыдущими передаточными актами. В частности, учредительными документами и протоколом, по которому господин Ознобихин когда-то передал «Хорнисс холдинг» банковской структуре – «Авангард финанс».

– О, кей, о, кей! То ваше право, – Маркус достала папку, перелистала, в двух местах заложила закладки. – Это единственные экземпляры. Поэтому господин Коломнин должен ознакомиться при мне. Если нужно, мы снимем для него копии.

– О, кэй. Сэнькью, – Коломнин почти вырвал из ее рук папку, нетерпеливо распахнул. То, что он увидел, поразило на порядок сильнее, чем обнаруженные перед тем выписки.

– Перевести? – Дмитрий потянул папку к себе.

– Фамилии и цифры читать сам умею, – Коломнин загородил текст: куда поспешней, чем того позволяла вежливость.

– Дело хозяйское, – сын обиженно отстранился.

– Вот что, Дмитрий, – задумчиво произнес Коломнин, глядя прямо в глаза насторожившемуся адвокату. – Я прошу госпожу Маркус срочно вызвать в офис переводчика, которому она безусловно доверяет. Услуги оплачу лично.

– Так у тебя в распоряжении есть я. Или?.. – Дмитрий засопел.

– Парень, тебе лишние проблемы нужны?

– А тебе? – Не понял?

– Чего не понять?! Не знаю, падре, что ты тут надыбал. Но вижу, пошел в разгон. Ты же лучше меня понимаешь – «Нафта» все одно обречена. Просто без шансов. Лезть против стремно – самого заметут. А в банке у тебя сейчас все в шоколаде: должностнуха завидная, «бабки» крутые. Так вот оно тебе надо?

– Надо. – Тогда объясни. Может, и мне надо.

– А вот тебе чрезмерная информация и впрямь ни к чему. Так что садись на первый же самолет и мчи отсюда. Если Ознобихин спросит, почему уехал, скажешь, – выгнал. Поссорились у адвоката.

– Да мы и не мирились, – Дмитрий сделался угрюм. – Что ж, напрашиваться не буду: чужие так чужие.

Коломнин следил, как, ссутулившись, идет он к выходу походкой, невольно воспроизводящей его собственную. И как-то само собой понял: никакой Ознобихин не подсылал Дмитрия сюда в качестве соглядатая. Сам напросился, желая побыть с отцом.

Коломнин натолкнулся на недоуменный взгляд Анри Маркус.

– Вот так бывает, – пробормотал он. И хоть очень хотелось остановить сына, но догонять не стал, – находиться рядом с ним с этой минуты и впрямь становилось опасно.

Через полчаса в комнату ожидания, где откинулся в кресле оглушенный полученными сведениями Коломнин, вошла госпожа Маркус в сопровождении молодой рыхлой женщины – киприотки.

– Я есть Полина, переводчик, – представилась та.

– В таком случае, Полина, прошу вас и госпожу Маркус присесть. И попробуйте переводить мои вопросы максимально точно. Вопрос первый. Госпожа Маркус, из представленных документов я вижу, что компанию учредили два россиянина: причем у Николая Ознобихина, оказывается, было всего-навсего два процента. А девяносто восемь процентов принадлежало некоему господину Тимуру Фархадову. Они лично приезжали на Кипр учреждать компанию?

– Да, конечно, – госпожа Маркус снисходительно улыбнулась. – Я хорошо помню обоих. Главный был как раз господин Тимур. Очень, очень импозантный мужчина. Подписывали здесь, при свидетелях. Все как положено. Мы строго соблюдаем кипрское законодательство.

– А правом на управление банковским счетом обладали оба?

– Нет. Они оба были акционеры. А директором компании – только господин Тимур. Насчет этого в материалах имеется специальный пункт. Разве что-то не так?

– Еще вопрос. На счету компании, когда ее продали банку, было три миллиона долларов. Счет обнулился после того, как компанию уступили банковской структуре. Кто отдал распоряжение об их перечислении?

– Это мог сделать только один человек, – адвокат с некоторым раздражением пожала плечом. – Новый директор компании господин Янко. Если вас интересует, куда именно ушли деньги, то мы можем это выяснить в банке.

– Интересует, конечно. Но это чуть позже. Госпожа Маркус, припомните, протокол, по которому оформлена передача компании от Фархадова и Ознобихина на «Авангард финанс», тоже подписывался у вас в офисе?

– Я не помню точно, но господин Янко как сторона, принимающая компанию, присутствовал. И от продавца – господин Ознобихин.

– А господин Фархадов? Как вы договорились с ним?

Адвокат поколебалась:

– Припоминаю. Господин Фархадов сам звонил мне и подтвердил, что хочет продать компанию. Но он очень занятой человек. Поэтому попросил подготовить протокол и переслать в Москву, чтобы он там подписал.

– Значит, протокол подписывался не при вас?! – клещем впился Коломнин.

– Нет, в Москве. Мы иногда так делаем для проверенных клиентов. Чтоб без лишней бюрократии. Если, конечно, нет сомнений. А сомневаться в господине Фархадове у меня не было оснований.

– Значит, Фархадов лично подтвердил вам готовность продать компанию?

– Да, конечно. Я уже сказала. Подтвердил по телефону. Потом прислал протокол с подписями и после опять звонил. Хотел убедиться, что протокол мне передали и что все в порядке.

– То есть еще и позже звонил? – Коломнин оторопело поднялся. – Похоже, я ни хрена не понимаю в хронологии. Стоп. Стоп! Извините, а разве господин Фархадов владел… то есть английским?

– Увы, нет. За него переводил господин Ознобихин.

– Другими словами, по телефону вы разговаривали не с Фархадовым, а с Ознобихиным. Это так?

– Да, я же говорю, он переводил, – Маркус встревоженно проследила за реакцией Коломнина. – А в чем, наконец, дело, мистер?

– Дело в том, что господин Фархадов, если верить дате, – Коломнин постучал пальцем по тексту, – подписал этот протокол через два месяца после своей смерти.

Переводчица ойкнула и быстро перевела.

Челюсть энергичной, преуспевающей женщины непроизвольно отвисла, и в глазах появился ужас.

– Этот протокол, госпожа Маркус, фальшивка, – добил ее Коломнин. – На его основании незаконно продана компания и украдены со счета три миллиона долларов. Как вы думаете, что с вами будет, если об этом станет известно? – Полный крах, – не переводя, ответила переводчица. – Похоже, у нас с вами серьезная проблема, – резюмировал Коломнин. – И теперь стоит вместе подумать, как ее разрешить. Позвольте позвонить в Москву с вашего аппарата.

Под заторможенным взглядом обеих женщин он набрал номер.

– Здравствуйте. Это Коломнин. С Ознобихиным соедините. Ничего, пусть прервет совещание, это очень срочно.

Полина, едва шевеля губами над ухом оторопевшего адвоката, переводила.

– Николай Витальевич, добрый день. Коломнин. Чувствую, у вас есть желание срочно прилететь на солнечный остров Кипр… Считай, соскучился…Что ж с того, что дела? Иногда следует совершать и ностальгические путешествия. Так сказать, на волнах памяти. К тому же хочу тебя свести с одной очаровательной женщиной. Только что трубку из рук не выдирает, – так тебя жаждет. Да вы же как будто знакомы? Госпожа Маркус. У нее тут сомнения появились по поводу аутентичности твоих телефонных переводов двухлетней давности…Нет, можно, конечно, и через неделю. Но только, если завтра мы эту тему не закроем, ей придется в понедельник бежать с покаянной в кипрский центробанк…Ничего, ради такого случая она наверняка готова пожертвовать выходными. Коломнин требовательно глянул на переводчицу. И та кивнула, не дожидаясь ответа на собственный перевод. Вслед быстро-быстро замотала головой и сама госпожа Маркус.