Государство и революции - Валерий Шамбаров

16. Глубины ада

Страшное дно той пропасти, в которую свалилась Россия, обозначилось отнюдь не в 1918-19 гг., не в разгар гражданской войны - тогда страна еще "цеплялась", еще боролась с напастью и сохраняла надежду выползти. Дно открылось в период с конца 1920 по 1923 гг., в годы "мирного строительства". Потому что это было строительство по ленинской модели, а велось оно по ленинским рецептам и ленинскими методами. Пошла буквальная реализация той самой схемы государства-машины, которая была описана в книге "Государство и революция" со всеобщей трудовой повинностью, поднадзорной жизнью, работой за хлебную пайку и "быстрым и серьезным наказанием" за малейшее отклонение. Как выражался теоретик партии Бухарин: "Принуждение во всех формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи".

И уже в 20-м после ликвидации большинства фронтов была сделана попытка перевести освобождающиеся войска на положение "трудовых армий". Тогда это не удалось из-за рецидива войны, но сама идея вовсе не оспаривалась. И в марте 1921 г. на X съезде РКП(б) Троцкий строил планы: "С бродячей Русью мы должны покончить. Мы будем создавать трудовые армии, легко мобилизуемые, легко перебрасываемые с места на место. Труд будет поощряться куском хлеба, неподчинение и недисциплинированность караться тюрьмой и смертью. А чтобы принуждение было менее тягостным, мы должны быть четкими в обеспечении инструментом, инвентарем..."

Правда, и здесь для немедленной полномасштабной реализации этих планов возникли объективные препятствия. Гигантскую Красную Армию, сокращаемую с 5 млн. до 800 тыс., вместо перевода на подневольную работу пришлось распустить по домам - демобилизуемые солдаты бунтовали, дезертировали, а в обстановке бушующих крестьянских восстаний становились взрывоопасной массой. Да и просто некуда было приложить труд таких огромных контингентов в условиях разрухи и повальной безработицы.

Но кое-какие меры в данном направлении все же принимались. Так, на Кубани в 1921 г. прошла кампания "изгнания буржуев" - несколько сот семей в порядке трудовой повинности было мобилизовано и выслано в Петровск на принудительные работы на рыбных промыслах. Во многих городах на улицах отлавливали женщин и мобилизовывали на службу в лазаретах (тифозных). Из Москвы несколько эшелонов "человеческого материала" было направлено в принудительном порядке на Урал. Можно вспомнить и героическое строительство железной дороги подневольными "добровольцами", описанное Островским в "Как закалялась сталь" - такое осуществлялось не только под Киевом, но и везде, где потребность в рабочей силе все же возникала. Да и оставшаяся армия переводилась на "территориальный принцип формирования". Впоследствии этот принцип был смещен и трансформирован в "военную" сторону, когда наркомвоеном вместо Троцкого стал Фрунзе. А изначально "территориальные части" создавались примерно по образцу аракчеевских военных поселений только, пожалуй, покруче, - с выполнением трудовых и хозяйственных задач при сохранении воинской структуры, субординации и дисциплины.

На том же X съезде принцип государственной "хлебной пайки" подтвердил и Ленин: "Свобода торговли немедленно приведет к белогвардейщине, к победе капитализма, к полной его реставрации".

Впрочем, через неделю после этих слов он от них уже отказывался, провозгласив нэп и замену продразверстки продналогом. Просто его напугал Кронштадт. Хотя на самом деле разделаться с восстанием оказалось гораздо проще, чем с белыми армиями, но тут надо заметить, что часто Ильич сам пребывал в плену собственных догм и умозаключений. Поэтому противостоять "горстке эксплуататоров" он считал возможным. А вот стихийного народного взрыва он боялся - вроде Февральской революции. Он ведь ее в свое время даже предугадать не смог, и всего за месяц до нее заявлял на собрании молодежи в Цюрихе, что, наверное, его поколение до грядущей революции не доживет.

Что же касается самого "ленинского нэпа", то впоследствии в историческую литературу была внедрена грубая подтасовка. Отмену политики "военного коммунизма" Ильич считал вовсе не закономерным шагом, последовавшим в связи с окончанием войны. И вовсе не полагал, что продразверстка с хлебной монополией выполнили свою роль, и поэтому можно их похерить, допустив некоторую свободу торговли. Отказ от "военного коммунизма" он воспринимал как отказ от строительства коммунизма вообще, как такового. Потому что в его модели хлебная монополия и распределительное снабжение были не вспомогательной хозяйственной мерой, а одним из главных политических принципов. И одним из главных рычагов функционирования "нового общества".

Бажанов в своих воспоминаниях приводит рассказы Стасовой и других приближенных к вождю лиц о том, как тяжело переживал Ленин введение нэпа он считал это полным поражением. И допускал лишь в качестве временной, вынужденной меры. И хотя в пропагандистских целях он и говорил, будто НЭП "всерьез и надолго", но, например, в письме Троцкому от 21. 1. 22 г. высказывался более откровенно - "государственный капитализм в государстве с пролетарской властью, может существовать лишь ограниченный и временем, и областью распространения, и условиями своего применения, способам надзора за ним и т. д." А в марте 22 г. на XI съезде партии вождь прямо заявил, что отступление, длившееся год, закончено, и задача теперь - перегруппировка сил. И как раз на этом съезде в рамках нового закручивания гаек он и выдвинул на пост генсека Сталина. Ну а что завершить "перегруппировку сил" и осуществить возврат на рельсы "военного коммунизма" ему не удалось - так это уже не от Ленина зависело, его вскоре инсульт хватил.

Неверным является и установившееся мнение, будто замена продразверстки продналогом явилась решающим фактором в усмирении крестьянства. Во-первых, большевикам на слово уже не верили - нэп был провозглашен в марте, а к лету зеленое движение только сильнее развернулось. Во-вторых, продналог сам по себе был очень тяжелым, и его тоже сплошь и рядом выколачивали из крестьян порками, наездами карателей, взятием заложников. Скажем, в Саратове при сборе продналога произошел бунт и 58 чел. расстреляли. А в-третьих, его не везде и вводили. Во многих местностях - на Урале, в Сибири, на Украине объявили, что крестьяне "задолжали" советской власти за время пребывания под белыми, и продолжали собирать продразверстку вплоть до 1922 г. Нет, решающими факторами, позволившими подавить крестьянское сопротивление, стали террор - и голод.

Он явился прямым следствием ленинской продовольственной политики. Ведь на юге России и в Поволжье урожайные годы всегда сменялись неурожайными, но первые создавали запасы хлеба для вторых. А в 1918-20 гг. все запасы выгребались продотрядами. И достать продовольствие жителям бедствующих областей оказалось тоже негде - по всей стране крестьяне были отучены выращивать больше, чем нужно самим, все равно отберут. И когда в 1921 г. после суровой зимы, поморозившей озимые, грянула еще и засуха, разразилось бедствие. Голод охватил не только Поволжье, как почему-то принято считать. Катастрофа распространилась на всю Левобережную Украину, Крым, Центрально-Черноземный район, часть Урала. Зона сплошного бедствия, где люди доходили до каннибализма и глодали кору, включала в себя 12 губерний, а в соседних местностях деревни хоть и не вымирали, но тоже приходилось несладко. Однако можно заметить, что для большевиков это оказалось очень даже кстати - в таких условиях в лес с обрезом не побежишь. Например; на Украине именно голод вынудил Махно уходить из своих "исконных" районов, а потом и вовсе лишил его подпитывающей базы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});