Очерки из будущего - Джон Манро

наказывать и штрафовать. Отдельный и независимый образ жизни, принятый людьми, научил их заботиться о себе и быть справедливыми друг к другу, а тот факт, что огромные усовершенствования в виде телеграфов и телефонов привели каждого человека в нации к моментальному и легкому общению друг с другом, постепенно сделал правительство народа, от народа, для народа, буквальной, а не просто образной истиной. Мы все находимся под моральным надзором друг друга, проступок, совершенный, например, сегодня утром на том месте, где мы стоим, еще до захода солнца будет известен каждому мужчине и каждой женщине в Америке, а провинившийся будет отныне отмечен. Вопросы, имеющие первостепенное общественное значение, по-прежнему обсуждаются, по необходимости, в четырех собраниях делегатов нации, а результаты распространяются по континенту, но не как приказы, а как советы. Однако в настоящее время дела в основном идут сами собой, настолько, что не более одного или двух раз за мою жизнь было сочтено необходимым созвать совещание делегатов.

– Но как быть в случае войны? – был мой следующий вопрос. – Разве сила и мощь, которую дают города, не утрачивается в таких чрезвычайных ситуациях? И разве не необходимы тогда собрания граждан, чтобы разработать меры для обороны и собрать армию?

– Если вы задумаетесь на мгновение, я думаю, вы поймете, что войну было бы трудно начать, – сказал человек двадцатого века, приподняв одну бровь в недоумении. – Против кого мы должны воевать?

– Я, конечно, не имею в виду гражданскую войну, – сказал я, – но если предположить, что на вас нападут с другой стороны Атлантики?

– Летающая машина – универсальный миротворец, – ответил он. – Правда, когда она была впервые изобретена, ее признали самой грозной военной машиной, и я полагаю, что она использовалась для этой цели, в некоторой степени, до конца вашего века. Сражения велись в воздухе, бомбы сбрасывались на города, несомненно, существовало общее чувство беспомощности и незащищенности. Одна машина легко уничтожала имущество на миллиарды долларов и бесчисленные жизни. Но следствием этого было то, что боевые действия вскоре прекратились. Ссорятся всегда правительства, а не народы, и последние отказались помогать первым в дальнейших разрушениях. Как только наступил мир, началась всеобщая эра путешествий, у каждого была своя летающая машина, и происходил всеобщий обмен визитами по всему миру. Это продолжалось в течение дюжины или двадцати лет. К тому времени политическая география была практически стерта. Я говорю сейчас о Европе, в этой стране никогда не было подобных трудностей. Нации лично знакомились друг с другом через людей, составляющих их, свободная торговля уже стала всеобщей, так как содержание таможен в поднебесье было признано нецелесообразным. Многие люди поселились в тех странах, которые раньше были чужими для них, со временем, когда понятие "иностранец" перестало существовать, все так смешалось, что отдельные формы правления стали, как я уже говорил, невозможными и недейственными. Старый мир стал огромной, неформальной федерацией, и хотя Европа, Азия, Африка и Полинезия все еще остаются, в некотором смысле, отдельными странами, но только до тех пор, пока они географически отделены друг от друга. Неизбежным следствием этого стало постепенное принятие общего языка, и сегодня жители нашей планеты быстро приближаются к состоянию единого народа, все социальные, политические и коммерческие интересы которого идентичны. Благодаря неограниченным возможностям связи, они почти так же тесно объединены, как члены одной семьи, и вы можете объехать весь земной шар, и мало что в жизни, манерах и даже внешнем облике жителей напомнит вам, что вы удалены от места своего рождения.

– Индивидуальная внешность! – сказал я. – Наверняка, я смогу найти какие-то отличия, например, в Африке или Китае?

– Возможно, если вы исключительно увлеченный этнолог. Какой крови я, по-вашему, должен быть?

Я пристально посмотрел на своего собеседника. Это был человек чуть выше среднего роста, с квадратными, густыми бровями и утонченными, тонко вылепленными чертами лица. Лицо выдавало уравновешенную натуру, интеллектуальную, но не до такой степени, чтобы подавлять эмоции. Его фигура была мощной и подвижной, а осанка грациозной. Короче говоря, я редко видел такого красивого и мужественного мужчину.

– Вы – житель Новой Англии, – сказал я после некоторого раздумья, – англичанин, думаю, валлийского происхождения.

Он искренне рассмеялся.

– Мои прапрадедушка и прапрабабушка были эскимосами без каких-либо примесей, – ответил он. – Нет, этого практически не видно даже сейчас, а еще через сто лет мы будем совершенно неотличимы. Но справедливо будет признать, что одного скрещивания рас недостаточно для объяснения сходства типа. В человеческий род был влит новый элемент жизненной силы, новый дух, и, очевидно, произошли изменения во внутренней физической конституции темных рас, заставляющие их склоняться как по форме, так и по оттенку к кавказскому типу. Объяснять вам причины этого не входит в нашу сегодняшнюю задачу, но вы должны принять во внимание существенное единство целей и чувств, которое сейчас существует во всем мире, и помнить, что тело формируется душой и является ее материальным выражением. Но союз между физической и духовной наукой был едва ли завершен в ваше время, я думаю, и поэтому эти намеки могут не иметь большого значения для вас.

– Тем не менее, то, что вы говорите, интересно, и я не сомневаюсь, что это может быть ценным, – сказал я с поклоном. – Тем не менее, как вы сказали, мы собрались здесь, чтобы поговорить о последствиях появления летающей машины. Теперь, после принятия всех поправок на ваши неоспоримые усовершенствования и преимущества, мне все равно кажется, что жизнь должна быть довольно скучной в эти последние годы двадцатого века. Каких новинок или перемен можно ожидать? Какое волнение, какая неопределенность или опасность ожидают вас, чтобы укрепить ваши нервы и разбудить ваши души? Вскоре, если вы еще не сделали этого, вы придете в тупик, не останется ничего, на что можно было бы надеяться, а не надеяться – значит отчаиваться. Я опасаюсь, что ваша цивилизация начнет регрессировать, старые страсти и глупости человечества оживут, оно сознательно отвернется от того, что вы называете добром, и вернутся к тому, что вы называете злом, и через столетие или два мир снова вернется в варварство, и весь путь совершенствования придется начинать заново. И, по правде говоря, я предпочел бы жить в ту эпоху, чем занимать свое место здесь и никогда не чувствовать, как учащается мой пульс при непредвиденных обстоятельствах, не стремиться к возвышению и не бояться катастрофы.

– И если бы наше состояние было таким, как вы предполагаете, я бы, конечно, сделал такой же выбор, как и вы, – ответил мой собеседник. – Но вы поспешили с выводами, которые не подтверждаются фактами. Главное различие между нынешней