Право на месть - Анна Ледова

остановилась.

- Двое… – еле слышно прошипела она, мелькая раздвоенным языком. – С-сахра… Айтш-шеринем…

Хозяин постоялого двора, все незаметно ошивавшийся рядом, затрясся и рухнул на колени. Вряд ли такое творилось у него на глазах каждый день. Потому что это была зеринге, змея-стрелка, посланница Айята-песчаника. А Айтшеринем – так назывался затерянный в песках город.

- Все пойдем, – ответила на очевидный знак Мекса.

Неосторожно брошенным словам стражников мы тоже вняли и Ронард на ночь выстроил охранный контур на выделенные нам помещения, Мекса договорилась о том же с многочисленными духами предков, я призвала на защиту тени. И судя по сдавленным воплям уже потом, под утро, какого-то ночного гостя все же зацепило.

На жалостливые глаза Анхельма никто не отреагировал и он поплелся снова делить комнату с лишенной всякой застенчивости унварткой.

- Триангл, Хельме, – поддразнила я его, посмеиваясь. – Потерпи, это всего лишь… навсегда.

И уже немногим позже, плавясь в жарких объятиях Ронарда в сладком мире грез, шептала ему то же обещание: навсегда…

Хельме с утра уже успел разжиться в городе картой и, согласно ей, на пути в центр сахры было не миновать еще пары городов. Ну хотя бы все необходимое для похода можно будет купить там, а не тащить с собой из Дансо. Можно было присоединиться к торговому каравану, уходящему через час в нужную сторону, но его светлость настоял на том, чтобы добираться самостоятельно, и возражений не возникло. Все-таки, четыре мага и среди них лучший в Империи. Серьезная сила.

Путь наш лежал в крупный торговый центр Эргани́ через Лидже́ и Кованджила́р и, хочешь не хочешь, а придется держаться исхоженных путей. В бескрайней одинаковой степи заблудиться легко, а ближе к Эргани уже начинаются пески – там и подавно. Хотя бы портовый Шехир, столица Самаконы, останется далеко в стороне. А за Эргани и лежит сахра. А где-то в ее сердце – проклятый затерянный Айтшерине́м, обитель Айята-песчаника.

В Эргани придется сменить быстрых тонконогих жеребцов на неторопливых камелей, которые неделями могут обходиться без воды, а по пескам ступают широкими мозолистыми подошвами, не увязая и не обжигаясь в нем. И если нам повезет дойти до заброшенного города, поглощенного песками, что уготовит нам третий хранитель договора, выпустит ли обратно? И чем обернется это страшное: «Подари мне смерть»?..

С продвижением на юг становилось все жарче, воздух все суше, а и без того скудная растительность и вовсе сошла на нет. Растрескавшаяся земля, пока еще твердая под ногами, все чаще скрывалась под золотистым песком. Через двое суток пути на горизонте раскинулся во всей красе Эргани, оазис на краю пустыни.

Богато, наверно, живут, раз даже снаружи крепких стен города насажены ровными рядами пальмы. Орехи у них вкусные, мне доводилось пробовать. Путников без поклажи даже досматривать не стали, пропустили так: город торговый, тут бы все караваны успеть до вечера принять.

Местный колорит поразил сразу, не город, а один сплошной базар! Торгуются, орут до хрипоты, зазывают, спорят… А зазеваешься, так враз снующие полуголые мальчишки подрежут лишнее с пояса. И одет почти весь многочисленный народ в свободные белые и бежевые одежды под стать такого же цвета строениям. Камень – сплошь песчаник да известняк с редкими вкраплениями ракушек. Видно, в незапамятные времена тут и вправду было море. В таких одеждах под палящим зноем хорошо ходить, только глазам сразу стало скучно – ни зелени, ни ярких цветов. То-то делегация Джемрена щеголяла в вырвиглазных шелках: статус выказывала.

Мы с Мексой от этой суматохи враз растерялись, Шентия, наоборот, собрался, и только Анхельм смотрел во все глаза, попутно уже с кем-то о чем-то договариваясь. Ронард все же накинул на нас всех «смутную вуаль», я это заклинание тоже знала. Легкий отвод глаз, смотреть в нашу сторону прохожим больше не хотелось, а если кто и замечал, то лиц бы потом не вспомнил.

Анхельм уже успел подзагореть, так что стал совсем похож на самаконца. А вкупе с живым характером и его актерскими способностями… В общем, в ходе нескольких коротких яростных перепалок, где поминались все боги-песчаники по алфавиту и в обратном порядке, перечислялись выдуманные родственники до седьмого колена, а порой слова сами собой складывались в стихотворные макамы, мы обзавелись вполне приличным жильем на ночь, подходящей одеждой и даже складным шатром для путешествия в сахру. Жеребцов Хельме удачно выменял на камелей, причем торговец сперва проклинал не в меру упертого клиента, потом плакал, призывая небеса в свидетели, а как ударили по рукам, так сверх подарил еще корзину сладких фиников, сердечно поблагодарив за доставленное от жесткой торговли удовольствие…

Мне порой казалось, что эти сделки вот-вот до смертоубийства дойдут, а потому мы с Мексой в ужасе взирали на разошедшегося Анхельма.

- Натура у них такая, – объяснил нам раскрасневшийся друг. – Не поторгуешься хорошенько – уважать не станут. Папаня-то, как думаешь, смог контракты на их шелка так дешево для Империи выбить? Трое суток в торговой палате орали, чуть друг другу глотки не перерезали…

Кажется, впервые Ронард посмотрел на Хельме с уважением. Натуральные ассизские шелка действительно не были чем-то запредельным по стоимости, даже Беата как-то щегольнула, заказала себе такое платье у нашей портнихи.

Да и свой интерес в этой торговле у Хельме имелся: выбил нам три роскошные комнаты по цене двух. Только вот наутро почему-то был непривычно молчалив, задумчив, уголок рта дергался, а вытаращенные глаза все никак не могли вернуться в обычное состояние.

- Мекса, это ты опять? – шепнула я подруге.

- А чего? Жарко. И воздух очень сухой. А Анхельм водный полог умеет.

Я лишь закатила глаза. Ну вот как объяснить такой незамутненной унвартке, что у людей не принято просто так спать, где вздумается. Пусть даже «со своими». Ни чтобы согреться, ни чтобы охладиться. Или, может, это я чего-то не вижу?.. Вон и Ронард какую-то странную улыбку затаил.

Его светлость еще с вечера выяснил нужное направление, а вот компасов здесь действительно не водилось. И вовсе не потому, что до магнитов не додумались, а потому что сами их местные боги, рассерженные когда-то скудными подношениями, эти пески прокляли. «Не ведайте прямых дорог, ибо есть только одна – лабиринт неверия людского»… Дураков проводить нас в самое сердце сахры, понятное дело, тоже не нашлось.

Зато внезапно пригодился казавшийся бесполезным дар Хельме. По крайней мере, на указание следовать звезде Ригель, пока оная не сойдется с Расс ут-Тхудабан, а после идти на свет