Два завоевателя - Мэрион Брэдли

Джиневра и Мелисендра крепко обнялись, тут же всплакнули — таков обычай. Бард церемонно поклонился.

— Поздравляю, кузен, — вежливо сказал он. Ему пришло в голову, что, если Джереми сохранил ясность рассудка, он должен вести счет обидам и добрым делам, который в конце концов должен предъявить к оплате. Для этого, собственно, и существуют войны. Он вовсе не приписывал Джереми какие-то подспудные злобные намерения, просто в его условиях он, Бард, вел бы себя точно так же.

— Гляжу, твои родственники понаехали со всей Сотни царств. Это большая честь, сводный брат.

— Еще большая для дамы моего сердца, — любезностью на любезность ответил Джереми и представил Джиневру. Это была маленькая женщина со смуглым личиком — похоже, она родом из племени подземных кузнецов. Джереми стоял чуть согнувшись — все равно жена едва доставала до его плеча. Она, верно, следовала последней глупейшей моде — зеленое платье на груди было стянуто шнурком. Стоит распустить его — и сразу при всех можно кормить ребенка. Как это неблагородно!

Бард поклонился новобрачной и вежливо заметил:

— Надеюсь, ваш ребенок здоров?

Она что-то вежливо прощебетала в ответ, Джереми примолк — видно, внутренне согласился с Бардом, что не стоит в такой момент проявлять враждебность и давать пищу пересудам, затем доброжелательно ответил:

— О да. Женщины говорят, что он замечательный мальчик. Я в таких вещах не разбираюсь. По мне, так он выглядит как всякий младенец. Постоянно мокрый, плачет, однако Джиневра утверждает, что он очень хорошенький, что примирилась со всеми муками после его появления на свет.

— Я рад, — сказал Бард, — что мне довелось познакомиться со своим сыном, когда он уже начал ходить и разговаривать. Совсем как взрослый человек… Я, по совести говоря, побаиваюсь новорожденных.

— Я встречался с маленьким Эрлендом, — согласился Джереми. — Прекрасный ребенок. Такой рассудительный, совсем не по годам. Я слышал, что его мама известная лерони и сам малыш обладает ярко выраженным даром.

— Его мать и мне сказала то же самое.

— Этого следовало ожидать, — заметил Джереми, — ведь он такой же рыжеволосый, как и Хастуры. Ты не хотел бы отдать мальчика на обучение в какую-нибудь Башню? Например, в Хали или Нескье. Уверен, они бы с радостью приняли его. Здесь мой родственник, Варзил из Нескьи, он мог бы устроить это дело.

— Не сомневаюсь. Но мне кажется, во время войны не стоит посылать мальчика в чужие страны. К тому же он еще мал. Вот уж чего мне меньше всего хотелось бы, так это чтобы он попал в заложники.

Джереми даже вздрогнул:

— Ты не понял, брат. Башни дают торжественную клятву соблюдать нейтралитет. Это общее положение, всеми уважаемый закон. В этом случае происхождение и родство не играют никакой роли. К примеру, Риденоу стал Хранителем Башни в Хали. И что? Они по-прежнему живут наособицу. После того как Нескью восстановили после пожара, там обосновался Варзил. Он дал клятву, что будет следить, чтобы Великий договор непременно соблюдался. Он стоит на том, чтобы в войнах ни в коем случае не применялось оружие, основанное на использовании ларана.

— Имеется в виду, что Хастуры как раз могут применять его, — усмехнулся Бард. — Какой умник Каролин, и с этой стороны подстраховался.

— Нет, кузен, вовсе нет. Это обязательство касается и Хастуров. Они тоже вправе использовать звездные камни только в мирных целях.

— И Карелии позволяет распускать такую крамолу? Он даже не пытается сжечь Башню, откуда она исходит?

— Мой отец полностью разделяет эти взгляды, — ответил Джереми. — Наши земли уже который год разоряют никому не нужные войны — что в результате? Сколько себя помню, ни разу крестьяне не смогли полностью собрать урожай. Клингфайр страшен, но существует более ужасное оружие, созданное с помощью колдовства. Правительница Валерона использовала воздухоплавательные аппараты и с их помощью напустила разжижающий кости туман к северу от Тендары. Думаю, тамошняя земля навсегда останется бесплодной. Любой человек, который ступит на зараженное место, тут же умирает. Кровь обращается в воду, кости становятся мягкими, тут же ломаются… Ужасное зрелище! Я даже не хочу вспоминать о них на празднике. Так что мы все поклялись не использовать ларан на войне. Все окружающие государства тоже обязались соблюдать Великий договор.

— Я ничего не знал об этом соглашении, — признался Бард. — Каков же результат?

— Там, где оно соблюдается, никто не имеет права атаковать противника таким оружием, какого нет у врага. То есть все должны быть в равных условиях…

— Не слышал об этом, — удивился Бард. — Я, конечно, предпочитаю сражаться мечом против меча, копьем против копья, а не спасаться от неведомых штучек, изобретенных тем или иным колдуном. Я, например, против использования в сражениях лерони, как, впрочем, любой солдат. Их вообще бы не следовало держать в пределах королевства, но я вынужден это делать. Но кто иной способен противостоять козням враждебной стороны? Ну-ка, расскажи об этом договоре поподробнее.

— Но, Бард, я уже столько лет не был на родине, меня мальчиком увезли оттуда, так что я многого не знаю. Разве только то, что рассказал мне родственник Варзил из Нескьи.

— А Риденоу из Серраиса тоже твой родственник?

— Все Хастуры в родстве, — ответил Джереми. — У всех в крови что-то общее. Хастур, Кассильда… Зачем нам ссориться?

Эта новость буквально сразила Барда, он сразу как бы протрезвел. Если Хастуры из Серраисы объединятся, что тогда будет с королевством Астуриас? Он испытал неодолимое желание немедленно разыскать отца и передать ему эту новость, однако заиграла музыка и пары собрались в центре зала.

— Не желаешь ли потанцевать, Джиневра? — обратился к новобрачной Джереми. — Что тебе стоять возле меня? Я уверен, многие из моих родственников хотели бы пригласить тебя.

Она улыбнулась и мягко пожала ему руку.

— В день своей свадьбы я бы хотела танцевать только со своим мужем, но раз он не может присоединиться ко мне, то ни с кем. Я подожду, пока в круг не выйдут женщины, вот тогда я станцую с ними.

— Тебе досталась верная жена, — сказал Бард.

Джереми пожал плечами:

— Джиневра всегда знала, что мне не сорвать аплодисменты на поле битвы или в искусстве танца.

В это время к ним приблизился один из Хастуров, одетый в голубое с серебряным, и пригласил Джиневру на танец. Наблюдая за тем, как грациозно и весело — совсем не обидно — Джиневра отказала молодому человеку, Бард начал понимать, почему его сводный брат выбрал эту темноликую, плоскогрудую женщину. Что-то в ней было от королевы — обаяние, некий шарм, который либо присущ даме, либо нет. Некая грациозная величественность сквозила в каждом ее движении. Глядя на нее, невольно проникаешься уважением к этой не очень-то красивой и изящной женщине.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});