Колесо судьбы. Канон равновесия (СИ) - Александра Плотникова

— Рыся, можно к вам подойти? — осторожным полушепотом спросил Рино, высовываясь между отцом и дядькой Димом. Длинная растрепанная челка жесткой смоляной проволокой падала ему на глаза, глядевшие тревожно и настороженно.

— Угу, — буркнула я, чувствуя, что сама вот-вот засну. — Только попробуйте сделать с ним что-нибудь не то, загрызу и не посмотрю, что вы все старше.

— Да уж молчала бы, грызун мелкий, — басовито прогудел дядька, старательно избегая крепких выражений. — За кого ты нас принимаешь!

— Не знаю! — зло огрызнулась я. — По-моему, вы способны на все, и я вам не верю!

Страх, гнев, боль, усталость — меня с головой накрыло мешаниной своих и чужих чувств, отголосками обид и злости, общими переживаниями последних дней. Я закрыла глаза и уже не сопротивлялась, когда нас с Реем разняли. Только уткнулась отцу в плечо, с трудом сдерживая душащие слезы. Мелькнула посторонняя мысль — слезлива стала, как дура…

А дальше теплая, но непреклонная воля отца отправила меня в забытье.

10. Наследница Равновесия

От разрушенного городка ближе и проще всего было добраться до Дрейгаур Лар, клановой столицы Дрейпада. Отряд разделился: часть осталась, чтобы предать огню мертвых и само оскверненное поселение, а часть во главе с Владыкой Света отправилась в обитель Детей Дрейга, чтобы вернуть им их князя.

К городу, тысячелетия назад оседлавшему спящий вулкан, мы подъезжали поздней ночью. Горные склоны, обычно расцвеченные каскадами разноцветных огней, на сей раз пугали почти полным их отсутствием. В пасмурной ночи мелькали лишь редкие огни факелов в руках стражи. Тишина заставляла настораживать уши и постоянно вслушиваться, Неужели кхаэли и в родном гнезде оказались на осадном положении?

Я дремала, сидя впереди отца и привалившись спиной к его груди. Его грельв шел мягко, под убаюкивающее плавное покачивание совершенно не хотелось шевелиться. Изредка я все-таки высовывала нос из-под полы подбитого мехом плаща, чтобы проверить, как там Рей. Увы, разглядеть удавалось только кучу мехов, которую Димхольд бережно держал впереди себя на седле, а расслышать — только негромкий, но забористый мат, доносившийся до меня этаким гудением десятка злых шмелей.

Даэнну с нами не было. Как ни старалась, я не могла ни услышать его мысли, ни проследить, где его носит. Наверное, он ушел на Десмод…

И тут на нас упал дрейг. Почти в прямом смысле. Камнем спикировал с неба, распахнув крылья над нашими головами и заставив грельвов шарахнуться.

— Совсем одурел, Обсидиан?! — возмущенно зашипел дядька, умудрившись рявкнуть шепотом. — Чего ты, как кусок помета, на головы валишься?!

— И ничего и не кусок помета! — обиделся тот. — Во-первых, я вовсе не так плохо пахну, во-вторых, все-таки выбираю, куда приземляться!

— Цыц! — рыкнул отец, успокаивая своего зверя. — Докладывай, Айфир.

Пятнистый черно-серый дрейг первым делом сунул мягкий теплый нос дядьке под руку, получил несильный тычок, обиженно взметнул хвостом пласт снега и только потом повернулся к отцу всей тушей.

— Амираны уже несутся вас встречать со всех крыльев, — сказал он, попутно выдохнув горячее дымное облако из пасти и ноздрей. — Только я вперед успел. Райна и Риш больше всех извелись.

— В городе что?

— Люди напуганы и сидят по домам, но до бунтов дело пока не дошло. Клан на военном положении, дисциплина — строже некуда, — еще раз вздохнул Айфир. — Городские старосты пока сохраняют лояльность, и в этом заслуга Райны.

— Ну, лояльность мы подогреем, — хмыкнул отец. — А со всем остальным разберемся позже.

У меня никаких сил не было дальше прислушиваться к разговору. Я окончательно спряталась под плащ и задремала. Сквозь сон доносились хлопанье крыльев, возбужденные голоса, обрывки приказов. Иногда я выныривала из дремотных глубин на поверхность, чтобы увидеть очередной кусок дороги, ведущей через город к цитадели на вершине вулкана. Улицы были пустынны, окна домов темны. Горожане попрятались, предпочитая лишний раз кхаэлям на глаза не попадаться. Дрейгаур Лар замер.

Отряд поднимался прямо к продуваемой всеми ветрами вершине, над которой черной громадой царила крепость. На бастионах, украшенных каменными горгульями, горели нежным опаловым светом силовые кристаллы, в небе днем и ночью в любую погоду кружили дрейги, оберегавшие покой Клана. Белое знамя с их черно-золотым собратом все так же горделиво плескалось на ветру, несмотря на беду. И верно: какое бы несчастье не постигло род, Дрейпада всегда должны оставаться несокрушимой опорой страны, ее первым щитом.

Крепость встретила нас беготней и гвалтом. Новости, как известно, всегда летят впереди гонцов, а посему чуть ли не все дрейпада до единого пребывали на ногах. По холодным каменным коридорам, как угорелые, носились и ветераны Клана, и молодежь и дрейги. Они передавали своего князя с рук на руки бережнее, чем старинную вазу, общее радостное возбуждение едва не сбивало с ног. Наконец-то закончилось томительное, высасывающее силы ожидание, и можно заняться делом.

Верная Райна, родители и еще пара ближних дрейпада покрепче, отнесли Рейдана в недра горы, к горячим источникам и там взялись отмывать и отогревать истощенное Смертью тело. Младенцу и то меньше навредить боишься, говорила потом мама. Рей не приходил в себя, а выглядел по ее словам так, что на костер погребальный краше кладут.

Меня к нему в тот вечер не пустили — мол, сама от усталости на умертвие похожа. Я особо не спорила, больше пыталась дознаться хоть у кого-нибудь, куда пропал Волк. Но даже проныра Ринорьяр отмалчивался и пожимал плечами — знать, мол, не знаю.

— Шла бы ты спать, — увещевал он меня, сидя прямо на полу моей спальни с поджатыми ногами. — Все одно с тебя, пока не отоспишься, толку не будет ни брату, ни Волчаре твоему.

— Угу, — бурчала я, с отвращением пытаясь запихнуть в себя поздний ужин. — Куда ни глянь — кругом дура. Он теперь и видеть меня не захочет…

— Значит, сам дурак, — фыркнул братец, с невинным видом срамарэнивая[15] у меня из тарелки кусок жаркого, пока я «не вижу». — Чай знал, что не человечью барышню в жены берет, а кхаэлью. Помиритесь, не переживай.

— Легко тебе говорить, — я, скривившись, отдала братцу остатки ужина и выставила его вместе с тарелкой из спальни. Он возмутился было, что по ледяным от сквозняков коридорам и дрейгским пещерам бегать не намерен, а я, бессердечная, могла бы ему и плед в уголке постелить. Я на это нытье только фыркнула — вот уж кому холод в радость, так это ему, любителю из-за угла градинами кидаться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});