Сбежавшая жена босса. Развода не будет! - Вероника Лесневская

между лопаток. Прижимает к себе, выбивая воздух из легких.

И на смену сладкой эйфории приходит острая боль. Пронзает низ живота, расползается внутри, усиливается с каждым новым движением мужа во мне.

Усыпил мою бдительность, отвлек – и напал!

Нечестно.

Вздрогнув, случайно прикусываю его губу в момент поцелуя. Сама не ожидала, что так получится. Боже, а ведь Алик еще сегодня в драке пострадал. Я вместо того чтобы мужа подлечить, добавляю ему ран.

Ладошками ласкаю «травмированного» мужа по спине, заглаживая вину.

- Кусачая, - усмехается. И рискует впиться в мой рот еще раз.

Двигается во мне все увереннее и быстрее. Причиняет боль, но она теряется в эмоциях от осознания того, что я теперь – его женщина.

Супруга. Настоящая.

И ему хорошо со мной. Я ощущаю его кайф, вижу восхищение в черных глазах, задыхаюсь в смертельном капкане сильных рук.

Будто муж никогда меня не отпустит.

Не отпустит же?

- Девочка моя, - нежным обращением приводит в трепет.

Собирает губами проступившие на моих глазах слезы, расцеловывает горящее лицо. Прикасается своим лбом к моему, смотрит на меня со смесью нежности и вины. И я непроизвольно улыбаюсь.

Тянусь к его губам. Надеюсь, теперь Алик решит приласкать меня - несчастную, истерзанную им «жертву». И не ослабит объятия. Хочу чувствовать его каждой клеточкой тела. И внутри. Мне остро необходима эта близость сейчас.

И всегда…

«Муж», - проносится в мыслях. И летит слабым вздохом.

Теряю счет времени. Не знаю, сколько мы целуемся вот так, в обнимку. Не можем оторваться друг от друга. И не замечаю, в какой момент засыпаем вместе.

Кажется, даже во сне продолжаем целоваться.

Между нами - безумие, поставленное на бесконечный повтор.

Глава 36

Альберт

Притворяется, спящая красавица? Усмехаюсь, рассматривая ее умиротворенное лицо. Пусть маленькая обманщица играет дальше, а я воспользуюсь моментом. Каждым, который только подвернется. Без зазрения совести. Имею полное право на мою девочку.

Целую ее в сотый раз за утро. И еще. Снова и снова. В розоватую щеку, в открытую шею, в оголенное плечико, в острую ключицу. Готов заклеймить ее всю. Хотя куда уж больше. И так мне принадлежит. Полностью.

Спрятана в моих руках от всего мира. Горячая, обнаженная, прикрытая тонким пледом, и я даже к нему бедовую девочку ревную.

Только мне можно касаться ее. Чем я и занимаюсь, как одержимый. Час, два, три… Не знаю. Ощущение, что мы вместе всю жизнь. Теряю счет времени с ней. И здравый смысл.

За последние дни я забыл о сне и покое. У меня никогда не было проблем с сердцем, но эта засранка доведет меня до инфаркта. То злюсь, то плавлюсь, то слетаю с катушек, то боюсь за нее. Свихнуться можно! Однако жить не смогу уже без этого напряженного состояния. Будто держишь в руках бомбу с запущенным механизмом. Ждешь, пока рванет, но не знаешь, когда. Идет отсчет времени, а цифры скачут хаотично. То отнимаются секунды, то прибавляются минуты. Никакой логики! Чистая импровизация. В этом вся Лера.

Мой маленький кубик адреналина.

Лерочка.

Веду ладонью вдоль бархатной спинки вниз, обжигаюсь жаром нежной кожи, поглаживаю под одеялом мягкую попку, пальцами впиваюсь в ягодицу, которая тут же напрягается.

Не спит зараза. Вид делает. Прислушивается.

- Беда-а, - выдыхаю в спутанные кудряшки и прижимаюсь губами к ее виску.

Бросаю взгляд на часы. Пора собираться. Ехать на работу как ни в чем не бывало. Не пересекаться со Стасом, чтобы опять не врезать ему. Без предупреждения. Без вопросов, на которые у меня и так есть ответы. Впрочем, младший Петровский вряд ли решится приблизиться ко мне. И уж тем более не будет бросать грязные намеки и ухмыляться ехидно, думая, что я не в теме.

А мне бы остыть и собраться.

Следовать четкому плану. Хотя одной этой ночью я перечеркнул наставления и предупреждения отца.

Потому что плевать на все, кроме…

- Как же я влип, - шепчу девочке на ухо, спускаюсь, чтобы провести губами по выступившим на теле мурашкам.

Несмотря на обреченную фразу, я довольно улыбаюсь. Паук запутался в собственной паутине.

- Так, невезучая, никуда не ходить! Здесь будь, а то накажу, - произношу тихо, но строго.

Знаю, что она слышит каждое слово. Вон носик морщит возмущенно, но, опомнившись, вновь лицо расслабляет. А еще знаю, что ни черта не послушается.

Но выбора нет. Есть план.

Нехотя оставляю желанную девочку, которая тут же кутается в плед. Дикая скромница. Понимаю, что сбежит из нашей спальни, и даю ей иллюзию свободы.

Целую напоследок, скрываюсь в душе. А когда возвращаюсь, постель уже пуста.

Без энтузиазма упаковываю себя в деловой костюм – и спускаюсь в гостиную. Не задумываясь, шагаю в кухню, где Лера гремит посудой. Кажется, опять топит эмоции в кулинарии. Я заметил, что она готовит что-нибудь вкусненькое в двух случаях.

Когда переживает. Обо мне. Или из-за меня…

- Доброе утро, - ухмыляюсь и жадно окидываю красавицу с ног до головы.

Переодеться успела. Думает, что в широких джинсовых бриджах и бесформенной футболке отпугнет меня? Наивная. У меня богатая фантазия, которая сразу дорисовывает шикарное тельце, что скрыто под тряпками. Будь на ней брендовое платье из последней коллекции или мешок из-под картошки, я буду желать ее одинаково. Исключительно ее. Единственную. Ни с кем другим раньше это не работало.

- Доброе, Альберт Ильич, - бурчит хмуро, не оборачиваясь.

Не провоцирует, как ночью, а отталкивает. И нервничает сильно.

Черт, я все испортил. Не так все должно было случиться. И не сейчас. Гораздо позже, когда я бы уладил все проблемы.

Приближаюсь к Лере вплотную, обнимаю со спины, забираюсь ладонями под просторную футболку, явно не по размеру ей. Наклоняюсь к тонкой шее, пытаясь нащупать губами бьющуюся жилку, вбираю воздух возле бархатной кожи. Девочка пахнет привычными конфетами, чистотой и сладостью, немного мной. Но мне покоя не дает тряпка на ее теле. Будто кто-то другой мое пометил.

- Чужая мужская футболка на тебе откуда? – рычу на нее вместо того, чтобы приласкать. – Выбрось.

- Так от жениха осталась, - фыркает дерзко. – А что? – поворачивает только голову,