Пираты Венеры - Эдгар Берроуз

— Надеюсь, что помогу вам, — ответил я. — Если достану свое оружие, я смогу многое. Ты не знаешь, где оно?

— Нет, — ответил он, — оно исчезло, — и он добавил: — Подожди! Ты недалеко уйдешь, безоружный и одетый таким образом. Ты пойдешь в землю Галу, но только как Галу… Идем! — и не ожидая ответа, он провел меня в другое помещение, или, если быть точным, в другую хижину его ячеистого жилища.

Здесь была груда шкур, оружия и украшений.

— Сними свою странную одежду, — сказал Чал-Аз, — и я одену тебя как настоящего Галу. Я добыл эту одежду во время набегов в первое время моего пребывания среди Кро-лу. Здесь ты найдешь полный костюм Галу.

Я понял разумность его предложения и, так как моя одежда изорвалась, и я все равно ходил полуодетым, немедленно снял ее. Раздевшись донага, я надел кожаную тунику, шкуру леопарда, золотой обруч, браслеты и ножные украшения Галу, а также пояс, ножны и нож, щит, копье, лук и стрелы и длинную веревку, которая, как я узнал позже, является отличительным признаком воина Галу. Это был сыромятный ремень, похожий на те, что использовали ковбои в моей стране. «Хонда» — это золотой обруч, к которому крепится ремень, образуя тяжелое и прочное лассо. Тяжелый «хонда», как объяснил Чал-Аз, используется как оружие, будучи брошенным с большой силой и точностью во врага, он опутывает его. На охоте и в сражении Галу используют и веревку, и лассо. Если несколько воинов окружают одного врага или добычу, они связывают его лассо с нескольких сторон; одинокий воин в схватке с противниками старается перерезать его металлическим обручем.

Я бы не мог больше обрадоваться никакому оружию, за исключением огнестрельного, ибо с детства был знаком с лассо, но должен признаться, что с меньшим восторгом отнесся к своей одежде. По существу, я был раздет: так коротка была туника. Спросив Чал-Аза о каспакианском названии веревки, я услышал в ответ «Га», и только тогда впервые понял, что означает «Галу» — «люди с веревками».

Полностью снарядившись, я не смог узнать себя: так удивительны были мой наряд и вооружение. За спиной висели лук, стрелы, щит и короткое копье; посередине пояса был прикреплен нож, у правого бедра — каменный топор, слева свисал конец длинной веревки. Протянув правую руку за левое плечо, я мог достать копье и стрелы, левая рука доставала лук, но чтобы достать щит, нужно было быть настоящим акробатом. Длинный щит овальной формы защищал скорее спину, чем использовался для защиты от фронтального нападения; тесно надетые золотые украшения защищали руки и грудь от стрел и копий спереди, но при нападении крупного хищника или нескольких противников щит все-таки был лучшей защитой.

Полностью снарядившись, исключая попону, я последовал за Чал-Азом в темноту улиц деревни Кро-лу. Молча, в сопровождении Нобса мы следовали к самому низкому участку ограды. Здесь Чал-Аз расстался со мной, сказав, что надеется встретить меня среди Галу, так как чувствует, что скоро к нему «придет зов». Я поблагодарил его за услуги и обещал, что, независимо от того, дойду я до Галу или нет, я всегда буду помнить его доброту, и он может рассчитывать на мою помощь в борьбе против Ал-Тана.

Глава VII

Перебраться через ограду и спрыгнуть на землю было бы минутным делом, если бы не Нобс. Я обвязал веревку вокруг собаки, поднял пса над заостренными прутьями ограды и спустил с внешней ее стороны. Поиски Эйджер в неизвестных землях севера казались мне безнадежными, но ничего не оставалось делать, как попытаться найти ее, надеясь на то, что она невредимой доберется до своего отца.

Мы с Нобсом шли вперед в разгорающемся свете дня. По мере продвижения на север количество хищников уменьшалось, а численность травоядных увеличивалась: в Каспаке они составляют главную пищу хищных зверей. Дикие быки, антилопы, олени и лошади отличались от своих родственников на юге. Коровы были меньше и не так покрыты шерстью, лошади же — больше. Севернее деревни Кро-лу я заметил стадо коров, подобных тем, что пасутся на наших западных равнинах, они напоминали индийскую породу. Они были толстыми и лоснящимися; я смотрел на них завистливо, как старый ковбой, долгое время не занимавшийся своим делом. Животные были осторожны и не подпускали меня на расстояние выстрела из лука, тем более — на расстояние, на котором можно было бы использовать лассо.

Дважды до полудня мы подвергались нападению хищников, но даже без огнестрельного оружия я имел надежную защиту в лице Нобса, который, очевидно, усвоил правила охоты в Каспаке под опекой Ду-Сина или кого-нибудь еще из Галу, а многое познал на собственном опыте. Он поднимал тревогу при приближении опасных противников, неизменно предупреждал меня об этом своим низким рычанием задолго до того, как я мог их увидеть или услышать, а затем, когда зверь появлялся, пес хватал его за пятки, отвлекал от меня, пока я не находил спасения на дереве. Сам же Нобс ни разу не был даже поцарапан. Он до тех пор продолжал раздражать зверя, пока тот не начинал рычать от ярости.

Наибольшее препятствие составляли для нас хищники, имевшие привычку часами караулить жертву, загнанную на дерево. Но наконец мы достигли гор, протянувшихся поперек нашего пути с востока на запад, насколько видел глаз; я понял, что мы вышли на естественную границу между землями Кро-лу и Галу. Нижний край этих гор, высокий и неприступный, возвышался на несколько сотен футов; он уходил вверх круто и отвесно, и глаз не мог различить никаких трещин. Я не знал, где искать переход, в каком направлении двигаться: на восток, где горы смыкаются с барьерным кольцом Каспака на берегу океана, или на запад, ближе к внутреннему морю, — вот вопрос, который занимал меня.

Существуют ли несколько проходов, или он только один? Я ничего этого не знал. Следовало положиться на случай. Мне не приходило в голову, что Нобс, вероятно, не один раз преодолевал эти горы и что он смог бы провести меня; я не рассчитывал на помощь, обращаясь к нему, скорее я говорил сам с собой, как часто поступает человек в одиночестве.

— Нобс, — сказал я, — как же, черт возьми, нам перебраться через горы?

Не думаю, чтобы он понял, что я сказал, хотя эрдельтерьеры — самые умные собаки, но он покружил вокруг меня, радостно лая, а затем побежал на запад. Я не пошел за ним, тогда он вернулся, раздраженно рыча, и, слегка ухватив меня за ногу, потащил в ту сторону, куда направлялся перед этим. Теперь, поскольку ноги мои были голы и клыки Нобса значительно сильнее, чем он предполагал, ранили их, я пошел за ним: в конце концов, мне было все равно, в каком направлении идти, так как я не знал правильной дороги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});