Момент истины (В августе сорок четвёртого) - Владимир Богомолов

В душе он ругал себя за непоследовательность, стыдился, что смалодушничал и, выступая против войсковой операции – в ближайшие полтора суток, – поддался всё же влиянию заместителя Наркома и поехал сюда. Зачем – руководить розыском из Лиды было несравненно удобнее, к тому же здесь ему особенно недоставало Полякова.

– Мы что же, так и будем всё время стоять? – недовольно спросил один из генералов, затучнелый, с пышными, чуть вислыми усами; одетый в застёгнутый на все пуговицы мундир, он то и дело вытирал платком потное лицо.

– Станет невмоготу, сядем на землю, – не то в шутку, не то всерьёз ответил Егоров.

Он только что приказал передать в Лиду, чтобы со «студебеккерами», в которых часа через два должны были приехать начальник Главного управления контрразведки и заместитель Наркома госбезопасности, привезли и стулья, и в смятении представлял себе, что здесь будет твориться, когда в этом большом, но всё же не резиновом строении окажется человек пятнадцать генералов и полсотни офицеров из трёх различных ведомств, не считая радистов и шифровальщиков.

– Даже такую элементарную вещь не предусмотрели, – с раздражением сказал заместитель Наркома. – Удивительное недомыслие!

Позаботиться о стульях и табуретках надлежало какому-нибудь лейтенанту из отдела контрразведки авиакорпуса, а никак не Егорову, и хотя упрёк адресовался, очевидно, ему, он разумно промолчал.

Заместитель же Наркома, посмотрев на часы, сказал, что в ожидании ответа, который-де наверняка будет отказным, теряется драгоценное время и что «промедление подобно смерти» в первую очередь для Егорова и Мохова. Егоров не желал спорить и, как бы подтверждая правильность этих слов, согласно покачал головой. Тогда затучнелый генерал, высказавший недовольство, что всем приходится стоять, заявил заместителю Наркома, что если из подчинённых ему погранполков забрали для операции всё, что возможно, и затребовали маневренные группы даже с других фронтов, то из армейских частей взяли в несколько раз меньше, и характеризовал это как «возмутительный произвол». При этом, явно нервничая, он всё время беспокойно трогал пальцами свои усы, будто именно они могли теперь пострадать от произвола контрразведки, и, ощупывая их, он как бы желал убедиться, что они ещё на месте. Мохов, не выдержав, ему возразил, и опять возник спор, во время которого и появился Алёхин.

После того как заместитель Наркома заявил, что у них своих дел по горло и они не станут держать здесь людей сутками, Егоров, проговорив: «Извините, товарищ комиссар…» – отошёл к Алёхину.

– Ты ко мне?

– А подполковник… – несмело начал Алёхин, стеснённый присутствием стольких генералов и старших офицеров.

– Подполковник в Лиде. И скорее всего сюда не приедет. Ко мне вопросы есть?

Алёхин посоветовался бы и с начальником Управления – следовало согласовать отдельные детали, касающиеся засады, но уединиться здесь было негде, выйти с ним из стодолы – нельзя, шептаться же при всех – неудобно.

Он не успел произнести слово «нет». Начальник войск по охране тыла фронта генерал Лобов сказал что-то вполголоса заместителю Наркома, и тот, глядя на Алёхина агатовыми, маслянисто блестевшими глазами, своим неправильным, кавказским говором громко спросил:

– Это что – старший группы, которая работала по делу?

– Извините, товарищ комиссар… – быстро поворачиваясь, вступился Егоров, угадавший по тону заместителя Наркома, что сейчас начнётся неприятный, а главное, никчёмный разговор с упрёками, обвинениями и, возможно, разносом. – Одну минуту…

Он увидел страшное, с выпученными глазами и набухшими венами лицо генерала-астматика, его раздувшуюся от напряжения багровую шею. Вцепясь в край столика, старик судорожно хватал ртом воздух. Два полковника из Москвы поддерживали его под руки и, кажется, пытались усадить, чего делать как раз не следовало. Не в силах из-за удушья ничего сказать, он немо сопротивлялся; котелок с водой, который перед ним поставили, опрокинулся, и вода залила бумаги.

Разногласия в присутствии подчинённых и этот мучившийся упрямый старик, непривычные для прибывших из Москвы неудобства полевых условий и возраставший разлад – обстановка становилась нервозной, нерабочей, совершенно нетерпимой. Нужно было не мешкая что-то предпринять.

Егоров посмотрел на стоявших ближе к нему офицеров контрразведки – своего адъютанта и капитана с авиационными погонами – и, указывая взглядом на задыхавшегося генерала, распорядился:

– Помогите генералу!.. Снимите с него фуражку и китель и вынесите его сейчас же на свежий воздух!..

Он почувствовал, что они колеблются, – как им, младшим офицерам, раздевать генерала, к тому же не своего, незнакомого, – и, не сумев сдержаться, с искажённым бешеной яростью лицом закричал так, что от неожиданности испуганно вздрогнул даже заместитель Наркома:

– Вы-паал-нять!!!

В наступившей мгновенно тишине – стало слышно, как работали на ключах радисты, – Егоров, возбуждённо дыша и растирая затылок, повернулся к Алёхину и приказал:

– Если вопросов нет, немедленно возвращайтесь на место!

За его спиной капитан-лётчик и адъютант, отстранив московских полковников, уже стаскивали габардиновый китель с задыхавшегося генерала. Алёхин, несколько оторопев от столь впечатляющей картины, поднял руку к пилотке, чтобы отойти; в это мгновение Егоров окончательно овладел собой и, протягивая ему свою массивную ладонь, добавил:

– Я надеюсь на вас… Действуйте!..

Часть третья

Момент истины

72. Оперативные документы

ЗАПИСКА ПО «ВЧ»

«Чрезвычайно срочно!

Егорову

Для осуществления в случае необходимости массированных мероприятий по вариантам «Западня», «Большой слон» и «Прибалтийское танго» вам согласно специального приказания нач. Генерального штаба должны быть дополнительно выделены на местах к 15.00 сего дня из состава частей Красной Армии и войск НКВД по охране тыла фронта соответственно:

1) в Вильнюсе… и… человек[51]

2) в Гродно… и… человек

3) в Лиде… и… человек

Выделение людей подтвердите без промедления, сообщив при этом наикратчайший срок готовности по каждому варианту отдельно.

Колыбанов». ШИФРОТЕЛЕГРАММА

«Весьма срочно!

Егорову

Сегодня между 10 и 11 часами утра в 17 км северо-западнее Вилейки в лесу деревенскими подростками замечены во время радиосеанса и вскоре по их сообщению задержаны военнослужащими с проезжавшей автомашины двое неизвестных, предъявивших командировочное предписание и форменные армейские удостоверения личности на имя офицеров в/ч 62035 капитанов Борисенко Петра Ефимовича и Новожилова Тимофея Осиповича. Факт выхода в эфир Борисенко и Новожилов отрицали, показать содержимое чемодана и вещевого мешка категорически отказались, следовать с машиной в Вилейку – тоже, в связи с чем к ним была применена сила.

При обыске Борисенко и Новожилова обнаружены: рация портативная приемопередающая «Эри» в рабочем состоянии, запасные батареи – 3 элемента; таблицы пятизначного шифра, блокноты перешифровальные – 2; пистолеты ТТ – 2; патроны к ним – 120; компаса – 2; ножи охотничьи – 2; запас продуктов на 5-6 суток, в том числе 4 банки немецких мясных консервов выпуска июня с. г. В тайниках за подкладками голенищ яловых сапог обнаружены безупречные по реквизиту и содержанию временные удостоверения личности на имя сотрудников НКГБ Белоруссии капитанов Борисенко Петра Ефимовича и Новожилова Тимофея Осиповича.

Объяснить цель своего пребывания в лесу с приемопередатчиком задержанные отказались, и никаких сведений, способствовавших бы выяснению их личности, получить от них не удалось. Сотрудникам Вилейского РО НКГБ Борисенко и Новожилов неизвестны, никакими данными о их нахождении на территории района местные органы не располагают.

В командировочном предписании задержанных отсутствует секретный условный знак – точка вместо запятой посреди фразы. Борисенко, говорящий с украинским акцентом, по признакам словесного портрета имеет значительное сходство с одним из агентов, проходящих по чрезвычайному розыску. Имеются и другие основания предполагать, что задержанные нами лица являются разыскиваемыми по делу «Неман» агентами.

Борисенко и Новожилов содержатся в отделе контрразведки бригады под усиленной охраной, исключающей возможность побега или попытки самоубийства.

Прошу Вашего указания сообщить особые приметы или какие-нибудь дополнительные сведения, способствовавшие бы вероятной идентификации задержанных.

Не имея возможности связаться с Минском, прошу срочно проверить, имеются ли в НКГБ Белоруссии сотрудники Борисенко и Новожилов, командированные с коротковолновым передатчиком в район Вилейки.