Стальной шторм. Арктический блицкриг - Илья Садчиков

Воздушное сражение закончилось для американцев, едва начавшись. Тяжелые ракеты T-50 врезались в центр формации. Их мощные боеголовки взрывались среди ооновских истребителей. Энергия огня, помноженная на убойную силу осколков, крушила корпуса самолетов, взламывала фюзеляжи и воспламеняла содержимое топливных баков.

Третье звено 217-го крыла погибло мгновенно. У истребителей, идущих в ближнем строю, не было ни единого шанса на спасение. Командирская машина, получившая прямое ракетное попадание, развалилась на части. В горящие командирские обломки врезались «Молнии» ведомых. Уцелевший F-35B стал жертвой тяжелой русской ракеты. Реактивный снаряд взорвался за хвостом самолета, «Молния» завалилась на бок и вспыхнула, словно пропитанный нефтью факел. Подбитый истребитель, подобно пылающей комете, помчался по пологой траектории и погас лишь тогда, когда ударился в свинцовую бурю Атлантических волн.

Если летчики «Молний» познали на собственном опыте страшную прелесть советских дальнобойных ракет, то пилоты «Рапторов» отделались легким испугом. Тяжеленные X-75 не поспевали за маневрами быстрых сверхзвуковых самолетов, промахивались, неправильно оценивали расстояние до нестабильных радиоэлектронных сигналов. F-22 изящно уворачивались от «семьдесят пятых»: выполняли вираж, совершали бочку и стрелой уходили в темное небо. За черными воронками сопел оставались выжженный двигателями воздух и цветы запоздавших воздушных взрывов.

Правый фланг полумесяца попытался дотянуться до «Звезды» смертоносными касаниями AMRAAМов. Русские ответили выстрелами Р-27. «Хорнеты» и «Фалкрумы» разносили друг друга в стальное крошево, в безжалостной мясорубке гибли пилоты и раненые машины.

Ооновцы, потрясенные тяжелыми потерями, думали лишь о том, как бы побыстрее выйти из боя. Пилоты «Звезды» экономили топливо и откатывались по направлению к «Кондору». Воздушное столкновение, способное превратиться в тяжелый встречный бой, завершилось обоюдным отходом.

Проследив за полыхающими обломками «Гроулера», Соколов дал команду на отступление:

– Лидеры, доложите о потерях и ложитесь на «домашний» курс. Встречаемся с «Кондором» у третьей контрольной точки. Не забудьте выдерживать известный диапазон высот и внимательно смотрите по сторонам. Над океаном возможны столкновения с «зелеными» и шотландскими воздушными пиратами.

– Командир, на частоте Мур, потерь нет. Выдерживаем курс и эскортную формацию!

– Синий-лидер на связи, – послышался в наушниках голос Элисс. – Потерь нет. У моего «Ястреба» сбоит двигатель, выдерживать крейсерскую скорость не смогу. В бою на мой форсаж не рассчитывайте. Двигатель протянет секунд десять-пятнадцать, а потом неизбежно сдохнет!

– Принято, Синий-лидер. Держись рядом с большой птицей.

– Красный-2, сбил кого-нибудь?

Матвиенко откликнулся незамедлительно:

– Один F-35B точно и еще один предположительно. Короче, командир, соревноваться со мной бесполезно. Я опять настрелял больше всех.

– Ракеты на пилонах остались?

– Два AIM-120. На шотландцев хватит. «Зеленых» можно и из пушки сбить.

– Не уважаешь врага, получишь ракету в хвост.

– Чего их уважать-то! – буркнул в наушниках Матвиенко. – Дилетанты на реактивных машинах, и только!

Сергей улыбнулся и сурово добавил:

– Держись рядом, не забывай переключать режимы работы РЛС.

– Помню, Сергей, ведь от этого зависит безопасность Наташки.

Последнюю фразу Николай произнес предельно серьезным тоном.

Никонов откинулся на спинку летного кресла, снял с головы наушники, положил в карман беспроводную гарнитуру. Смахнув со щеки горячую каплю пота, генерал удобнее устроился на продавленном сиденье. На приборной доске дружественно мерцали диоды бортовых систем, в углу светились синие индикаторы работающих двигателей. Плоская кнопка убранного шасси вела себя подозрительно. Вспыхивала красным, переключалась на желтый, а потом меняла свой цвет на зеленый.

– Левую колесную тележку повредили, – раздраженно протянула Нестерова. – Врезались в транспортер и, наверное, сломали гидравлический привод или пневматику перебили. Глянуть бы снаружи, болтается она или нет.

Ольга установила связь с «Рафалем» и поправила гарнитуру.

– Джейн, пройдись рядом с левым крылом. Тележку видишь?

Пока Нестерова дожидалась ответа, генерал пробежался пальцами по клавиатуре навигационного блока. Перед глазами командующего раскрылся электронный полетный план, усыпанный метками радаров, маркерами воздушных патрулей и радиусами перехватов. Согласно электронной карте, «Кондор» обходил Исландию с севера, мчался к Норвегии, а потом резко поворачивал на юг, проходя у границ Швеции. Невооруженным глазом было видно, что Северский прокладывал линию курса как можно дальше от опасных Шотландских островов.

В плохоньких наушниках Нестеровой раздался встревоженный голос француженки:

– «Кондор», с шасси проблемы. Тележка не вошла внутрь фюзеляжа. Две колесных пары разбиты, приемные люки разворочены. Садиться придется на минимально возможной скорости. Электрическая система шасси, вероятно, вышла из строя. Это еще не все, за вашим левым крайним двигателем тянется полоса черного дыма.

– «Рафаль», подтверди информацию.

– Наблюдаю дым из левого крайнего двигателя, – вновь произнесла Джейн. – За самолетом остается отчетливый след.

– Что же там гореть-то может? – произнесла под нос Нестерова. – Неужели турбина работает на малой мощности?

Повернувшись к Никонову, Ольга прикусила нижнюю губу и задумчиво произнесла:

– Пожар продолжается. Что будем делать с крайним левым пилоном?

Никонов коснулся пальцами серебристых усов, задумался, глядя на приборную доску. Молчание затягивалось. Ольга запустила автоматическую проверку двигательных систем и достала из командирского шкафчика засаленное техническое руководство. Перевернув третью страницу отчета, Нестерова услышала размеренный голос генерал-майора:

– Думаю, двигатель действительно работает на малых оборотах. В пользу моей гипотезы говорит легкое сваливание на крыло. Мы заметили его, когда отрывались от ВВП, но не придали этому факту значения.

Ольга закрыла книгу, с интересом взглянула на генерала.

– Камера сгорания двигателя образует фронт горения, который поддерживается реактивной газовоздушной струей.

– Пустим в установку УО-2?

– Ни в коем случае, – резко заметил Никонов. – УО-2 сорвет фронт, на форсунки попадет топливо, коэффициент избытка воздуха изменится, а потом двигатель рванет так, что мы без крыла останемся. Альтернативные системы пожаротушения на борту есть?

– Откуда, – пожала плечами Ольга. – Самолету надо на плановый ремонт и полную модернизацию. Он ведь уже тридцать пять лет налетал. Стареет потихоньку.

– Не избавимся от пожара, пламя перекинется на крыло, а потом доберется до топливопроводов. Может быть, отстрелить двигатель к черту, а? Джейн подойдет поближе и разобьет установку короткой очередью из авиационной пушки.

Нестерова раздраженно раскрыла мануал и прошипела себе под нос:

– Уродовать машину не дам. Пусть себе дымит сколько хочет. За системой подачи топлива я наблюдаю с первых минут полета, она в норме.

Никонов понимающе кивнул головой:

– Рисковая вы женщина, Ольга Ивановна. Страшно вас врагом иметь, сожрете противника, никто и не заметит, что он когда-то по Земле ходил.

– С вами, мужиками, по-другому не получается. Все время палки в колеса ставите и пытаетесь отнять самое дорогое.

Сурово глянув на генерала, Нестерова повторила:

– Пилон ломать не дам, и кончен сказ.

Генерал вновь откинулся на спинку кресла и посмотрел на далекий полярный горизонт. На краю видимости собирались тяжелые снежные облака, похожие на монументальные темные башни. Простирающийся под крыльями океан был суров и темен, над фюзеляжем машины раскинулись бархатно-черные крылья, испещренные мерцающими иголочками звезд.

Никонов закрыл глаза и, доверившись автопилоту, урвал для дремы тридцать минут драгоценного времени.

35 миль к западу от Норвегии5 апреля 2036 года, 17:26

Машины «Черной эскадрильи» резали девственную плоть неба, словно лезвия, созданные из несокрушимого мифического металла. Плоские, приплюснутые истребители вершили работу валькирий – в бездне синего неба они искали обреченных жертв.

Крылья ведущего F-23A были покрыты новейшим напылением Black Coat V, поглощавшим импульсы вражеских радаров в широком диапазоне частот. Значок коммерческой эскадрильи – обнаженная по пояс и залитая кровью демониса – виднелся на левом воздухозаборнике «Вдовы», правое крыло машины было свободно от любых опознавательных знаков.

Хищные ракетные люки F-23A были закрыты. Внутри их темных неприветливых пространств прятался убийственный арсенал: шестерка переживших холодную войну AIM-150, две AIM-12 °C и четыре AIM-9X. В матовом крыле «Вдовы» виднелось круглое черное пятно – порт шестиствольной авиационной пушки M61 Vulcan.